***
Когда закончилась песня, Реджина неохотно отстранилась. И Эммет опустил руки. Он выглядел таким большим, высоким и красивым, что от этого в груди будто камень тяжелый лег. Как получилось, что он начал значить для нее так много в такое сложное время? И так быстро?
Как-то у него получилось. Но если она задержится здесь дольше, все только сильнее запутается. И ей нужно возвращаться и превращаться в скучную, собранную женщину, у которой все дела налажены.
И если она сейчас не уедет, дальше будет тяжелее, она не сможет пережить.
В горле образовался комок, и ей пришлось выдавливать из себя слова.
— Жить в “здесь и сейчас” весело, но я не могу не думать о будущем. Я беспокоюсь о том, что будет. Такая я на самом деле. Это, правда, подвело меня пару недель назад, но в остальном работало неплохо.
— Ладно, — кивнул Эммет.
— Мне лучше попрощаться со всеми.
Эммет снова кивнул.
Она хотела сказать ему прощай, но настоящая проблема была в том, что она не хотела. Она просто нуждалась в этом.
Оставляя самое сложное, Эммета, напоследок, Реджина прошлась по всему залу, поблагодарила каждого, и попыталась вернуть одежду, но все как один отказались.
Ферн она обняла особенно крепко:
— Надеюсь, я не оставляю тебя в беде. Я заплачу еще за одну или две ночи, если надо.
— Помолчи, — сурово произнесла Ферн. И вместо ответных объятий, Ферн отодвинулась от Реджины и посмотрела ей в глаза — Я рада тебе в любое время. Шериф не чемпион в выражении своих чувств, но ему грустно видеть, как ты уезжаешь.
Он казался… отстраненным. Даже во время танца он как будто думал о чем-то другом. Он много не говорил, только кивал. И ей стало интересно, может, только она была заинтересована? Может, ее прокляли?
Наверное, ей следовало бы загадать желание на рождественскую звезду. Или на ангела, который был на вершине ёлки.
В открытую дверь она заметила Гейба, парня, который, можно сказать, привел ее в этот город. Она захотела положить ему в тарелку рождественские гостинцы, но потом увидела Эммета, с полной тарелкой идущего к Гейбу. Он пригласил Гейба внутрь, но тот отказался. Но его “спасибо за это” было слышно всему залу.
Гейб увидел ее, и она ему помахала. Холодный воздух добрался до ее щек, и Эммет уже направлялся в ее сторону. Он немного замешкался около двери рядом с ней.
— Поцелуй! Поцелуй! — донеслось из толпы, Реджина посмотрела туда и подумала, что это слишком дерзко, пусть даже этот несостоявшийся поцелуй занимает все ее мысли. Затем несколько людей показали на омелу над дверью, и Реджина могла поклясться, что до этого момента ее там не было.
Эммет посмотрел наверх, но его лицо, также как и поза, были слишком закрыты, и она не могла разгадать его настроение.
Реджина подумала, что поцелуй только усугубит все и разобьет сердце на мелкие осколки.
Но разве они не заслужили прощальный поцелуй? И еще больше людей стали кричать:
— Поцелуй!
— Тебе не обязательно целовать меня, — прошептала она, — не хочу, чтобы ты целовал меня из чувства долга.
— Я хотел поцеловать тебя с тех пор, когда ты спросила, хочу ли я арестовать тебя. — Наконец его чувства начали просачиваться наружу, брови изогнулись в дугу, а в глазах были видны страсть и симпатия, и даже намек на удивление. — Так что долгом тут и не пахнет.
Когда его рука забралась ей за шею, будто земля ушла из-под ног. Он притянул ее к себе, когда его рот обрушился на ее, и сочетание мягких губ и щетины послало ударную волну по ее телу. Она прижалась губами к его губам, обхватив его за талию, чтобы не растаять прямо на полу.
Счастье растеклось по всему ее телу, она даже перестала дышать, и голова стала кружиться. А она говорила о счастье?
Затем он медленно отстранился, его карие глаза сверлили ее.
— Прощай, Реджина, — сказал он. И реальность вернулась к ней. Это был потрясающий поцелуй, но, в конце концов, и он закончился.
Она бросила взгляд вокруг, хрипло пробормотала “прощайте” и выбежала из здания. Ей нужно было добежать до машины, прежде чем слезы польются.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда она проезжала мимо магазинчиков по главной улице, она уже ничего не видела, и пришлось хорошо протереть глаза, чтобы восстановить зрение.
Из дома она уезжала в слезах, а теперь плакала, возвращаясь.
Можно было бы назвать происходящее трагически поэтичным, но ей было слишком грустно, чтобы о таком думать.
Глава 10
Эммет оцепенело стоял в дверном проеме, когда отъезжала машина Реджины, два красных огонька истаивали в темноте. Почти все жители были тут.
И смотрели на него.
— Представление закончено, — рявкнул он, хотелось, чтобы все перестали смотреть на него со смесью разочарования и жалости.
Келли вышла вперед и посмотрела на него. Ему очень хотелось увидеть хоть одно дружелюбное лицо.
— И ты просто так ее отпустишь? — спросила она, и это явно не было утешением.
— Она приняла решение.
— Но ты не боролся за нее. Ты такой же неудачник, как и ее жених! — выкрикнула Ферн, и многие в знак согласия закивали.
Глубоко внутри он думал, что отпустивший ее был дураком.
Мама вышла вперед — он даже не заметил ее, и папа был тут.
— Ну, не стой тут! Иди и верни ее!
***
Реджина ехала по шоссе совсем недолго, когда увидела в зеркале заднего вида сине-красные огоньки.
Эммет остался в зале, так что это, наверное, его заместитель, или, что еще хуже, полиция штата, потому что она превысила скорость, пытаясь убежать от разбитого сердца.
Когда она съехала к обочине, боль в груди разрослась. Будто ее сердце осталось в руках шерифа в городе Френдшип.
И вот она опять встревает, уже с другим копом и в другом нелепом платье. Это хоть не так унизительно, как свадебное.
Темная фигура приблизилась к ее машине, и она начала доставать документы из бардачка.
Коп дернул ручку двери, и она подпрыгнула. Наверно, она сходит с ума, потому что видела перед собой Эммета. Она приблизилась к запотевшему окну, и сердце бешенно забилось.
В ту же секунду, как она нажала на кнопку разблокировки, Эммет распахнул дверь, наклонился над ней и отстегнул ремень безопасности, а затем вытащил ее из машины и заключил в свои объятия.
— Забыл тебе кое-что сказать. Много всего, вообще-то.
— Правда? И ради этого нужно было ехать на служебной машине?
Он улыбнулся, широко, обнажая зубы, и бабочки в ее животе практически прорвались в грудную клетку.
— Мне было очень плохо. И так уж случилось, что в моем распоряжении оказалась полицейская машина.
— Как удобно, — сказала она, и его улыбка стала только шире.
— Реджина, когда ты ворвалась в мою жизнь, я не знал, что делать, и сейчас не знаю, но точно знаю, что ты далеко не скучная, с тобой я улыбаюсь и буду последним идиотом, если отпущу тебя без боя.
Он коснулся губами ее губ.
— Хочу, чтобы ты осталась. Знаю, что все быстро, и много всего нам нужно решить, но никогда до этого я не чувствовал такой сильной связи. Оставайся хотя бы до Рождества, а потом я уговорю тебя остаться на подольше.
Она не успела ответить, а он опять ее целовал, превращая кости в желе.
— Хорошо, я останусь, — сказала она с придыханием. — Мне все равно придется вернуться домой в ближайшее время и кое с чем разобраться, но я тоже не готова тебя отпустить.
Он прижался лбом к ее лбу:
— Спасибо тебе, Господи. Уверен, они вышвырнут меня с должности, если вернусь в город без тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— О, так это из-за города?
Он снял свою куртку и накинул ей на плечи.
— Однозначно, это только для меня. Но пусть они думают, что и для них тоже. Может, тогда у нас будет минута передышки.
— А может, и нет, — добавили они одновременно и засмеялись.