так будто не хочешь. Молчишь. Постоянно молчишь… — повышает голос и я прижимаю ему ладонь к губам.
Резко выворачивается, свирепо смотрит.
— Неужели так сложно было меня выслушать. Как идиот бегаю за тобой. Надо мной уже скоро ржать будут, да уже наверное ржут. Алис, я хочу взаимности… Не могу в одни ворота.
Бросаюсь ему на шею, обнимая крепко-крепко, он сжимает в объятии прижимая к себе вздыхает. Стою перед ним на коленях и обнимаю так будто его хотят отобрать. Вспомнились мамины слова о взаимности, шаг на встречу. Пусть он почувствует, что это и есть тот самый шаг. Не могу сказать, но могу показать, как сильно нужен. Сидим на полу, как дураки и обнимаемся. И тут я слышу, как к дому подъезжает машина, окно до сих пор открыто, слышимость отличная. Господи папа! Понимаю весь ужас происходящего. Я в сорочке, которая чуть прикрывает попу, в комнате Димка, влезший через окно, и приехал папа. А у меня даже дверь не запирается, и спрятать его некуда. Вскакиваю заметавшись по комнате, он поднимается следом пытаясь меня поймать. Вот сейчас испытываю такой страх, панику, да просто ужас. Шипим друг на друга, я не даю ему ничего сказать, он пытается мне что-то возразить. Ворота открываются скрепя железом, слышу папа заехал во двор и тут дверь комнаты распахивается…. Оборачиваюсь…
Мама вздрогнув заметно, прикрывает рот ладонью и даже чуть пятится назад, но тут же берёт себя в руки и сверкнув глазами шипит:
— Быстро притихли, — выскакивает из комнаты, поспешно закрыв дверь.
— Алиса, что ль ещё не спит? — раздаётся папин голос.
Сердце падает в желудок, а Нестеров крепче сжимает в объятиях, зажмуриваю глаза.
— Спит, окно не закрыла. Есть хочешь?
— Нет. Спина разболелась, намажь мазью там этой, которой в прошлый раз мазала.
— Намажу, намажу, иди мойся.
И тишина. Молчим смотря друг на друга. Что сейчас будет? Когда мама вернётся? Лицо пылает от стыда, я самая ужасная дочь в мире, за последний месяц столько раз разочаровала родителей… Дима порывисто обнимает, когда начинаю всхлипывать. Стыд жжёт и снаружи и внутри. Хочется ударить его, это всё он, это он меня в это втянул, это он пришёл ко мне. Это он… Дима крепко сжимает до боли в костях, чувствует, что со мной творится, гладит по спине. Оттолкнуть не могу, так злюсь на него, что не могу и обнимать. Прижимает мое лицо к своей груди, слышу, как громко и быстро бьётся его сердце.
За дверью еле различим шум воды. Начинаю лихорадочно соображать, как выкрутиться. Может Диме лучше уйти, пока мама папу спать укладывает. Вырываюсь и бегу к окну, стараясь не шуметь закрываю. Дима нервно трёт лицо ладонями, мне даже кажется он протрезвел, ну немного это точно. Подхожу к нему в упор, тяну за шею наклониться и шепчу в ухо:
— Тебе надо уходить…
— Нет… — шепчет в ответ. — Я виноват и тебя одну не брошу.
— Так будет лучше… Пожалуйста…
— Нет. Сказал не брошу, — шипит в самое ухо, касаясь губами.
Ну всё, я обречена, не смогу смотреть маме в глаза. Напяливаю халат и крепко завязываю пояс, в руках мандраж, не могу найти себе места, а он сидит на моей кровати и спокойно ждёт своей участи. Если узнает папа, убьёт обоих. Это точно. Рассматриваю Димку: одет в футболку чёрную, синие джинсы, поверх кожаная куртка, которую он так и не снял. К нему не подхожу, ещё полезет обниматься, точно зрелище не для мамы. Сажусь, от него через стол, на окно. Натыкаюсь на свирепый взгляд, брови сдвинуты образуя морщинку. Но не подходит. Молчим, время идёт.
— Али-и-с-с…
Шикнув прижимаю палец к губам, призывая к тишине. Он не перестаёт хмуриться. Минуты летят. Поднимается с кровати, а я дёргаюсь вся. Подходит и садится рядом на небольшое пространство подоконника. Сидим впритык. Идиоты, мы два идиота, что и озвучиваю шёпотом.
— Вот тут я не согласен… — тут же возмущается в ответ громким шёпотом.
Показываю кулак, он целует в него улыбаясь, заразив неотразимой улыбкой. На этом и застаёт нас мама. Бесшумно влетев в комнату и закрыв дверь, быстро оборачивается на нас. Вжимаю голову в плечи, Димка наоборот выпрямляется. Она угрожающе скрещивает руки на груди, с непонятными эмоциями на лице смотрит на нас поочередно. Потом садится на стул у двери и закрыв лицо ладонями, качает головой.
— Лариса Александровна, простите нас… — шепчет громко Димка.
Обалдев вскидываю лицо на него, потом на маму, она сделала тоже самое, а во мне уже кипит.
— Меня то что, я не виновата.
Нестеров снова хмурится, одарив не добрым взглядом.
— Значит я один заварил эту кашу, — шипит на меня.
— А я что ли…
Мама вскочив подлетает к нам в ужасе.
— Замолчите, — рыкнула она и мы замолчали и дальше шёпотом, — вы совсем обнаглели, я даже не знаю, что сказать, а они сидят и препираются кто виноват…
Моя голова сама собой виновато опускается. Лицо обжигает стыд. Да чтоб мне провалиться сквозь землю!
— Алиса… о чём ты думаешь, когда такое вытворяешь?
— Лариса Александровна, пожалуйста, выслушайте меня, Алиса не захотела слушать и вот всех поставила в неловкое положение.
Вот же гад, это значит я во всём виновата?! Хочется ударить прямо по лицу, это значит я его бросила… Мама свирепо на него смотрит, давно её такой не видела. А я молюсь чтобы этот балбес перестал умничать и заткнулся. Чуть наклонившись к нему ближе, она принюхивается.
— Ещё и пьяный, — шипит злобно.
Мама терпеть не может пьяных, даже папа боится, если выпьет. Ну всё, теперь нам точно крышка!
— Так, сейчас оба спать, — посмотрев на нас поочерёдно, добавляет, — по отдельности.
— Мам…
— Что мам?! Вы уже натворили, — рычит, оборачиваясь на дверь.
Дима пытается что-то сказать, но мама грозно глянув продолжает:
— Молча, шёпотом спать, а завтра мы поговорим, когда отец уедет на работу. Алис, достань одеяло своему Ромео, он спит на полу, — мама смотрит только на меня, пригвоздив к подоконнику.
Торопится к двери и передумав открывать, уже смотря на Диму говорит:
— Надеюсь проверять не надо?
Нестеров мотает головой молча. И мама выходит торопливо, прикрыв тихонечко дверь.
Избегая смотреть на него лезу в шкаф за одеялом, он со вздохом снимает куртку. Постелив ему прямо у кровати, подаю в руки плед. Сама поспешно залезаю под одеяло и чуть