ты упёртая, как осёл и ты маленькая, поэтому боишься раскрыть истинные чувства. Я вижу тебя насквозь, хватит!
— Да куда их дальше ещё раскрыть!? Итак всё понятно после… — обрываюсь краснея.
— Я тоже хочу слышать, что нравлюсь тебе. Вообще почему ты не выслушала Илью? Не дала даже номера. Ты не даешь шанса. Ну скажи хоть что-нибудь теперь ты в своё оправдание. Что ты молчишь? Не молчи, меня это бесит, — повышает голос напоследок.
Чувствую, как дрожит нижняя губа, прикусываю, он замечает и возвращается в глаза нависая надо мной скалой. Понимаю, у него есть шанс объяснить и оправдаться и во многом прав, но не могу заставить себя идти навстречу и сдать позиций. Во мне всё вопит и кричит. Я не смогу, я не верю. Все знают где он бывает ночами, в памяти свежи переписки с девками в контакте. Молчу, иначе разревусь.
— Либо ты мне веришь, либо нет, и тогда нет смысла вообще в этих отношениях, — ещё с минуту смотрит на меня, разворачивается и идёт к машине.
Хочу остановить, но не делаю этого, борюсь сама с собой. Пусть уходит, раз это точка. Не побегу. Не побегу за ним никогда. Не верю… Наблюдаю, как уезжает машина, Димка даже не смотрит на меня. Всё, это точка, теперь это точно точка. Настолько тяжело, что даже плакать не могу, да и поздно. Ничего, и без него проживу, как-то жила. Замечательно жила до него и теперь проживу. Закончу школу и уеду к чертям из этого грёбаного города.
По дороге домой всё жду, что он вернётся, не оставит так. Уговорит меня, убедит, но он не возвращается. Жду всю дорогу, даже заходя во двор оборачиваюсь. Я так рада, что никого нет дома и у меня есть время прийти в себя в тишине. Плакать нельзя, заметят, да и поздно. Плачь не плачь, а ничего уже не изменишь. За ужином мама поглядывает на меня, чувствую, она что-то подозревает, но при отце молчит. Ну, а вообще сложно не заметить дрожащие пальцы и звенящую вилку о тарелку. Папа маме рассказывает о друге, как они купили дачу и ему сегодня надо помочь кое, что перевезти после работы, на приобретённую недвижимость. Запихиваю в себя любимое блюдо, под встревоженным взглядом мамы. И молюсь, только не надо не распрашивай меня, пока я держусь, душа скулит. Прокручиваю разговор в голове многократно. Сделанного не воротишь, точка так точка. И хочу ему верить, очень хочу. Но мне нужно время, а он не хочет понять. И уже не захочет, вот так легко взял и ушёл, грош цена значит нашим отношениям. Всё таки для него отношения…
Только папа выходит с кухни, как мама шипит мне:
— Алис, что с тобой, на тебе лица нет… — оборачивается проверив не идет ли отец. — Диму видела?
Не успеваю ответить входит папа, мама наливает ему чай и он уходит из комнаты. Через час отец уедет и мама учинит мне допрос с пристрастием. Не готова делиться даже с ней, вообще не готова. Меня всё душит. Стыдно за мамины переживания и я помогаю вымыть посуду, под укоризненным взглядом родительницы. Мамочка, ну не смотри на меня так, прямо, как он, и без того тяжело. Ухожу в комнату, сажусь за стол и тупо пялюсь в окно, не зная куда себя деть. Переодеваюсь в сорочку и накинув халат иду в душ. Соберусь и просто лягу спать, высплюсь и завтра, как ни в чём не бывало пойду в школу. Внутри дрожит неведомое при мыслях о нём, а думаю о нём постоянно. Ничего не хочется, залезаю под одеяло и закрыв глаза долго лежу, притворяясь спящей. Периодически зажмуриваясь на воспоминания ночи проведённой вместе. То ругаю себя, то убеждаю, что я правильно сделала и не поверила кобелю Димке Нестерову. Да лучше бы я и дальше вздыхала по Антону.
В полудреме слышу, как заглядывает в комнату мама, плотно прикрыв дверь ни с чем уходит к себе, считаю по шагам в тишине. Папа значит уехал. Заставляю себя закрывать глаза снова и снова, обнявшись с одеялом пытаюсь уснуть. Сама себе шепчу: Алисочка, потерпи, всему приходит конец и у тебя всё закончится.
Не успеваю уснуть, как раздаётся любимая песня, на столе ожил мобильный. Мелодия начинает нарастать, подскочив перепугано сбрасываю вызов, ткнув куда угодно, только бы замолчал. При виде абонента потревожившего меня, сердце сжавшись на секунду срывается на бег, тело обдает горячей волной. Смотрю на номер звонившего и не могу перестать дрожать. Это Димка! Время почти двенадцать ночи. Что и думать не знаю и хочется самой набрать, пальцы трясёт, словно в лихорадке. И тут телефон начинает снова звонить, отключаю звук и пялюсь перепуганно, внутренности перевернулись дважды. Оглянувшись на дверь, нажимаю принять вызов.
— Да-а…
— Привет, — таким будничным тоном, будто ничего не случилось.
— Привет, — не могу сдержать дрожи в голосе. Сама стараюсь говорить не громко. Вдруг мама услышит.
— Алиса, Алиса, зачем же так мучаешь меня?
Молчу, на это сказать нечего, улыбаюсь, как идиотка, он же позвонил и я его мучаю. О-о-ой, дура! Два слова и уже растаяла.
— Молчишь. Уже прогресс, хотя бы слушаешь. Как ты меня замучила, и откуда взялась на мою голову со своими губами, со своими наивными глазами. Такая вся милая, сладкая… Я так скучал, переживал, как ты там, что ты подумаешь, я же знаю тебя фантазерку. И оказался прав, придумала кучу всего чего не надо. Алис, мне обидно, я же ничего не сделал, а ты даже слушать не захотела. Вот так значит я тебе нужен. Али-и-с…
— У-у-у… — на глаза набегают слезы.
— Ты мне веришь? Ну конечно, так ты и сказала. Да, что ты такая вредная? Так сильно хочу тебя обнять. Алис, я соскучился.
— Я тоже, — вырвалось шёпотом.
— Всё таки прогресс. Я рад, что ты тоже. Иду домой, посреди ночи иду домой, а ты мне не веришь, а я, как идиот иду домой, хочу спать обнимая тебя. Мне так тяжело засыпать одному без тебя.
Несёт полную ахинею, от которой улыбаюсь сквозь слёзы.
— Ну конечно, — шиплю в трубку, усевшись на окно. — Это мы уже слышали, что ты не можешь спать один.
— Ой, да не правда всё это.
— Ты сам говорил.
— Почему шёпотом?
— Вообще-то, у меня мама спит.
— А-а-а, хочу тебя увидеть прямо сейчас.
Сжимаюсь вся от радости.