Кончилось это все тем, что в самый разгар гражданской войны появляется Викерн на белом коне и предлагает силы Империи для того, чтобы со всем этим справиться. Большинство знати естественно соглашаются, ведь они уже давно куплены с потрохами, а недовольных демонстративно не замечают. И вдруг выясняется, что эпидемии сами собой исчезают, твари прячутся в норы, в стране наводится полный порядок. Вот только на руководящих постах теперь имперцы, поделившие страну по своему усмотрению, большинство старой знати руками и ногами поддерживают Империю и горят желанием к ней присоединиться, а неугодные просто испарились, не обращая внимания на все законы физики.
Все довольны, все счастливы, вот только нехорошие слухи поползли, что все эти несчастья произошли по вине имперских колдунов. Это в магической среде вызвало большой резонанс, так как маги дураками не были, понимали, что такие возмущения нужно давить в зародыше. Радикально решили ничего не предпринимать, так как это означало только раздувать пламя, ограничились сбором всеобщего совета архимагов, магистров и остальных магических шишек Империи и принятием запрета на "действия, которые подвергают опасности мирное население и имеют в себе цели, противоречащие моральным устоям веры". Заткнув этим вердиктом рты всем недовольным, маги втихомолку пожурили императора с сыном и предупредили, что если в дальнейшем их услуги, оказываемые императорской семье, получат подобную оценку, то в будущем на их помощь можно не рассчитывать. Это все давало мне объяснение многих непоняток в действиях магов, а также позволяло понять, почему Фариаму отказали в просьбах. Свои ведь своих бить не будут, а вся магическая среда высшего круга уже давно в курсе, чем её коллеги здесь занимаются.
Все это мне удалось выяснить в процессе выслушивания горькой повести о злоключениях бедной графини. Вкратце история была банальной и интереса для меня не представляла никакого. Её род ден Лей был одним из самых знатных в Империи, к нему прислушивались и уважали. Вот только был он в лагере "мирных", поэтому автоматически начались неприятности. И если раньше они проявлялись больше в торговле, то сравнительно недавно началась и личная травля. Началось с грязи. Внезапно поползли слухи, что этот род замешан во многих интригах, в этот момент опустив глаза, Снежана призналась, что не все эти слухи были ложными. Дальше было только хуже. Но, спасая свою честь, к тому времени уже глава рода Чарнок прибыл во дворец и попросил аудиенции у императора.
После этого жизнь стала вроде бы налаживаться, император настолько воспылал доверием к графу, что отрядил его послом в Мардинан. Но как выяснилось, только для того, чтобы спровоцировать политический скандал с его убийством. После возвращения, граф впал в немилость, и, подозревая неладное, поспешил исчезнуть вместе с семьей, оставив свои владения доверенным людям, но только его родственников это не спасло. Погиб младший брат Чарнока, служивший в императорских войсках, его дядя также скоропостижно скончался от пищевого отравления. Эх, не нужно было ему грибочками закусывать… Хотя, думаю, даже если он объявил голодовку, его бы это не спасло. Сестре Снежане повезло больше, если смотреть с этой стороны.
Когда до них с мужем, графом Лисецким, дошли слухи о стремительной убыли в рядах семейства ден Лей, они решили скрыться. Даже успели переправить своих детей подальше от надвигающейся опасности в руки друзей. Вот только ошибкой графа стало то, что он слишком увяз в делах своих земель, разбираясь в неприятностях людей, признавших его господином. Как стало ясно позднее, неприятности эти были для того и созданы, чтобы задержать семью Лисецких. Когда уже паковали сундуки, пришла грамота с императорской печатью, где говорилось о том, что их признают еретиками и подвергают соответствующему наказанию. Графа казнили сразу же, а его жену и всю челядь заковали в колодки и отправили на каменоломни.
В этот момент я очень удивился, почему у графа не оказалось несколько десятков преданных солдат, которые смогли бы просто пристукнуть тех, кто привез грамоту. В ответ Снежана мне тихо ответила, что против полусотни воинов Инквизиции и еще двух десятков императорских латников нужна хотя бы сотня воинов, а подобное в Империи было запрещено специальным указом еще пару сотен лет назад. Надо полагать, подумал я, чтобы всякие графы и бароны не передрались, выясняя, чей замок крепче. Что ж, вполне цивилизованно, а я еще неразумно полагал, что здесь царит дикое Средневековье. Виноват, исправлюсь.
Короче, когда все слуги и сама графиня отправились по дороге к каменоломням, маршрут внезапно изменили, и через несколько десятиц стало ясно, что их вместе с каким-то отребьем под охраной нескольких магов везут совсем не туда. Кончилось дело тем, что вместе со всеми они прибыли в Мараху, где и были подарены в качестве рабов местному вождю. Тот, естественно обрадовался подарку, отобрал несколько девушек для себя лично, крепких мужиков отправил на работы, а её вместе с десятком слуг отдал в личное пользование одному из военных вождей, как компенсацию за то, что не сможет предоставить тому еще сотню лошадей. После этого их долго везли вместе со всеми степняками в этот лагерь, где Снежана испытала все прелести своего положения.
Как я понял, единственное, что не давало ей сломаться все это время, была гордость. Именно она позволила ей стать своеобразной надсмотрщицей за рабами лагеря, и как только было возможно облегчать их участь. Я понимал, каких усилий ей это стоило, и каким образом она получила возможность влиять на военного вождя этого лагеря, но пусть это останется за кадром. Мое уважение к ней, возникшее после этого рассказа, этот факт ничуть не уменьшил. Мимоходом я подумал, а если бы её отправили сюда одну, без челяди, смогла бы она остаться собой, сохранить все то мужество, которое позволило ей это перенести? Я не находил ответа. Главное, что я понял, после её рассказа, это то, что теперь я должен её помочь. Просто обязан, иначе упаду ниже плинтуса в собственных глазах. Одно то, что она пережила все это, говорит о том, что она достойна жить. И жить хорошо, об этом я позабочусь особо.
Когда Снежана закончила рассказ и просто осталась сидеть на берегу, сжимая губы и стараясь не разрыдаться, я поднялся и принялся высушивать свою одежду, давая ей время прийти в себя. Я просто организовал струю подогретого воздуха и уже через несколько минут моя одежда полностью высохла. А приятно быть магом, подумал я, даже в таких вот мелочах. Наблюдая за моими действиями, графиня успокоилась и снова приняла невозмутимый вид. Вот только на её лице уже не было той холодной отрешенности, что заставила меня так понервничать в начале знакомства, и это было только к лучшему. Напялив на себя одежду и распихав всю разнообразную мелочь обратно по карманам, я оглядел свою форму. Поизносилась она весьма изрядно, в скором времени в некоторых местах появятся прорехи и дырки. Одно хорошо — темная, пятна крови, которые не удалось смыть полностью, не слишком выделяются. Накинув перевязь с мечами на плечи, и надев пояс с клинками, я подошел к Снежане и наткнулся на её взгляд.