Читать интересную книгу Наш Современник, 2005 № 06 - Журнал «Наш современник»

Эти волнения серьезно поколебали позиции де Голля, всегда чутко улавливавшего отношение к нему французской нации. Как говорили в то время, «майские события 1968 г. подбили одно крыло де Голля». Генерал почувствовал, что его «контракт с Францией» исчерпал себя, однако продолжал бороться. После студенческих волнений из-за страха в народе, что политика Франции качнется «влево», голлистская партия приобрела небывалое большинство в Национальном собрании (французском парламенте) — 358 мандатов из 485, но это не было победой де Голля. Как сказал один из министров: «Партия выиграна, но с генералом покончено». В апреле 1969 г., после неудачного референдума о реорганизации регионального управления, де Голль оставил пост главы государства, хотя оставалось три года до окончания срока его полномочий.

Генерал де Голль умер 9 ноября 1970 г. в своем имении Коломбе-ле-дез-Эглиз, не дожив тринадцати дней до своего восьмидесятилетия.

Внешнеполитическая концепция де Голля оказала существенное влияние на последующую политику Франции. Следующий президент Жорж Помпиду открыто заявил о приверженности принципам де Голля. Стремление к взаимным консультациям, выраженное в ходе визита де Голля в СССР в 1966 г., преобладало в дальнейших взаимных визитах глав СССР, затем Российской Федерации и Франции.

Преемственность современных франко-российских отношении с линией, заложенной некогда де Голлем, подчеркнул нынешний президент Франции Ж. Ширак в ходе визита в Россию в сентябре 1997 г.: «Здесь же, в Москве, тридцать лет назад, 20 июня 1966 г., генерал де Голль вполне естественно сослался на нашу многовековую дружбу, на нашу солидарность с тем, чтобы Европа вновь обрела свое единство: „Когда заходит речь о том, чтобы направить в правильное русло развитие международных отношений… Париж обращается к Москве“. Тридцать лет спустя… предвидение генерала де Голля обретает плоть и кровь на наших глазах» (12).

Голлистскую доктрину «идеальной Европы» отличало то, что де Голль не следовал узкополитическому, блоковому подходу, которого придерживались почти все политические деятели западноевропейских стран. Напротив, его подход можно назвать геополитическим, цивилизационным и реалистическим, о чем свидетельствовали формулы «Европа государств», «Европейская Европа» и «Европа от Атлантики до Урала», которые уже содержали в себе принцип разрядки между Западной и Восточной Европой. Как писал известный французский биограф де Голля Ж. Лакутюр: «Затормозив осуществление интеграции на атлантической основе, он (де Голль. — В. Г.) открыл перед Европой иные перспективы, указав на пространство развития» (13).

Действия де Голля по возвращению Франции независимой внешней политики оказались эффективными благодаря тому, что генерал, ценивший уроки истории, несмотря на убежденный антикоммунизм, сумел подняться над идеологическими противостояниями и стать сторонником сотрудничества с Советским Союзом. Идеологические установки являлись для него преходящими, в то время как национальные реальности всегда постоянны. Преодоление блокового мышления и принятие во внимание геополитических особенностей Европы способствовали повышению роли Франции в мире и явились значительным импульсом к европейской разрядке.

В современном мире это представляет особую актуальность для Российской Федерации, для которой сейчас характерны осмысление ее национально-государственных интересов, поиск их прочной защиты в условиях глобализирующегося мира и создание твердой системы внешнеполитических приоритетов. Здесь опыт де Голля и рациональные аспекты его внешнеполитической доктрины и их реализация в конкретных исторических ситуациях могут служить более глубокому осмыслению международной жизни и выработке соответствующей политической линии.

Литература

1. Арзаканян М. Ц. План «Единой Европы» де Голля и СССР (1958–1962)// История европейской интеграции 1945–1994. М: ИВИ РАН, ИЕ РАН, 1995. С. 203.

2. Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть. Т. 2. С. 404.

3. Арзаканян М. Ц. План «Единой Европы» де Голля и СССР (1958–1962)// История европейской интеграции 1945–1994. М: ИВИ РАН, ИЕ РАН, 1995. С. 209.

4. Пейрефит А. Таким был де Голль. М.,2002. С. 306.

5. АВПРФ Ф.56-б O.25. П.1212.Д. 378.Л.8-А.

6. Там же. Л. 31.

7. Couve de Murville M. Une politique йtrangиre 1958–1969. P. 221.

8. Там же.

9. Молчанов Н. Н. Генерал де Голль. М., 1973. С. 457.

10. Там же. С. 459.

11. Цит. по: Замойский Л. П. Тайные пружины международного терроризма. М.,1982. С. 58, 59

12. Выступление президента Французской Республики г-на Жака Ширака в Московском государственном институте международных отношений 26 сентября 1997 г. Россия и Франция XVIII–XX века. Вып. 3. М., 2000. С. 8.

13. Lacouture J. Charles de Gaulle et l’Europe// Lettres internationales. Paris, 1990. № 1. P. 12.

Савва Ямщиков

ЗАПИСКИ РУССКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА

Тревожная весна Европы

Приезд мой в холодные и дождливые Афины совпал с началом очередного боевика под названием «Бог только с США». У меня было немало дел в Греции, связанных с культурными русско-греческими связями; запланированы интересные встречи; намечалась подготовка материалов для совместных изданий и выставок; предполагалось организовать обмен специалистами в различных культурных инициативах. Война с «чужеземными захватчиками» началась для меня ещё в Москве, когда шоу-министр Швыдкой со своими диджеями — министерскими клерками и музейными блюстителями решили подарить немцам Бременскую коллекцию. Десять лет назад мы вместе с тогдашним председателем Комитета по культуре Верховного Совета России Ф. Д. Поленовым и опытными искусствоведами год потратили, чтобы перестать дарить бывшим горе-захватчикам нашего государства что-либо из трофеев, и добились оптимальных и законных результатов, поддержанных немецкой стороной. И вот тебе на! Радостно заверещали «свободолюбивые» наши СМИ о великом «подвиге» телерастлителя малолетних, желающего стать «немцем № 2». И ведь как хитро выбрали «тати в нощи» подходящее время для обделывания тёмных делишек: дружки их заокеанские начнут бомбить Ирак, и под вой «томагавков» удастся пропихнуть задуманную сделку. Годами составляют в швыдковском департаменте каталоги историко-художественных утрат Советского Союза, что само по себе необходимо. Да ведь если бы американские их подельники перекинули по Интернету список хранящихся в форте Нокс (США) вывезенных союзниками нашими в последней войне из побеждённой Германии шедевров, награбленных в СССР зондеркомандами Розенберга, отпала бы необходимость врать швыдким о каком-либо возврате немцами наших ценностей. Да заврались они до того, что и из Балдина героя сделали, и коллекцию Бременскую втихаря переправили из Петербурга в Москву.

Показал я во время теледебатов культурминистру документы, припёршие его к стенке, да с него как с гуся вода. «Мыла — не мыла, деньги платила — кушать надо». Так и пришлось мне следить в Афинах за теленовостями с Родины и радоваться, что запрос Николая Губенко в прокуратуру на время приостановил «культурный гоп-стоп».

А в это время Афины, как и вся Греция, протестовали против варваров нашего века, бросившихся убивать беззащитных людей. Никто специально не звал греков выходить на улицы и площади столицы. Просто сердце приказало. Десятки тысяч демонстрантов на несколько дней запрудили район, прилегающий к американскому посольству. Гнев и ненависть обратили потомков эллинов против жалких, хотя и богатых, нелюдей. О делах мне пришлось забыть, даже концерт Максима Шостаковича, которого давно ждали в Греции, организаторы отменили, опасаясь за безопасность зрителей и исполнителей.

Меня поразил высочайший профессиональный уровень греческого телевещания. По пяти каналам передавались оперативные сводки из охваченного дымом пожарищ Ирака; все корреспонденты говорили, не скрывая гнева и возмущения действиями убийц, а логотипы на экранах телевизоров постоянно высвечивали надписи: «Боже, за что?», «Господь, покарай варваров!», «Убийцы, остановитесь!». Развлекательные программы были сокращены до минимума, да они и не могли сравниться с пошлым шабашем, заполонившим «родное» ТВ, показывающее сплошных петросянов, моисеевых, жванецких и прочую приуроченную к происходящей трагедии чертовщину. Многие греки спрашивали меня, почему Россия так вяло реагирует на события, могущие положить начало мировой войне. Я, как мог, объяснял им причины, приведшие наше государство к полной расслабленности и пассивности. Очень помогала теория моего учителя Л. Н. Гумилёва о фазах пассионарности наций и народов и последняя беседа его с Д. М. Балашовым, заставляющая верить в то, что Россия выберется из глубокой ямы, куда столкнуло её мировое сообщество с помощью выделенных для этого грязных денежных средств.