Читать интересную книгу Наш Современник, 2005 № 06 - Журнал «Наш современник»

Конечно, он понимал, что при существовании двух сверхдержав Франция не может достичь силового превосходства в мире. На страницах сборника документов де Голля «Письма, заметки и дневники» содержится его рассуждение: «Независимость не требует беспредельного могущества». Для него величие заключалось прежде всего в высоком авторитете Франции, основанном на самостоятельности внешней политики. Опровергая многочисленные обвинения в национализме и шовинизме, де Голль писал: «Что такое независимость? Это, безусловно, не самоизоляция, не узко понятый национализм. Страна может быть частью такого альянса, как Атлантический, и при этом оставаться независимой. Страна может быть частью такого экономического объединения, как „Общий рынок“, или такого политического союза, как объединенная Европа, создать которую мы стремимся, и остаться независимой. Быть независимой страной — значит не быть подчиненной иностранной державе». Таким образом, средством достижения величия Франции служили ее независимость от сверхдержав и проведение собственной независимой внешней политики. Де Голль стремился к преодолению «холодной войны» между странами Восточной и Западной Европы, так как разрядка открывала путь к общеевропейскому согласию и Франция здесь становилась «организатором» сотрудничества всех стран Европы и «глашатаем мира».

«Франция очутилась в исключительном положении, — писал де Голль в „Мемуарах надежд“, — …если существует голос, который может быть услышан, если существуют действия, могущие стать эффективными для того, чтобы установить порядок вместо „холодной войны“, то это могут быть только голос и действия Франции. Но при условии, что это будет только ее собственный голос и что ее руки будут свободными».

События последних лет показали, что современная Франция наследует такой внешнеполитический аспект доктрины де Голля, как свобода в принятии внешнеполитических решений. Рискуя оказаться в центре международного скандала и резко ухудшить отношения с США, Франция вместе с государствами-единомышленниками, в том числе Россией, выступила, в частности, против открытой вооруженной агрессии США в Ираке, призвав решить кризис в рамках Устава ООН. Примечательно, что Ширак занял более последовательную позицию, чем президент России, который, для вида повысив голос на Буша-младшего, дипломатично перевел проблему на последствия гуманитарной катастрофы и роль ООН в ее решении.

Проблемы своей страны де Голль переживал наравне с европейскими проблемами: «Пусть Франция будет Францией, Европа будет Европой». Государства Западной Европы, по де Голлю, должны были тесно сотрудничать друг с другом без создания наднациональных институтов и потери национальной самобытности. Такую интеграцию де Голль охарактеризовал четким лозунгом «Европа Отечеств».

Сотрудничество всей Европы, по теории де Голля, означало сотрудничество государств исходя из национальных интересов каждого. В этом де Голль видел средство противостояния влиянию США. В тесно интегрированной Европе с наднациональными институтами де Голль видел опасность попадания ее в зависимость от более сильного экономически и политически государства: «Если это не будет Европа народов, если она будет отдана в распоряжение технократическим институтам, более или менее интегрированным, то получится узко техническое начинание без размаха и без будущего. А воспользуются этим американцы, чтобы навязать нам свою гегемонию. Европа должна быть не-за-ви-си-мой. Вот в чем моя политика».

Проект «Европа Отечеств» был выработан по де-голлевским тезисам после первой конференции глав шести государств, входивших в Общий рынок в феврале 1961 г. Однако государства — члены «шестерки» не приняли эту теорию интеграции. Одной из причин ее провала явилась позиция большинства партнеров Франции, которые признавали роль Америки и НАТО в европейской обороне, в то время как «Европой Отечеств» де Голль стремился дистанцировать Западную Европу от США. Он отразил свое негодование по этому поводу в мемуарах: «Если западные страны Старого Света будут подчиняться Новому Свету, Европа никогда не станет европейской и тем более не сможет воссоединить свои Восток и Запад». По его мнению, «холодная война» и, следовательно, европейский раскол являются серьезным препятствием для интеграции стран Западной Европы по «европейскому пути», так как, отдавая предпочтение защите со стороны США, они втягиваются в интеграцию атлантическую, чуждую интересам Франции. Определяя направления внешнеполитической стратегии Франции, де Голль отмечал: «Речь идёт не о том, чтобы разрывать с американцами, а о том, чтобы строить Европу независимо от них».

Убедившись в том, что из всех стран Западной Европы только Франция стремится к ограничению влияния США, де Голль видит ее единственным западноевропейским государством, способным отстаивать непосредственно европейские интересы и создать новый путь развития Европы: «Мы всегда хотели независимой Европы, Европы, остающейся собой, которая обеспечивает себя сама, которая не идет на буксире англо-американцев. Мы не хотели смерти Европы, мы были единственными, кто хотел, чтобы она жила».

Современные ортодоксальные голлисты являются противниками интеграции Европы, в которой видят растворение национальной идентичности государств — членов ЕС. Так, общество «Презанс-Фиделите-Голлист» открыто заявляет, что «во имя требования современности и „святой глобализации“ нам предложили закрыть глаза на будущее Франции и наблюдать ее растворение в Европе; не в Европе наций, уважаемых в своей идентичности, но в Европе регионов федерального и наднационального характера». Конечно, нынешнего президента Франции Жака Ширака, провозгласившего в свое время приверженность голлистским принципам, нельзя назвать голлистом в полном значении этого слова, но недавнее его заявление о более тесном сотрудничестве ФРГ, Англии и Франции в рамках ЕС (интеграции в интеграции) свидетельствует о том, что с помощью сильных партнеров Франция, которая и так находилась в локомотиве европейского единства, желает занять более высокое место в Союзе.

Другая формула, отображающая взгляд де Голля — «Европейская Европа». 29 июля 1963 г. на пресс-конференции он заявил: «Франция хочет быть Францией в Европе, которая должна быть европейской». В этой формуле заключался глубинный смысл отделения европейского мира от англосаксонского, который, по де Голлю, представляют Англия и США. Западноевропейское сообщество, по его мнению, было средством, «чтобы некоторые другие страны, прежде всего Великобритания, перестали увлекать за собой Запад к атлантической системе, несовместимой с возможностями европейской Европы…». Великобританию де Голль традиционно относил к англосаксонскому лагерю и упорно препятствовал ее вступлению в «Общий рынок». Здесь сказывались уроки Второй мировой войны, когда де Голлю как руководителю движения «Свободная Франция» приходилось отстаивать интересы своей страны перед своими западными союзниками. Высказывание Уинстона Черчилля, что, если придется выбирать «между Европой и морем», он выберет море, и его действия сформировали у де Голля представление, что Англия — «троянский конь» США. Поэтому, когда Англия поднимала вопрос о своем вступлении в «Общий рынок», де-голлевская Франция голосовала против. В «Общий рынок» Англия вошла лишь при следующем президенте Франции, Ж. Помпиду, в 1973 г.

Третья формула — «Европа от Атлантики до Урала» — самая ранняя. Еще до прихода к власти де Голль заявил: «Я уверен, что если поставленная на ноги и правильно руководимая Франция возложит на себя инициативу призвать Европу к объединению, то вся атмосфера в Европе от Атлантики до Урала изменится и все люди как здесь, так и за „железным занавесом“ почувствуют это». Де Голль всегда видел Европу целостной и не хотел признавать ее раскола. Ставка на общеевропейский фактор — одна из основных черт его политики, несшая в себе тенденцию к разрядке. В понимании же де Голля Советский Союз никогда не переставал быть частью Европы.

Де-голлевская формула разрядки «Европа от Атлантики до Урала» была воспринята в Советском Союзе по-иному, чем смысл, который хотел придать ей де Голль. В ней усмотрели цель «либерализации», «размягчения» режима в социалистических государствах Восточной Европы. Кроме того, советское руководство насторожили ее географические рамки, которые «разделяли» территорию СССР. Известным историком-франковедом М. Ц. Арзаканян в архиве внешней политики РФ была найдена любопытная записка, переданная 20 сентября 1962 г. послу Франции в СССР Морису Дежану, в которой говорилось: «Если допустить, что в выступлениях Президента Французской республики речь идет об организации сотрудничества всех европейских государств в интересах „мира и прогресса от Атлантического океана до Урала“, тогда возникает вопрос, почему же в этих выступлениях говорится об СССР не как о государстве в целом, а лишь о части территории Советского Союза, а именно о территории до Урала?» (1). Хрущев писал об этой формуле: «Что такое Европа до Урала?…Мы, например, хотели бы, чтобы вся Европа от Урала до западных границ стала социалистической… Западные политические деятели имели в виду то же самое, только наоборот, на основе капитализма» (2). Многозначность и политическая размытость формулы позволяли трактовать ее по-разному.