что его могут отнять. Минуту, другую, и уже успокоившись, пошла дальше, но более торопиться не решалась.
Неспешно бродя по тёмному замку, коридоры которого лишь тускло освещала луна, она пыталась сложить мозаику сегодняшнего дня, уж больно он богат на события. В голову лезли самые нелепые и страшные мысли, от некоторых она испытывала негодование, а от других – холод проходил по спине. Но здравой мыслью стало то, что Вербер убил принца, чтобы захватить его место и власть. Более логичного оправдания придумать не удавалось.
Утром Ульвадра проснулась с больной головой, что мешала ей спать всю ночь. Асвида пыталась укротить мигрень, накладывая горячие компрессы на лоб, но в этот раз снадобья не помогали. Жаркое солнце добралось до створок небольшого окна, но его всегда хватало, чтобы осветить просторную уютную комнату. Сегодня же яркие лучи не радовал жительницу, и она приказала няньке закрыть свет плотной тканью, что та сразу выполнила. Из головы Ульвадры не выходили мысли о супруге и его местонахождении. Она пыталась отвлечься, подумать о чем-то приятном, но с каждой минутой страх возвращался и нагнетал сильнее. Помощница пыталась заставить девушку поесть, хотя бы покормить дитя, но и это не помогало отвлечь её. От некогда задорного и весёлого нрава остался лишь пустой взгляд.
Глухой стук мигом разрядил обстановку, который повторился ещё несколько раз. Глаза Ульвадры тут же загорелись. Должно быть, муж пришёл навестить и всё ей объяснить, и только она хотела крикнуть, чтобы гость вошёл, как вспомнила, что совсем неодета для приёма. А муж не должен видеть такой. Асвида тут же подскочила к ней, помогая скорее надеть ей яркое платье, цвет которого тускнел в приглушённом свете комнаты. Старуха попыталась собрать пышную копну волос девушки, но та вырвалась от неё и разом распахнула тяжёлые шторы, что прятали от комнаты солнечный свет. И только после этого, она отозвалась на стук и велела войти. Ульвадра присела на край кровати, руками пытаясь собрать волосы в косу, на лице сияла улыбка от грядущей встречи с мужем, но после скрипа открывающейся двери, в комнату вошёл Вербер. Улыбка моментально пропала с лица девушки, а грустный облик прислужника тревожил ещё больше. Он медленно прошел и долго не мог начать разговор. Хозяйка комнаты терпеливо ждала, не произнося ни звука, хотя внутренний голос кричал и бился в истерике. Она понимала, что новости он принёс не радужные, сжав руку в крепкий кулак, она всё же вымолвила… что желает знать, где находится супруг. Опечаленные глаза прислужника взглянула на девушку, и он тихим голосом рассказал о том плане, который придумал сам Эльрик.
Отец принца Ормар терпел поражение на поле боя, но не мог забрать сына и дополнительное войско на подмогу, так как должен быть уверен, что их род не прервётся, в случае если его сына настигнет гибель в бою. Но после того как он узнал о беременности Ульвадры, начал готовить сына к тому, чтобы брал командование на себя и вёл рыцарей на бой. Однако, этого и боялся Эльрик. От его видимой силы и храбрости не было и следа, поэтому новость о скорой битве пугала и терзала его до ужаса. И тогда он придумал план побега. Но уйти средь бела дня, и даже посреди ночи может быть опасно, кто угодно заметит его и попытается вернуть. А вот суматоха после поражения и его ранения собьет всех с толку, и тогда без труда покинет территорию Земли Вен. Конечно, он знал о добром сердце своей супруги, и знал, что она захочет навестить его, поэтому пришлось пожертвовать лицом, мечом по которому ударил Вербер, чтобы потом обвязать его повязкой. Тогда жена не поймёт, что её супруг уже ушёл далеко за пределы замка, и не будет его искать. Вербер не мог перечить своему правителю и хозяину, и поэтому выполнил все его указания, какими низкими бы они не были. И в защиту своей чести он обязуется лично возглавить военный поход, который ранее предназначался для Эльрика.
Глаза Ульвадры наполнились слезами, а во взгляде читалось смятение и непонимание. Она не верила в рассказ прислужника, считая всё выдумкой. Она попросила его покинуть покои, на что Вербер пытался возразить, говоря о том, как сильно он сожалеет, что помог хозяину в побеге, и просил лично простить его, за то, что не донес на него раньше, иначе его не миновал гнев правителя, а за ним казнь… но Ульвадра криком заткнула его и прогнала.
Мысли о том, что супруг оставил её, будущего наследника, замок, свой народ и земли не укладывались в голове. Образ сильного, смелого мужа рассыпался, и словно пыль разлетался по комнате, отчего заставлял неприятно кашлять, попадая в горло. Она держала руками крепко живот и тихо плакала, будто боялась, что кто-то может увидеть её слёзы.
54. Ормар
Гостю были выделены отдельные покои в одной из многочисленных комнат замка, в отличие от оставшейся с ним разбитой армии. Больных и уставших воинов было приказано разместить в конюшне, где их любезно расположили на высоких стогах сена. Никто из них не стал возражать, каждый был рад снять тяжёлые доспехи и как следует выспаться. Но перед этим не мешало бы сытно поесть. В конюшню зашёл невысокий юнец, который тащил за собой большой чан. Пешие обрадовались ему, и видя, как он приближается в их сторону, чувствовали, как бурчали голодные животы. Но разочарование постигло, когда он отправился разливать из чана воду для лошадей, а заодно натаскал им сена.
Один из воинов – Агнар, окрикнул конюха, чтобы тот подошёл к нему, но парень лишь оглянулся на него, даже не удостоив секундой внимания, продолжил заниматься работой дальше. Воина обескуражила его реакция и он окликнул того снова, но теперь конюх даже не шевельнулся в его сторону. Тогда тот решил подойти к нему сам. Грубым и низким голосом он поинтересовался, почему же коней кормят раньше, чем уставших и голодных рыцарей? Молодой конюх, не оглядываясь в его сторону, набирал сено вилами и перекладывал в стойло, и как только закончил дело, тихим и отстранённым голосом ответил, что приказа о кормёжке скота не было, а уход за лошадьми – это его инициатива.
Ормар присоединился на пиршество, устроенное Гамли. Они сидели рядом друг с другом, но ни один из них не обмолвился ни единым словом. Король Степных Вен хоть и был ужасно голоден, старался есть по чуть-чуть, будто еда его не интересовала вовсе. Изредка замечал язвительный взгляд хозяина замка, которые выражали жалость, брезгливость. Не удивительно, если он и