— Усмири свое ничтожество! — выкрикнула Кутисакэ.
— Ты всего лишь демон, ты не можешь мне приказывать, — ответила я.
— Ничтожество? Это я-то ничтожество? — взвился куд и ткнул пальцем ей в грудь. — Ты на себя-то посмотри! Не лицо, а самый что ни на есть Чернобыль!
Я закатила глаза.
— Ах ты, жалкий душонок!
Кутисакэ обнажила меч, Альберт натянул лук. Так как я не призывала духа, а Евгений спал, они друг для друга были безобидны. Всего-то детские забавы. Однако за секунду до пробуждения Евгения Кутисакэ убрала меч в ножны и испарилась, Альберт тоже рассеялся. Я фыркнула.
— Хитоми-сан! — обрадовался хозяин и сорвался с кресла.
Его глаза искрились. Я благодарно улыбнулась. Евгений поправил подушки, и я удобно устроилась. Он присел в кресло возле койки. Я потянула к нему руку, и он крепко ее сжал.
— Спасибо вам, вы спасли мне жизнь.
— По-другому не могло быть.
Он аккуратно провел пальцем по моему зажившему ровному носу и щелкнул по концу.
— Вам пришлось развернуть самолет.
Он непонимающе посмотрел и приподнял бровь, догадавшись.
— Я не полетел в Екатеринбург, я следовал за тобой, но из-за разбирательств и разговора с Ангеловой прибыл в Петербург позже и…опоздал.
Евгений сжал кулаки и отвел взгляд. Я погладила его руку, стараясь выразить признательность, наши пальцы переплелись.
— Вы появились вовремя.
Он повернул голову.
— Я же сказал, что твоя жизнь принадлежит мне. Ты моя.
У меня перехватило дыхание. Слишком громкие заявления для молодого мужчины. Слишком опасные слова для наследника престола Союзных государств. Я не знала, что делать. Как объяснить, что подобное недопустимо для чародея, а тем более голубых кровей, что ему достаточно лишь захотеть и у него будет любая женщина, что связь со мной его замарает?
— Ничто не может подпортить мне репутацию больше, чем свадьба с Ангеловой, — весело заметил он на мою осторожную попытку оттолкнуть его от себя.
Хозяин попытался поцеловать. Я отвернулась и высвободила руку из его. Я попросила его никогда так не делать, если он хоть немного меня уважает. Он наклонился и внимательно посмотрел в глаза, уголки губ приподнялись в лёгкой улыбке, и он согласно кивнул, не принимая, видимо, всерьёз просьбу.
— Как скажешь. Когда-нибудь я стану архонтом, и ты перестанешь воспринимать мое внимание, как оскорбление.
Мне было досадно, что хозяин неправильно понял смысл слов, но поразмыслив, я посчитала за лучшее оставить все, как есть. Так прошёл январь, а потом февраль. В тот же день состоялся неприятный разговор наедине с целителем.
— Я провёл диагностику твоего организма, ты… — Леонид Антонович запнулся, — ты бесплодна. На Камчатке с тобой все было в порядке. — Я молчала и не шевелилась. — Кто с тобой сотворил такое? Ты знаешь? Работал настоящий мясник!
— Такова цена, — сдавленно ответила я и прикрыла глаза, чувствуя, как набегают слезы.
— Цена чего? — Я не ответила. — Его Высочество знает?
— Нет.
— Я скажу ему.
Я дернулась и успела поймать его руку прежде, чем он встал.
— Ему незачем знать, я всего лишь телохранитель, а не его женщина.
Лицо целителя помрачнело, он сгорбился и посмотрел на мои пальцы, которые недавно вылечил.
— Ты никогда не станешь матерью, никогда не узнаешь, какого это — выносить и родить ребёнка. Оно стоило того?
— Я выполняла свой долг.
Шаман опустил голову, тяжело вздохнул и похлопал меня по руке.
— Я сберегу твою тайну.
— Я приготовил мазь. Вот, — целитель поставил на столик пузырёк из темного стекла. — Пользуйся, пока шрам не побелеет. Он не затянется, потому что применили темное колдовство, но станет менее заметным и гладким на ощупь.
— Спасибо, — я улыбнулась.
— И ещё, шрам от заклятия не проходит. Тебе не дали в столице лекарство?
— Я решила оставить на память.
— На память? — воскликнул Леонид Антонович. — Этак на тебе живого места не останется! — чувствуя, как заканчивается терпение, шаман вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Он действительно не обмолвился и словом за два месяца о моем женском недуге. Я не хотела, чтобы мой поступок стал достоянием общественности. О нас с Евгением уже вовсю судачили, не нужно перед свадьбой подогревать слухи о связи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы приземлись в Петербурге без опозданий. Настроение хозяина колебалось от ужасного до отвратительного. Я хорошо понимала его чувства и так же, как он начала отсчитывать минуты до отъезда. Евгений собирался уехать завтра, нарушив традицию нанесения визитов новоявленной супружеской пары к чародейской знати. После свадьбы Демонов введёт его в Тайный Совет и окончательно закрепит за сыном право наследования.
Сама я боялась встречи с архонтом, и об этом знал хозяин. Он пообещал, что со мной ничего не случится, никто и пальцем не тронет, и я верила ему. Глядя на него, я вспомнила, как он ворвался в кабинет отца и вынес меня на руках. Никто не делал для меня больше, чем он.
Подготовка к обряду проходила в двух домах — у жениха и невесты. Елизавета готовилась у себя. Евгений громко хлопнул дверью машины и мрачно оглядел особняк, который больше всего на свете не желал видеть. У славян женитьба весной считалась наиболее подходящим временем, однако ранее свадьба намечалась осенью. По-видимому, Демонов посчитал отношения Евгения и Елизаветы испорченными на корню, поэтому их не ухудшит даже свадьба раньше срока. Можно было провести «Волчью свадьбу», то есть, в январе-феврале, но требовалось время на подготовку. На самом деле, я думаю, архонт сильно взволновался из-за инцидента в гимназии и, боясь потерять Елизавету, а с ней поддержку влиятельных чародеев, решил провести церемонию сейчас. Многие ратовали за союз Евгения и Елизаветы. У неё не осталось родственников, но ее род принадлежал к роду Основателей, в ней был сокрыт огромный потенциал, как считали некоторые.
Евгений спрятал руки в длинные рукава свадебного кафтана цвета серебра. Уже давно начали прибывать гости.
— Пойдём, — велел он мне.
Мы пошли вдоль парка, машина поехала к особняку. Играла музыка, слышался смех и голоса гостей. Кто-то прогуливался по парку и, заметив наследника, почтительно кланялся. По традиции сначала требовалось провести обряд: жених должен приехать в дом невесты и «выкрасть» ее, преподнести подарки, среди них гребень, которым он будет чесать расплетенные косы невесты, затем их благословят караваем, после чего они отправятся на капище. Ритуал и венчание происходят при гостях. После следует пир.
Я глянула на Евгения. С задумчивым видом он медленно шёл вдоль пруда и наблюдал за двумя белыми лебедями. Особняк не был фамильным имением Демонова и не принадлежал его покойной супруге. Женившись на Артемьевой, он получил за ней огромное приданое, настолько огромное, что выкупил у государства этот дом. Говорили, Ксения Андреевна потеряла голову от любви к Демонову, который хоть и был родовит, но беден, как их портной, и никак не мог претендовать на ее руку. К тому же, в то время к ней посватался член правительства. На что только не способны влюблённые женщины! Артемьева ему отказала, тем самым проявив благосклонность к Демонову. Не знаю всех подробностей, но родители долго не давали согласия на мезальянс, в особенности отец.
— Лебеди однолюбы, ты знала? — обратился он ко мне. — Если самка погибнет, самец останется ей верен.
— Как и волки.
— Да. Обет верности не рушим, если самец любил самку всем сердцем. — Он вздохнул, провожая взглядом лебединую пару, скрывшуюся под мостом. — Через несколько часов Ангелова застрянет в моей жизни на долгие годы, — угрюмо сказал Евгений. — Она как зараза, от которой не избавиться, сначала кажется легким недомоганием, а потом не действует ни одно лекарство.
Мы остановились недалеко от крыльца под дубом. Голые ветви не могли нас спрятать, поэтому я держалась на расстоянии.
— Вы сможете с ней развестись, — напомнила я, — если она не станет вам дорога, как лебедю его избранница.