— Прекрасно сказано, как всегда! — согласился тот.
— День был чудесный, но я боюсь, что нам пора возвращаться. Хотя я надеялась дождаться, пока вернется Марк, — немного огорчилась Вайолет.
— В лесу ночью совсем темно, — добавила Эдит.
— Я вполне мог бы проводить вас домой, — предложил сэр Эндрю.
— Их проводит Бертрам, — заявил Джозеф Ферроу.
Они пообщались еще немного, но Марк Ферроу так и не появился. Элли не жалела об этом: она была рада тому, что поговорила наедине с Артуром Конан Дойлем. И ей было весело, когда сэр Эндрю поддразнивал ее своей откровенной лестью.
На прощание Артур Конан Дойль снова дружески обнял ее.
Он помог ей подняться в карету тетушек и предложил:
— Можете обращаться ко мне в любое время.
Элли улыбнулась и поблагодарила его.
— Моя жизнь тоже к вашим услугам! — заявил сэр Эндрю, садясь в седло.
Элли заняла свое место рядом с Эдит, а Вайолет взяла в руки поводья и стала понукать лошадь.
Когда они отъезжали, лорд Джозеф Ферроу смотрел вслед им и махал рукой.
Элли думала о том, что не сможет заснуть сегодня ночью. И действительно, она много часов пролежала без сна.
Чем же все-таки ее жених занимается в своей второй, тайной жизни?
Войдя в редакцию газеты, Марк сразу же почувствовал, что все глаза смотрят на него. Женщины-служащие и машинистки краснели и кивали ему, а когда он проходил, начинали перешептываться за его спиной.
Он заметил, что и мужчины делали то же самое.
Сотрудник с чернильными пятнами на локтях куртки провел Марка в кабинет Виктора Квейла, главного редактора. Молодой аристократ уже несколько раз встречался с Квейлом, и все-таки редактор, увидев его, от испуга едва не проглотил трубку и уронил лист, который читал.
— Господи боже! Лорд Ферроу!
— Пожалуйста, Виктор, называйте меня Марк.
Виктор Квейл, молодой, но уже начавший лысеть человек, энергично пожал Марку руку.
— Что привело вас сюда? — нахмурившись, спросил он. — По-моему, наш репортаж о вашей помолвке был вполне честным и правдивым. Вы не были на вашем собственном празднике, но вряд ли я могу винить моего репортера в том, что он написал об этом.
— Нет, — покачал головой Марк. — Я пришел сюда по другому поводу. Вчера я нашел в музее вот это. — Он вынул из кармана конверт, адресованный Оливии Коттедж.
Виктор был озадачен.
— Мы отправили конверт по почте нашему внештатному сотруднику.
— Должно быть, этот ваш внештатный сотрудник был в музее.
— Должно быть, да, — пожал плечами Виктор.
— Кто такая Оливия Коттедж? — спросил Марк.
— Я… не могу этого сказать, — нерешительно ответил Виктор.
— Я знаю, что вам крайне важно хранить в секрете некоторые источники вашей информации. Но я думаю, что это имя вашего обозревателя А. Анонимуса, — заявил Марк и оглянулся, проверяя, заперта ли дверь в кабинет редактора. Затем добавил: — Я боюсь за нее или него и ищу правду только для того, чтобы обеспечить этому автору защиту.
Виктор покачал головой. Вид у него был усталый.
— Не выпьете ли чего-нибудь? Кофе здесь ужасный, но помогает держаться на ногах.
— Нет, спасибо. Прошу вас, Виктор, ответьте мне. Клянусь, я хочу только найти способ помочь этому человеку.
— Конечно, вы же монархист, — пробормотал Виктор.
— Я бы помог и противникам монархии, если бы мог догадаться, где убийца нанесет следующий удар.
— Разве это не ужасно? — спросил Виктор. У него был немного виноватый вид. — Но мои собственные чувства по поводу этих событий не имеют значения. Я должен сообщать, как настроены люди в стране.
— У вас прекрасная газета, а я хочу только сохранить людям жизнь, — сказал Марк.
— Я бы помог вам, если бы мог, — вздохнул Виктор.
— Что вы хотите сказать?
Виктор рассмеялся сухим смехом:
— Я не знаю, кто такой или такая А. Анонимус или Оливия Коттедж. Второе имя тоже псевдоним. Когда я сказал, что не могу назвать настоящее имя, я имел в виду именно это. Вместе со статьей я получил записку с просьбой, если статья будет опубликована, прислать плату за нее на имя Оливии Коттедж в почтовое отделение рядом с музеем. Я вам благодарен за то, что вы вернули нам чек. Я смогу опять послать его почтой, хотя…
— Хотя — что? — подтолкнул его вопросом Марк.
Виктор снова пожал плечами:
— Я думаю, что у этого человека нет проблем с деньгами, иначе он не обошелся бы так небрежно с чеком.
— Вы получили что-нибудь новое от этой Оливии Коттедж?
— Пока нет, — ответил Виктор, улыбнулся и добавил:
— Но надеюсь получить.
— Я не прошу вас предать кого-нибудь, но, если вы будете печатать еще одну статью этого человека, не могли бы вы сообщить мне об этом?
— Да, это я могу.
Марк поблагодарил редактора, спросил, как поживает его семья, и ушел.
Выходя из редакции, он едва не столкнулся с Таном Гриром.
— Добрый день, — сказал Марк, изучая его взглядом.
Кажется, Грир был удивлен тем, что видит его здесь.
— Что-нибудь не…
— Что вы, все в порядке.
— Вы пришли не из-за моей статьи?
Марк засмеялся:
— Вы журналист, который пишет правду. Почему ваша статья должна была меня задеть?
— Я же упомянул, что вас не было на празднике в честь вашей собственной помолвки.
— И это правда. Я там не был, — согласился Марк.
— Если вы уже читали сегодняшний номер газеты… там есть маленькая заметка о вас и мисс Грейсон в музее. В ней написано только хорошее.
— Спасибо, — ответил Марк и, нахмурившись, внимательно посмотрел на него. — Раньше вы освещали более серьезные события, чем светские новости.
— Это верно, — пробормотал Грир. — Я признаю, что это не моя любимая тема. Но репортеров много, и новостей на всех не хватает. Но я написал статью об убийстве Жиля Брендона.
— Я ее читал. Хорошая работа. Никакой погони за сенсациями.
— Иногда люди предпочитают именно сенсации, — возразил Тан Грир.
— По-моему, вы поступили правильно. Я предпочитаю именно такие новости, как у вас. Мнение автора — это его личное мнение, и только. Сами факты никогда нельзя искажать.
— Скажите это Виктору, когда будете здесь снова, — пробормотал Грир. — Извините, я просто… Ох! Позвольте мне поздравить вас с помолвкой. Я редко так восхищаюсь молодыми женщинами, которые появляются на страницах светской хроники, как был восхищен вашей невестой.
— Спасибо, — поблагодарил его Марк.
— У нее тонкий ум, — добавил Грир.
Марк кивнул в ответ, и они попрощались. Выйдя из редакции на улицу, Марк понял, что слова репортера были очень верными.