До ночи Демьян дно прочесывал, все надеялся, что отыщется пропажа. Вымок с ног до головы, замерз, а так ничего и не нашел. Опомнился, только когда луна взошла, выбрался из ручья да так и застыл столбом… Стоит на берегу баба: вся в белом, косы огненные по плечам стекают аккурат в воду. Ведьма…
– Вот и дождалась я тебя… – Сама улыбается, а глазюки зеленым огнем горят. – Устала я, Демьянка, верой и правдой убивце своему служить. Отслужилась.
– Хозяйка, смилуйся! – Демьян на колени рухнул, голову руками закрыл. – Смилуйся, пощади! Я ж раскаялся, вот те крест, раскаялся! – перекрестился, думал, что гадина эта креста убоится, да просчитался.
– Раскаялся, говоришь? – по голосу не понять, верит али насмешничает. – Ну, коли раскаялся, так у меня для тебя гостинец. Погляди-ка, Демьянка!
Боязно смотреть, да ничего не поделаешь. Поднял Демьян голову, а перед ним уже не баба вовсе, а лиса рыжим хвостом песок метет. Это что же! Это значит явила ему свою милость Хозяйка-то? Как есть явила! Вон какой самородок большущий из земли торчит, даже подумать страшно, сколько такая громадина завесит.
– Любишь золото? – Лиса под ногами крутится, а голос ведьмин прямиком в голове звенит.
– Люблю, Хозяйка! Кто ж его не любит?!
– Так бери. Твое оно… – Сказала и исчезла.
Опомнился Демьян, кинулся к самородку, хотел подальше от берега оттащить да в кустах прикопать, да не тут-то было. Руки будто чужие сделались, замест самородка потянулись к кушаку, обвязали один конец вокруг камня, а второй вокруг шеи…
…До чего ж вода в Лисьем ручье холодная. До чего ж самородок тяжелый. Зайти подальше от берега, туда, где воды по грудь, да отпустить каменюку окаянную…
– Вот тебе и золото, Демьянка! На веки вечные… – последнее, что услышал перед тем, как самородок его на дно утянул…
* * *
– …А Демьяна Субботина в Лисьем ручье нашли с камнем на шее, – Макар увлекся рассказом не на шутку, даже про первач свой забыл. – Кто говорил, что конкуренты его утопили, кто, что сам утопился, но местные, все как один, считали, что это Хозяйка с ним счеты свела. С тех пор ее пореже видеть стали, но уж если видели, то все: либо клад найдешь, либо богу душу отдашь.
– А с нами как же? – спросил Егор. – Мы ж вроде клад не нашли, и живы все, слава богу. Чего ж тогда она нам явилась, эта Хозяйка?
– А ты не понял? – Макар посмотрел на него внимательным, совсем не хмельным взглядом. – Она ж нас к Наташке выводила. Мы ведь совсем в другом направлении шли, не явись нам Хозяйка, девочка бы утонула.
– С чего это нашей коммунарке такие привилегии? – хмыкнул Померанец.
– Так кто ж его знает? – Макар пожал плечами. – Говорят, Хозяйка женщин и детей никогда не обижала, все больше с мужиками озоровала. Бывали случаи, что она заплутавших ребятишек из тайги выводила. Может, и с Наташкой так. Может, пожалела, а может, еще чего. Вот вы меня, ребятушки, убейте, а спрашивать я бы у нее ничего не стал. Мне и одной встречи на всю жизнь хватило. Ну, что, выпьем по последней и на боковую? – Он встряхнул почти пустую бутыль первача.
– Какая боковая?! – возмутился Померанец. – Макар, да мы с Ялаевым еще только во вкус вошли. Ты лучше скажи-ка нам, как в вашем поселке обстоят дела с культурной жизнью?
– С культурной жизнью? – егерь задумчиво подергал ус, а потом сказал: – Будет вам культурная жизнь. Одевайтесь!
* * *
В баню Настя не пошла, хоть ей и предлагали. И за стол с мужиками не села – больно надо. Она может и на кухне чай попить с Софьей Семеновной. Сначала все было тихо-мирно, а потом Егор с Антоном намылились на танцы. Собирались шумно и долго, вырядились как павлины. Макар обозвал их пижонами, а Софья Семеновна лишь неодобрительно покачала головой и попросила долго не задерживаться, на что Макар тут же ответил, что дело молодое, пусть парни развеются.
Развеются… Настя представила, как эти двое собираются «развеиваться», и совсем расстроилась. Не то чтобы ей хотелось вместе с ними в клуб, но могли бы хоть из вежливости пригласить. Она бы, разумеется, отказалась, потому что ерунда все это и баловство, но все равно обидно.
– Наташа, я тебе в домике для гостей постелю, – сказала Софья Семеновна, когда они закончили убирать со стола. – Устала, небось?
Да, она устала: и физически, и особенно душевно. Устала так, что ноги не держат и в голове туман. Перед завтрашним днем надо обязательно выспаться, потому что неизвестно, когда ей доведется в следующий раз поспать по-человечески. Завтра она попросится в город вместе с Макаром, а дальше… Что будет дальше, Настя старалась не думать. Будет день – будет пища…
Домик для гостей оказался маленькой бревенчатой избушкой, притулившейся на самом краю Макаровых владений, возле бани. Внутреннее убранство роскошью не поражало, но было здесь довольно уютно. Две кровати, застеленные клетчатыми пледами, пушистый половичок на полу, старый шкаф и два стула. На стене, над одной из кроватей – плюшевый коврик с оленями, точно такой же был когда-то в доме Настиной бабушки.
– Здесь останавливаются охотники, – пояснила Софья Семеновна. – Те, кто приезжает издалека, постоянные клиенты Макара Петровича.
– Такие, так Антон и Егор?
– Да, они тоже здесь ночевали.
– А где они будут ночевать сегодня? – насторожилась Настя.
– Не волнуйся, девочка, дом большой, – Софья Семеновна улыбнулась. – Впрочем, эти оболтусы заявили, что будут спать на сеновале. Они, видишь ли, вернутся не скоро, поэтому не хотят нас тревожить. Все, отдыхай! Кровати я уже застелила, выбирай, которая тебе больше нравится.
Настя выбрала ту, над которой висел коврик с оленями.
– Дом закрывается изнутри, – сказала Софья Семеновна на прощание. – И вообще, не волнуйся, на ночь Макар Петрович выпускает погулять Муху, а она чужого к участку и близко не подпустит. Спокойной ночи, Наташа.
Как только хозяйка ушла, Настя тут же закрыла дверь на замок. Конечно, Муха собака грозная, но береженого и Бог бережет…
* * *
Сельский клуб произвел на Егора неизгладимое впечатление. Честно говоря, он ожидал увидеть деревянную сараюшку, с грехом пополам приспособленную под нужды местной молодежи, а увидел добротное кирпичное здание в два этажа, ярко освещенное и с виду совсем новое.
Возле клуба было оживленно. На скамейке бренчал на гитаре хлипкий отрок, здесь же, замерев от восторга, сидели благодарные слушательницы, девчонки лет пятнадцати, не больше. Хотя кто их разберет, нынешних акселератов? Чуть поодаль возле старенького мотоцикла кучковались мальчишки, совсем еще зеленые, даже несмотря на акселерацию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});