В Полесье
Утром 8 января Шарый пригласил к себе меня и Максимука.
- Есть предложение всем отрядам двигаться в Полесье. Там подпольный обком партии, там наши старые друзья Шашура, Кудашев. Возможно, встретим какую-нибудь из наших групп. Наладим связь, получим радиста и вернемся сюда. Как вы думаете?
Возражений не было. Правда, Максимук попросил оставить с ним небольшую группу, чтобы отряд был постоянно в курсе событий в этом районе. Шарый согласился, но с условием продолжать вести разведку на Осиповичи и время от времени присылать связных с наиболее важными разведданными. Кроме того, мы не теряли надежды, что вскоре вернется группа Самуйлика и Максимук информирует его о нашем решении двигаться в Полесье.
Итак, Пантелей Максимук с небольшой группой бойцов, главным образом из местных, остался в Осиповичском районе, а мы с основным составом отряда отправились на юг.
Как обычно, впереди двигалась конная разведка, за ней - санные упряжки. Снега было мало, отдохнувшие лошади шли резво. Проехали деревни Глуша, Двор Глуши у Варшавского шоссе, затем Римовцы, Макаровку, где погиб Зализняк, и остановились в Залесье. Здесь отдохнули, накормили лошадей и к обеду уже были в Крюковщине - партизанской зоне Полесья. У партизан узнали, что Шашура в Зеленковичах. Оставив отряд в Крюковщине, Шарый, Чеклуев и я выехали к нему. Встреча была очень радостной, но помочь он нам, к сожалению, ничем не мог: рации у него не было. Зато здесь мы встретили Костю Островского, командира группы из нашей части. Группа его действовала южнее. Рация у него была, однако питания к ней тоже не оказалось.
И лишь через несколько дней в Сосновке, с помощью Минского подпольного обкома радисту Островского Ивану Атякину удалось передать нашу радиограмму. В ней содержались наиболее свежие разведданные, сообщение о гибели Зализняка, просьба выслать груз и радиста, называлось место нашей дислокации. Тут же получили ответ: "Беспокоились за вашу судьбу. Радиста вышлем, ведите разведку на Осиповичи и Бобруйск: нумерация частей, численность, воинские перевозки, вооружение. Пользуйтесь рацией Островского. Хозяин".
Наконец-то после длительного перерыва связь была восстановлена. Событие значительное. Опять мы при деле. Будем заниматься разведкой, спрессовывать полученные данные в короткие сообщения и, пользуясь партизанской рацией, передавать их Хозяину.
В свое время мы имели возможность послушать сводки с фронтов Великой Отечественной войны, теперь такой возможности нет. Узнаем последние новости в партизанских отрядах. Наши войска прорвали фронт южнее Воронежа. Освобождено 600 населенных пунктов. Окруженные под Сталинградом немецкие войска методически уничтожаются. Из 220 тысяч осталось 80. Скоро им крышка. Это здорово!
А наше положение между тем становилось все труднее. Продовольствие подошло к концу, не говоря уже о фураже. Лошадей отдавали крестьянам, обменивали их на волов. Питались в основном картошкой. Ни лука, ни чеснока добыть было невозможно, трудно стало с солью, поэтому у людей началась цинга - кровоточили десны, качались зубы. Между тем зима вступила в свои права, грянули сильные морозы, подули колючие ветры. А тут еще и сыпной тиф. Появились больные и среди местных жителей, и среди партизан. Нас пока, как говорится, бог миловал, но уберечься вряд ли удастся - живем в деревнях скученно и от вшей избавиться нет никакой возможности, хоть и бываем в бане, прожариваем там белье. Зато с фронтов поступают приятные вести. Наши войска в районе Ленинграда продвинулись на 14 километров в глубь немецкой обороны, заняли города Шлиссельбург, Сенявино. Хорошо!
20 января из Крюковщины мы переехали в Вятер. Деревушка небольшая, на краю партизанской зоны. Немецких гарнизонов поблизости нет. Не болеют пока здесь и тифом. Положение деревни удобно еще и тем, что отсюда недалеко до Бобруйска, нетрудно на лошадях добраться и до партизанских отрядов.
Группа Островского сейчас находится в деревне Дуброво, с ней мы поддерживаем постоянную связь. Шарый с небольшой группой бойцов под Бобруйском. А мне приходится заниматься самыми разными делами: обеспечением отряда продовольствием, фуражом, следить за порядком и дисциплиной. Пока все идет нормально, но люди очень скучают от безделья.
Приехал Шарый и привез крайне неприятное известие: в Глусск, то есть в наш район, ждут прибытия карателей. На севере еще в начале января 1943 года против партизанских бригад Королева и Флегонтова немецко-фашистское командование бросило 22 тысячи отборных войск, танки, самолеты, артиллерию. Партизаны с тяжелыми боями вынуждены были отойти за Березину.
На днях семь немецких самолетов бомбили партизанские деревни Зеленковичи и Зубаревичи. Похоже, гитлеровцы готовятся к решительным действиям. А может быть, наоборот, силенок маловато у них для карательных экспедиций, вот и пустили самолеты? Во всяком случае, бомбардировка двух деревень насторожила партизан. Они были готовы встретить противника. Прошел также слух, что бомбили и Крюковщину, но вернувшийся из Осиповичского района Максимук опроверг это.
С театра военных действий продолжают поступать хорошие сводки. Окруженные под Сталинградом немецко-фашистские войска на грани полного уничтожения. Войска Северо-Кавказского и Воронежского фронтов с боями продвигаются вперед.
Приняли решение сделать вылазку - с продуктами стало совсем плохо, да и люди засиделись. Съездить решили в деревню Оземля, что за железной дорогой Бобруйск - Рабкор, в зоне, контролируемой немцами. Еще раз почистили, смазали оружие и в морозный полдень выехали санным обозом. На первой подводе я с Сашей Бычковым, вслед за нами, попарно, Саша Стенин и Николай Кадетов, Коля Кашпоров и Лева Никольский, Костя Арлетинов и Коля Суралев.
Мы были уже на середине села, когда навстречу нам на рысях с противоположного конца деревни выехал санный обоз. Бычков первым заметил, что там сидят люди в зеленых шинелях. Расстояние между нами около полукилометра. Немецкий обоз встал, гитлеровцы соскочили с подвод и побежали в укрытие. Из-за дома заговорили сразу два пулемета. "Опередили, черт побери, - успел подумать я, - теперь ничего не останется, как разворачиваться да уходить поживее".
- Саша, дай огонька!
Пулемет Бычкова коротко простучал и почему-то тут же умолк. Отстреливаясь из автоматов и винтовок, мы погнали подводы к ближайшему дому. Оставалось всего лишь несколько метров до укрытия, и тут немецкий пулемет ударил по лошади. Конь упал. Бросив повозку, мы с Бычковым успели уйти за дом, а по саням прошла еще одна очередь.
- Все живы?
- Живы!
- Ну и слава богу! Саша, а что это у тебя пулемет не стреляет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});