– Мне очень жаль, – искренне посочувствовала Лукреция, сама понимая, насколько мало значат эти слова. – Как же вы справляетесь?
– У меня есть племянник. Он живет в деревне, неподалеку отсюда. Когда у него выдается свободное время, он ко мне приходит, следит за моим полем. Без помощи мужчины, без его заботы и заботы о нем мне бы совсем плохо пришлось.
У нее прервался голос, на глаза навернулись слезы. Потом усилием воли она заставила себя успокоиться и сказала:
– Вы, наверное, голодны. Когда вы в последний раз ели?
– Утром, мадам. Не сомневайтесь, мы можем заплатить за еду, которую вы могли бы нам дать.
– Это неважно, – отмахнулась женщина. – Пойду-ка посмотрю, чем вас покормить. Омлет вам как – подойдет?
– Конечно! – воскликнула Лукреция, не в силах сдержать своей радости.
– Пойду погляжу, что там снесли сегодня мои курочки, – сказала женщина, выходя из кухни.
Лукреция не решалась заговорить с маркизом из опасения, что хозяйка слушает за дверью. Она лишь взяла его за руку.
В ответ он нежно сжал ей пальцы – и ее настроение значительно улучшилось.
Установившееся между ними товарищество с каждым часом крепло. Они были вместе, разделяя каждую маленькую победу. И благодаря этой общности они стали очень близки друг другу.
За дверью послышались тяжелые шаги. Перед фермой Лукреция переобулась в сабо. Заслышав шаги старой женщины, обутой тоже в деревянные башмаки, она подумала, что у этой обуви есть одно достоинство: в ней не подкрадешься незаметно и не застанешь врасплох. Вошла хозяйка.
– Вам повезло, – объявила она. – Пять свеженьких яиц! Мои курочки будто чуяли, что гости придут!
– Но, мадам, мы не можем отобрать у вас всю еду!
Женщина улыбнулась.
– Мне приятно, что у меня компания. Мне ведь так одиноко! Иногда мне целую неделю бывает не с кем словом перемолвиться. Я встречаю племянника в поле, а в дом он не всегда успевает зайти.
Выложив яйца на стол, она достала из буфета сковородку и миску.
– Позвольте, я вам помогу, – предложила Лукреция.
– В кладовой найдется хлеб и сыр. Я делаю его сама из козьего молока. У меня там и масло есть. Раньше на рынке все знали мои сыры и масло, но теперь мне туда не дойти. Когда началась война, у меня забрали последнюю лошадь.
– Как, должно быть, все это для вас тяжело! – посочувствовала Лукреция.
– Тяжело! – горестно воскликнула старуха. – Когда война, всем тяжело! Я думала, что мы с мужем будем здесь жить в тишине и покое до самой смерти. Он был стар, чтобы идти на передовую, но они его все равно забрали: говорили, что найдут ему дело по силам. И мои сыновья ушли один за другим. Самому младшему, который еще жив, нет еще и семнадцати.
В голосе француженки было столько боли, что Лукреция готова была заплакать от жалости.
Вот каким тяжким бременем ложилась война на простых людей, не понимавших ее причин, не знавших, за что их заставляют терпеть невзгоды и проливать кровь. Мирные жители знали лишь то, что вся их жизнь разрушена. В конце концов им не оставалось ничего, кроме слез и горьких воспоминаний.
– Как вас зовут? – спросила француженка Лукрецию. Девушка только в эту минуту сообразила, что они не придумали себе подходящих имен.
И тут она вспомнила, как маркиз назвался солдатам.
– Бове, – ответила Лукреция. – Это фамилия моего мужа и его семьи в Ле-Пьё.
– Известное имя, – видимо, из вежливости сказала старуха. – А моя фамилия Круа.
– Мадам Круа, мы должны поблагодарить вас за вашу доброту, – сказала Лукреция с улыбкой. – Мы с мужем вам очень признательны.
Хозяйка выложила на стол хлеб, масло и сыр. Хлеб был очень аппетитный на вид, а головка сыра была достаточно большая.
От одной мысли об омлете у Лукреции потекли слюнки. И не удержавшись, она отрезала кусочек хлеба, который быстро положила в рот.
– Боюсь, кофе у меня плох, – огорченно сказала мадам Круа. – Теперь хорошего кофе не достать. Говорят, его делают из желудей, и пахнет он бог знает чем. Но мы добавляем в него козье молоко. Так получается вкуснее.
Лукреции хотелось ответить, что ей какой угодно вкус покажется чудесным, но она сдержалась. Она помогла хозяйке достать тарелки, спросила, где взять ножи и вилки. Потом ей оставалось лишь наблюдать, как мадам Круа переворачивает омлет, доводя его до готовности.
– Вы поужинаете с нами, мадам? – спросила Лукреция.
– Нет, спасибо, – отказалась старуха. – Я обедала днем, а если наемся на ночь, то не засну. Поделите омлет между собой. Вам с мужем надо как следует подкрепиться.
С этими словами хозяйка пододвинула сковороду к Лукреции, а сама занялась приготовлением кофе.
Лукреция разрезала омлет, положив львиную долю маркизу. Она постаралась поднять сковороду повыше, чтобы он не заметил, как мало она оставила себе.
Маркиз все это время сидел у стола, опустив голову. Поставив перед ним тарелку с омлетом, она обратилась к нему таким тоном, каким разговаривают с ребенком:
– Надо поесть, Пьер, это полезно. Нам еще много предстоит пройти.
Маркиз, на самом деле голодный, послушно воткнул вилку в омлет и стал быстро есть.
Лукреция вернулась к плите. Только после того, как маркиз поел, она положила на свою тарелку остатки омлета. Маркиз сразу заметил, как скудна была доля Лукреции, и едва сдержался, чтобы не заговорить. Она бросила на него выразительный взгляд, давая понять, что надо быть осторожным. И он сдержался.
Лукреция быстро покончила со своей порцией, ей казалось, что никогда еще она не ела такой вкусной еды.
И словно по волшебству, с каждым проглоченным кусочком ее усталость отступала и сменялась бодростью и надеждой.
Она нарезала хлеб и протянула маркизу кусок помягче, из середины, подала ему масло и козий сыр.
– Боюсь, что мы оставим вас совсем без запасов, – сказала она извиняющимся тоном мадам Круа, намазывая маслом третий кусок хлеба.
– Ешьте, сколько сможете, – отвечала щедрая француженка. – Мне-то самой нужно очень мало, а разносчик продуктов заглянет ко мне завтра, так что я смогу пополнить свои запасы.
– Вы уверены?
– Вполне уверена, милая, – ответила мадам Круа. – Жаль, что не могу угостить вас похлебкой. Но резать и разделывать курицу слишком долго.
– Мы очень благодарны вам за это угощение, – искренне заверила Лукреция.
Кофе с козьим молоком имел не слишком приятный вкус, но они с удовольствием выпили горячий напиток.
На теплой кухне Лукрецию разморило. Мадам Круа заметила, что у гостьи слипаются глаза.
– А теперь идите-ка спать, – сказала она. – Такая удача: постель уже готова. Я ждала, что ко мне приедет в гости кузина из Сен-Мало. Это, кстати, недалеко от Ле-Пьё. Она, возможно, знакома с родителями вашего мужа.