Сердце болезненно сжалось. Она чуть не забыла, зачем пришла.
– Да вы присаживайтесь, Настенька. В ногах правды нет, – старик придвинул поближе к столу массивный самодельный стул, сдернул с носа очки, сунул их в нагрудный карман рубашки. – Сейчас организуем чаек с медом. В этом году мед знатный получился. Я, знаете ли, пчеловодством увлекаюсь. Интереснейшее занятие, надо вам заметить.
– Игнат Евсеевич, у меня к вам еще одно поручение есть, – Настя присела на стул.
– Ну что за время такое пошло?! – Староста сокрушенно покачал головой. – Сейчас без дела, просто так, в гости уже никто не ходит. Да вы не волнуйтесь, Настенька, мазь для Софьи Семеновны я уже приготовил. Ну, не обижайте старика, не лишайте возможности похвастать плодами трудов своих.
– Игнат Евсеевич, – Настя положила на стол папку. – Меня просили передать вам это.
В комнате повисло молчание: староста, не отрываясь, смотрел на папку, Настя смотрела на старосту. Если бы ей сказали, что человек может измениться до неузнаваемости всего за какое-то мгновение, она бы не поверила, но сейчас эти метаморфозы происходили прямо у нее на глазах. Игнат Евсеевич как-то сразу поник и съежился, от недавней бравады не осталось и следа, и сразу стало видно, что на самом деле он уже глубокий старик, сохраняющий видимость молодости лишь ценой невероятных душевных усилий.
– Откуда?.. Кто?.. – Он коснулся папки и тут же отдернул руку, точно боялся обжечься.
– Матушка Василиса.
– Валечка?! Но этого не может быть…
Да, определенно, папка действовала на старосту как-то неправильно. Вот он уже и заговариваться начал.
– Нет, Игнат Евсеевич, не Валечка, – сказала Настя как можно мягче, – а сестра Василиса.
– Валентина – это ее мирское имя, – старик тяжело опустился на соседний стул. – Раньше, в прошлой жизни я звал ее Валечкой. И потом иногда, по старой памяти… – в уголках блеклых, словно застиранный ситец, глаз показались слезы. – А оно вот как все получилось… Но каким образом, откуда у вас это? – староста кивнул на папку.
– Матушка Василиса отдала перед своей… – Настя запнулась, – перед своей смертью. Велела, чтобы я отыскала вас.
– Вы были там? Видели, как это случилось? – На ее запястье сомкнулись узловатые пальцы.
– Была, но ничего не видела. – Настя подавила острое желание отдернуть руку. – Я была в погребе, когда на скит напали. Матушка Василиса спустилась ко мне, отдала папку и показала подземный ход.
Все это звучало невероятно и даже дико, но Игнат Евсеевич ей поверил.
– На том месте, где сейчас скит, долгое время было поселение староверов, вот и понаделали тайных ходов за несколько-то веков, – он немного помолчал, а потом продолжил: – В милиции сказали, что в скиту обнаружили только тела сестер и не нашли тело паломницы. Это вы?
Настя кивнула.
– Я заблудилась в тайге, а потом набрела на лагерь Макара Петровича.
– Следователь считает, что паломница может быть причастна к произошедшему. – В выцветших глазах старосты зажегся странный огонь.
– Это не я, – прошептала Настя.
– Говорят, у паломницы было темное прошлое и судимость…
– Это не я!
– Успокойтесь, – сказал старик неожиданно мягко. – Я знаю, что это не вы, но послушайтесь доброго совета, уезжайте как можно быстрее.
– Почему? – спросила она упавшим голосом.
– Потому что нападение на скит и… зверское убийство монахинь – это ЧП областного масштаба, – старик оставил в покое Настину руку, рассеянно побарабанил пальцами по столу. – Губернатор взял расследование под свой личный контроль, и милиция будет носом землю рыть, чтобы в кратчайшие сроки раскрыть это преступление. На данный момент основные силы направлены на поиски и поимку сбежавших из коммуны бывших зэков, но если их не найдут, то обратят пристальный взгляд на вас. Пока настоятельница Свято-Никольского монастыря, матушка Анисия, держит оборону и утверждает, что вы в случившемся никак не виноваты, но если сверху надавят, никто не станет разбираться, – теперь он говорил коротко, по-деловому, безо всяких реверансов, да и выглядел совсем не как хозяин рюмочной.
– Откуда вы все это знаете?
Игнат Евсеевич пожал плечами:
– Это сейчас, на заслуженном отдыхе, я поселковый староста, а раньше я преподавал в Академии МВД, у меня еще остались кое-какие связи. Уезжайте, Анастасия, пока не поздно.
– Я не могу, – она покачала головой.
– Уезжайте! – повторил он с нажимом. – Пока еще никому не известны ваши паспортные данные, в деле вы фигурируете как «паломница», но выяснить детали – это всего лишь вопрос времени. Не скажет настоятельница, расскажет кто-нибудь из монахинь.
– Сестры ничего обо мне не знают, я общалась только с матушкой Анисией, но и она не спрашивала моего паспорта.
– Тем лучше. Значит, у вас есть шанс выйти сухой из воды.
– Но я в самом деле не могу уехать. У меня нет денег.
– Деньги – это как раз не проблема. – Старик встал, вышел из комнаты, и Настя осталась наедине со своими страхами.
Вот оно как все получилось. Она надеялась, что стоит только избавиться от проклятой папки – и все в ее жизни наладится, а оказалось – ничего не наладится, оказалось – стало еще хуже. Теперь она в списке подозреваемых, и путь обратно в монастырь ей заказан. Кто поверит словам бывшей зэчки? Да и зачем, когда вот она, готовая подозреваемая? Игнат Евсеевич говорит, что матушка-настоятельница пока еще «держит оборону», но кто знает, сколько это может продлиться? Вдруг вера матушки Анисии в ее, Настину, невиновность пошатнется и она расскажет о рекомендательном письме от отца Василия? А там уже узнать всю ее подноготную – дело техники. Конечно, есть надежда, что тех сволочей, что напали на скит, поймают и они во всем сознаются, но на это могут уйти месяцы или даже годы, а она не хочет обратно за колючую проволоку. Значит, выход один – бежать…
– Вот, это вам.
Задумавшись, Настя не заметила, как вернулся Игнат Евсеевич и как на столе рядом с папкой появилась толстая пачка банкнот.
– Что это?
– Это то, что поможет решить ваши проблемы, во всяком случае, в первое время. Это деньги. Берите, – староста придвинул к ней пачку.
– Я не могу, – Настя покачала головой.
Он понимающе кивнул, сказал вкрадчиво:
– Анастасия, карты, которые вы сохранили, значат для меня очень много, а эти бумажки, – он кивнул на деньги, – не значат ровным счетом ничего. Считайте это проявлением моей благодарности. Забирайте, забирайте… – он на секунду задумался, потом спросил: – Кто-нибудь еще знает, что папка была у вас?
– Нет, – она покачала головой.
Вообще-то, это не было чистой правдой, папку видели Макар и Антон с Егором, но они же свои, они спасли ей жизнь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});