Глава 15
Вспомогательные средства толкования
Существует два вида вспомогательных средств, используемых при толковании законодательных актов: внутренние и внешние.
К внутренним средствам (intrinsic aids) принято относить текстуальные части статута, компетентное использование которых способствует его интерпретации и толкованию. В рамках самого закона существуют технические возможности, помогающие сделать его смысл и содержание более ясным. К таковым относятся: полное название закона, сокращенное название, преамбула, схемы, приложенные к закону. Пометки на полях не являются частью статута и вводятся для облегчения ссылок, поэтому на протяжении длительного времени пометки на полях не считались правомерным вспомогательным средством при толковании даже в случае двусмысленности. Тем не менее, в настоящее время наблюдается тенденция рассматривать пометки на полях в качестве средств, помогающих при толковании двусмысленностей наряду с такими элементами закона, как пунктуация и заголовки.
Большое количество современных статутов содержат интерпретирующие статьи. Обычай включать в законодательный акт интерпретирующие статьи вошёл в технику составления законов сравнительно недавно. Например, Акт «О праве собственности» 1925 г. имеет большой раздел, содержащий определения и разъяснения, упрощающие интерпретацию многих слов и выражений, примененных в этом статуте. Несмотря на то, что интерпретирующая статья – такая же часть закона, как и любая другая статья, в случае возникновения несоответствия между интерпретирующей статьёй и текстом закона, то последний доминирует.
Большое значение для целей интерпретации имеют приложения, которые становятся частью статута при наличии на них прямой ссылки в какой-либо его статье. Приложения используются для более подробного описания норм, сопроводительных пояснений, перечисления отменённых законом положений и для разъяснения переходных положений. Предоставляя более подробные сведения для интерпретации законодательного материала, они, тем не менее, не расширяют и не изменяют обычного значения слов в законе.
Внешними средствами толкования (extrinsic aids) являются такие аспекты понимания закона, которые находятся вне его текста. Правоприменители активно используют внешние средства толкования, поскольку многие из них могут существенно упростить постижение смысла и содержания статута. Этими источниками являются: предыдущие законы по той же теме, судебные прецеденты, словари времени издания статута, парламентский отчет (Hansard), иллюстрирующий поиски намерений парламента, отчет органов, отвечающих за реформу права (Комиссия по законодательству, которая отвечает за принятие закона), международные конвенции.
Глава 16
Подходы к толкованию
Для уяснения смысла и содержания нормативных текстов используют различные подходы к толкованию, предопределенные объективными особенностями правовой системы и субъективными качествами интерпретатора. Английское слово «approach» (подход) в зависимости от контекста может быть переведено и как «способ» и даже как «метод», но между английским «подходом» и советскими «способом» и «методом» существует принципиальная разница, заключающаяся в более широком толковании термина «подход». Подход включает в себя совокупность способов, методов и приемов толкования, в нем означенные возможности постижения смысла и содержания закона уже «переплавлены» и возведены в особую методологическую форму познания. Кроме того, использование термина «подход» позволяет избежать терминологических споров о соотношении способов, методов и приемов толкования закона, сфокусировав исследование на поиске рациональных возможностей толкования[413].
Судьям предоставлена достаточная свобода для толкования самих текстов и скрытых за ними юридических ценностей, которые вмешиваются в процесс толкования. В юридической литературе не существует единства в описании подходов к толкованию, Джон Адам и Роджер Браунсворд (John N. Adam & Roger Brownsword) называют четыре типичных юридических подхода к интерпретации статутов: текстуально-формальный (textual formalist), формально-целевой (purposive formalist), умеренно-реалистический (weak realist), жестко-реалистический (strong realist)[414]. Судья, следующий текстуально-формальному подходу, при интерпретации статутов фокусируется на языке соответствующих положений. Из подхода не следует полное игнорирование законодательной интенции, но единственное направление, в котором судья учитывает намерение законодателя, – это определение действительного значения использованных в тексте слов, с точки зрения того смысла, который законодатель придавал этим словам.
Для судьи, использующего формально-целевой подход, статуты должны интерпретироваться с точки зрения реализации целеполагания, заложенного в решения, принятые законодательным органом. С точки зрения этого подхода, качество юридического текста имеет важное значение для уяснения цели законодателя, но намерение автора закона доминирует над словесными конструкциями.
Реалистические подходы ориентированы на результаты толкования, из этого следует, что оба вида реалистических подходов не рассматривают преданность законодательному установлению как наиважнейшую ценность. И если при умеренно-реалистическом подходе преданность законодательному установлению (fidelity to legislative enactment) определяется как имеющая некоторую ценность (полезность), то при жестко-реалистическом подходе следование тексту не рассматривается как необходимое условие толкования. Соответственно, умеренно-реалистический подход включает в себя расследование области намерений законодателя, а жестко-реалистический подход индифферентно относится к учету сказанного или задуманного законодателем [415].
С точки зрения Уильяма Твайнинга и Давида Майерса (William Twining & David Miers), общепринятыми являются два подхода: буквальный и целевой. Согласно первому, словам в законодательном акте придается обычное, техническое или специально-юридическое значение. Интерпретатор в результатах толкования лишь применяет указанный законодателем смысл, придавая словам понятное для естественных носителей языка значение. Второй подход заключается в том, что суды при толковании закона исходят как из цели, преследуемой законодателем, так и цели своей судейской деятельности, сформулированной в доктрине[416]. Целевой подход, сформулированный судебной доктриной применительно к регулируемым правоотношениям, позволяет судье «подбирать» под усматриваемое им толкование имманентную аргументацию в дискурсе доктрины толкования.
Современные исследования содержат большое количество критических замечаний по поводу способности судей осуществлять компетентное и справедливое толкование. Несмотря на то, что лица, в чьи обязанности входит применение акта парламента, обязаны интерпретировать его, а лица, на кого распространяется его действие, также его непременно интерпретируют, их взгляды по данному вопросу могут различаться, и чаще всего, так и бывает[417]. Осужденный, несогласный с приговором судьи, вправе его обжаловать в вышестоящие инстанции, однако судебная корпорация стремится к стабильности доктрины толкования и вероятность изменения подхода к толкованию невелика. Существующие в судебной деятельности подходы к толкованию статутов можно разделить на пять видов:
Буквальный подход (literal approach) – основан на буквальном правиле толкования, согласно которому словам придается их очевидный и общеупотребительный смысл, даже если результат будет выглядеть не очень разумно. Для того, чтобы судья без искажений понял изначальное намерение законодателя, при составлении текстов законов парламент должен употреблять слова в их общепринятом смысле, а если слову придается какое-то специальное значение, то об этом должно быть прямо указано в законе. В дальнейшем это правило эволюционировало в золотое правило толкования (golden rule), позволяющее избегать интерпретаций, приводящих к абсурдным выводам и решениям. Согласно золотому правилу, в случае, если слово (словосочетание) имеет более одного значения, то следует сделать выбор из этих значений, а если же значение только одно и оно может привести к противоречивой ситуации, суд обязан дать собственное толкование, чтобы избежать абсурдных выводов. Когда закон и прецедент допускают две или более буквальные интерпретации, суд применяет ту, которая приводит к наиболее последовательному результату.
Руперт Кросс считает буквальный подход основополагающим при толковании, так как если слова закона сами по себе точные и недвусмысленные, то не требуется ничего более, кроме как применить данные слова в их естественном и обычном смысле. Слова сами по себе, вне связи с контекстом, наилучшим образом определяют намерения законодателя[418]. Р. Кроссом высказывается позиция в духе «синергетического подхода», согласно которому невозможно различать и выделять подходы к толкованию. С этой точки зрения и классические правила толкования (буквальное, золотое, устранения вреда) могут рассматриваться лишь в качестве единого правила толкования. Эта аргументация в пользу существования только одного подхода может привести, как минимум, к отрицанию полномочий судьи создавать право, а при дальнейшем развитии – к отрицанию судебного прецедента. Буквальный подход обоснованно критикуется, приводятся тезисы о погрешности текстов статутов, о необходимости устранять пробелы в праве и ошибки в текстах немедленно, не дожидаясь, когда законодатель сочтет необходимым и возможным исправить свои ошибки, если он вообще признает недостатки статута. Также невозможно толковать положения закона, используя только один буквальный подход или одно правило толкования, поскольку толкование права и закона – это комплексная деятельность, включающая многие средства. Гражданское общество заинтересовано в том, чтобы судьи той системы, которой они доверяют, не были связаны узким формализмом буквального подхода.