И вдруг она осознала, что лежит, прижавшись к маркизу, а тот ее обнимает. Лукреция свернулась калачиком, прижавшись щекой к его груди, ощущая удары его сердца. Она смутно припомнила, что положила рядом с собой подушку, а сейчас ее не было. Но это уже не имело никакого значения – ей было тепло, уютно и рядом был он – мужчина, которого она любила.
– Я тебя люблю, – пробормотала она, обращаясь к его сердцу.
Потом сон снова ее сморил, и пушистое облако словно обволокло ее – она утонула в мягкой перине.
Лукреция проснулась как от толчка. Кто-то тряс ее за плечо.
– Лукреция, проснитесь, нам пора уходить!
Она открыла глаза. Маркиз стоял рядом с кроватью, уже одетый в свой потертый мундир.
– Я такая сонная, – пробормотала она, едва шевеля губами.
– Я знаю. Но уже пять часов, и нам надо немедленно трогаться в путь, чтобы добраться до места засветло.
Лукреция вздохнула. Вдруг проснуться и быть разбуженной так немилосердно было для нее мучительно. Она снова закрыла глаза, не в силах прогнать сон.
– Лукреция! – раздался требовательный голос маркиза. И она села на кровати как по команде.
Он ей улыбался.
– Я спущусь и посмотрю, есть ли у нас шанс позавтракать. А вы пока одевайтесь, да поживее.
– Да-да. Я сейчас.
Как только маркиз вышел из комнаты, она спрыгнула с кровати и торопливо оделась.
Времени хватило лишь на быстрое умывание. Потом она пригладила волосы, перед зеркалом надела чепец и завязала под подбородком помятые ленты. Лукреция осталась довольна своим видом: из нее вышла вполне натуральная француженка.
Стуча деревянными сабо, она спустилась в кухню, где маркиз уже сидел за столом, завтракая крутым яйцом.
– Сегодня каждому из нас досталось по яйцу, – торжественно объявила мадам Круа. – Я вспомнила, что вчера вечером не проверила одно гнездо.
– Вы так добры, мадам, – улыбнулась Лукреция.
Она села за стол и взяла ложку.
– Я жарю гренки для вашего мужа. Думаю, вы тоже не откажетесь, – сказала гостеприимная хозяйка.
– Конечно, не откажусь, – ответила Лукреция. «Сколько времени прошло с тех пор, как я ела их в детстве», – подумала она про себя. Горячий кофе тоже показался ей вкусным.
Скоро они уже были готовы снова отправиться в путь.
Взглянув на маркиза, мадам Круа воскликнула:
– Подождите минутку, у меня кое-что для вас есть.
С этими словами она вышла из комнаты и скоро вернулась с парой огромных сапог. Они были заметно поношены, но зато гораздо больше по размеру, чем те, в которые был обут маркиз.
– Это сапоги моего мужа, – пояснила мадам. – Ему они уже не пригодятся, но вашему мужу они будут впору. В таких разбитых, как у него, далеко не уйдешь.
– А вы уверены, что они больше не нужны? – спросила Лукреция.
– Кому они могут потребоваться, кроме моего младшенького? – вздохнула мадам Круа. – Но ему они велики. Придет и выберет себе из тех, что остались ему после братьев. Лишь бы только вернулся!
Лукреция, принимая сапоги, сказала:
– Благодарю вас… Спасибо вам, мадам, от всего сердца! Я не забуду вашу доброту.
Она поставила подарок перед маркизом. Тот уселся на стул и нарочито неуклюже стал снимать сапоги. Лукреция присела перед ним.
– Я тебе помогу, – сказала она и ловко стащила разбитый левый сапог.
Коснувшись его ноги, она подняла на него взгляд, и их глаза встретились. Взгляд маркиза излучал такую нежность, что у Лукреции перехватило дыхание. В эту минуту ей казалось, что во всем свете у нее нет человека ближе и дороже, чем он. Они без слов, глазами разговаривали друг с другом. Наконец, что-то пробормотав, она натянула на ногу маркиза сапог. С другим он справился сам. Лукреция неожиданно для самой себя почувствовала странную слабость. Силы словно оставили ее, и она с трудом поднялась.
– Мадам, позвольте мы вам заплатим за вашу доброту, за то, что вы нас приютили и накормили, и за сапоги, которые так облегчат путь моему мужу, – сказала она.
– Мне ничего не надо, – возразила мадам Круа. – Я приняла вас от души, от всего сердца накормила. Что касается вашего мужа, то все в руках Господа. Я буду за него молиться.
– Но мадам… – вырвалось у Лукреции.
Маркиз коснулся ее рукой, будто бы случайно, и она его поняла. Каким-то образом ему удалось оставить для мадам Круа деньги, которые она найдет позднее, когда их уже не будет здесь.
Она подошла к француженке.
– Пожалуйста, мадам, молитесь за нас, – сказала она. – Мы оба очень нуждаемся в ваших молитвах.
– Обещаю, моя милая, – улыбнулась хозяйка.
Поддавшись порыву, Лукреция наклонилась и поцеловала старушку в щеку.
– Благодарю, – сказала она.
Маркиз тоже кивнул ей на прощание и, шаркая, направился к двери.
Выйдя из дома, он еще некоторое время шел неловко, словно спотыкаясь. Потом, удалившись от фермы, оба зашагали обычным шагом и заговорили.
– Вы оставили ей денег? – спросила Лукреция.
– Под подушкой, – ответил маркиз, – как будто спрятал для надежности, а потом забыл захватить.
– Я рада, – сказала Лукреция. – Она была так добра!
У нее было такое чувство, что, обмениваясь этими простыми фразами, они говорят друг другу о чем-то ином, несравненно более важном.
Но она также чувствовала напряжение маркиза. Наступил самый опасный день: они приближались к морю – и угроза быть пойманными выросла стократ.
Глава 9
Лукреция переобулась из сабо в собственные туфли, и маркиз снова повесил деревянные башмаки через плечо, как сделал и накануне. Он был собран и молчалив, часто оглядывался и всматривался в даль, желая избежать встречи с солдатами или даже со случайными людьми, которые могли бы с ними заговорить.
Они двинулись напрямик через поля. Через час пути местность изменила рельеф: им стали попадаться невысокие холмы, овраги, небольшие рощицы и перелески. Лукреция почувствовала себя увереннее.
Она понимала, как важно не поддаваться унынию, и время от времени пыталась развлечь маркиза рассказами о его мерлинкурских соседях, вспоминала лебедей, поселившихся весной близ Дауэр-хауса.
Он, казалось, с удовольствием слушал ее. Однако она понимала, что он сосредоточен на мысли об опасностях, поджидавших их впереди.
– Вы думаете, солдаты нас все еще ищут? – спросила его Лукреция.
Касаться в разговоре этой опасной темы, может быть, и не стоило, но удержаться от этого вопроса она не могла.
– Если лорд Бомонт ускользнул от них и все же добрался до яхты – а я надеюсь, что так оно и есть, – они могут догадаться, что мы как-то с этим связаны. С другой стороны, наше поведение, несомненно, показалось им подозрительным, особенно учитывая тех двоих, которых вы так ловко уложили! – с улыбкой сказал маркиз. – Вряд ли офицер или солдат, охранявший меня, будут гордиться этим фактом. Никакому мужчине не понравится терпеть поражение от женщины, особенно от такой изящной и миниатюрной, как вы!