Роланд Зигмонт нахмурился:
— Что за чепуха?
— Вы содержите взрослые личности в плену, да. Моя обязанность прекратить это насилие. Вы должны немедленно освободить личности, или понесете соответствующее наказание.
Негодующий шепот постепенно перешел в рев. Сквозь него прорвался голос председателя:
— Вы сумасшедший.
Лицо Вэйлока на экране казалось маской из темного камня:
— Вы сами признали, что держите в заключении тех, кто не является вашими копиями. Теперь вам нужно выбирать. Либо суррогаты независимые личности, либо они копии протоамаранта.
Председатель отвел глаза:
— Я буду рад предложить членам общества ответить на это идиотское заявление. Секстон ван Эк?
— Это обвинение действительно идиотское, — сказал Секстон ван Эк после некоторого колебания. — Более того, оно оскорбительно.
— Джакинт Мартин? — Ответа не было. Ее экран был пуст.
— Грандон Плантагенет?
— Я согласен с Секстоном ва Эк. Это обвинение нужно игнорировать. И вообще, что он хочет?
— Либо примите меня в Общество Амарантов, либо отпустите свои суррогаты, — сказал Вэйлок.
Тишина, слабые смешки, шепот.
— Вы же знаете, что мы никогда не выпустим суррогаты в мир, это идиотизм, — сказал Роланд.
— Значит, вы признаете мое право войти в Общество Амарантов?
Панель стала оранжевой, затем красной.
Вэйлок заметно разозлился:
— Вы забываете о разуме, о здравом смысле.
— Ты не обманешь нас. Мы не пойдем на твои условия, — послышались голоса.
— Я предупреждаю: я не беспомощен. Однажды вы принесли меня в жертву и я много лет прожил в страданиях.
— Как это мы принесли тебя в жертву? — спросил председатель. — Разве мы виновны в преступлении Грэйвена Варлока?
— Вы осудили его на тягчайшее наказание за проступок, который совершает один из сотни. Абель Мандевиль убил сразу двоих — но он возродится в одном из своих суррогатов.
— Я могу только сказать, — отвечал Роланд, — что Грэйвен должен был соблюдать осторожность до тех пор, пока не развились его суррогаты.
— Я не отойду в сторону, — страстно крикнул Вэйлок. — Я буду требовать то, что положено мне по праву. Если вы отвергнете меня, я буду столь же безжалостен, как и вы.
На всей мозаике отразилось удивление. Роланд с легкой улыбкой сказал: — Хорошо. Если хочешь, мы рассмотрим твое дело, но я сомневаюсь...
— Нет. Я использую свою силу сейчас. Так что выбирайте сейчас...
— Какую силу? Что ты можешь сделать?
— Я могу освободить ваши суррогаты. — Вэйлок смотрел на них с улыбкой. — Вообще-то я предполагал исход моих переговоров, так что их освобождают прямо сейчас. И освобождение будет продолжаться до тех пор, пока вы не признаете мои права или все суррогаты будут освобождены.
Амаранты онемели. Ни звука не доносилось с экранов.
Роланд неуверенно засмеялся:
— Ну теперь все ясно. Этот человек — Гэвин и Грэйвен — понятия не имеет, где они находятся. Он не может выполнить свою угрозу.
Вэйлок поднял лист бумаги:
— Вот суррогаты, которые уже выпущены:
Барбара Венбо 1513
Англеси Плэйс.
Альберт Пондиферри
20153 Скайхэвен.
Мэй дел Харди
Клодекс Чендэри, Уиблесайд.
Карлотта Миппин
32863 Пять Углов.
Разделись крики ужаса, Амаранты стали обсуждать, нужно ли оставаться у экрана или необходимо скорее спасать свои суррогатов.
— Покидать конклав бессмысленно, — сказал Вэйлок. — Сегодня будет выпущена только часть суррогатов. Около четырехсот. Работа уже наполовину сделана и будет закончена до вмешательства. Завтра будут выпущены следующие четыреста. И так все последующие дни. А теперь о моих проблемах: вернете ли вы мне мои права, или я вас всех сделаю несчастными?
Лицо Роланда побледнело:
— Мы не можем нарушить закон Кларжеса.
— Я не прошу нарушать законов. Я Амарант и хочу, чтобы вы просто подтвердили это.
— Нам нужно время.
— Я не могу дать его. Решайте сейчас.
— Я не имею права говорить за всех.
— Голосуйте.
Роланд услышал звонок телефона, взял трубку. Когда он положил ее, лицо его было окаменевшим.
— Все верно. Он прав. Суррогаты на свободе!
— Вы должны признать мои права!
— Пусть начнется голосование! — крикнул Роланд.
Замелькали огни... Все цвета... Зеленый... Желтый...
Оранжевый... И вот цвет установился зелено-голубой.
— Ты выиграл, — слабым голосом сказал Роланд.
— И что теперь?
— Я поздравляю тебя, брат, Амарант.
— Вы снимаете с меня все обвинения?
— Они уже сняты.
Вэйлок глубоко вздохнул. Он крикнул в микрофон:
— Прекратить операцию.
Затем он снова повернулся к экранам:
— Приношу свои извинения тем, кому причинил неудобства. Могу сказать, что я в силах исправить все, восстановить справедливость.
Раздался хриплый голос Роланда:
— Ты доказал, что можно стать Амарантом при помощи жестокости и наглости. А теперь...
Лязгающий звук прервал Роланда. Десять тысяч пар глаз в ужасе смотрели, как безголовое тело Вэйлока отваливается от экрана. А за ним появилась Джакинт Мартин. На ее лице играла жуткая улыбка, глаза расширились и сверкали:
— Вы говорили о справедливости — она свершилась. Я уничтожила монстра. Теперь я запачкана кровью Гэвина Вэйлока. Вы никогда больше меня не увидите.
— Подожди! — закричал Роланд. — Где ты?
— В доме Анастазии. Где еще может быть свободный экран для конклава?
— Тогда подожди. Я сейчас буду там.
— Давай быстрее. Все равно ты найдешь только тело обезглавленного монстра.
Джакинт Мартин выбежала на посадочную площадку, где ее ждал Старфлаш. Она вскочила в кабину. Кар взлетел.
Кларжес яркими огнями горел внизу. Старфлаш сделал вираж и со свистом устремился вниз, к реке Шант.
XIX.
1
В городе было на удивление спокойно. Утренние газеты с большой осторожностью сообщили о происшедших событиях, так как издатели не знали, какой линии им придерживаться.
А среди Амарантов имя Гэвина Вэйлока вызывало взрывы страстей — ведь Вэйлок сообщил на конклаве, что четыре сотни убийц суррогатов были открыты. 1762 суррогата были выпущены.
Амаранты были в шоке. Они стали уязвимы, как простые смертные. Вечность для них стала делом случая.
Четыреста Амарантов получили сильнейший нервный шок. Они прятались в убежища, в подвалы, боялись выйти на улицу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});