меня коснется в будущем. Ты понимаешь, да?
Агата покачала головой.
– Как твои родители отнеслись к помолвке с семьей Эмерсон? – скороговоркой проговорила Эстер и замерла в ожидании.
Агата представила бледную сестру с нюхательными солями в одной руке и веером в другой. Именно так в воображении Агаты выглядела Сара после того как узнала, что младшая сестра пропала в неизвестном направлении.
– Нормально, – кратко ответила девушка, теряясь в догадках, к чему ведет Эстер.
«Это и меня коснется в будущем». Что она имела в виду? Что коснется? Помолвка и замужество?
– Нэд запретил нам спрашивать тебя о семье. Сказал только, что у вас такие же правила.
– Правила?
Эстер сделала большие глаза, многозначительно вздохнула и продолжила:
– О браке. О том, что наша семья не устраивает договорных браков.
– Что?! – Агата так резко вскочила на ноги, что немного неуклюжая Эстер завалилась на спину и снова скрылась в облаке пышных юбок. – Ох, прости!
Спустя несколько минут возни с дорогой тканью они тяжело выдохнули.
– Дурацкое платье! – в сердцах ругнулась Эстер, утирая вспотевший лоб.
Агата её не слушала и помогала чисто машинально.
В семье Эмерсон не принято устраивать договорных браков?
Вот почему её так легко приняли в качестве невесты будущего герцога!
Всем абсолютно все равно кто она и откуда. Эмерсонов не волнует её происхождение, связи или благосостояние. Все что нужно, слово Нэда. Но разве так бывает? Аристократия должна стремиться к чистоте крови, увеличению «правильных» знакомств и деньгам. Что не так с Эмерсонами? Нэд может привести бродяжку с улицы, а отец-герцог не скажет и слова против?
– Неужели договорные браки еще существуют? – с деланным равнодушием обронила Агата, мысленно умоляя Эстер поддержать разговор. Напрямую спрашивать она опасалась, ведь её семья такая же. Чересчур явное любопытство может вызвать лишние вопросы.
– Сестру моей знакомой родители силой принуждают выйти замуж за незнакомого ей мужчину!
– Да ты что! – ахнула Агата, опасаясь, что приправила речь слишком большой порцией сарказма.
«Подлец!»
– Как хорошо, что в наших семьях другой порядок.
– Именно!
«Обманщик!»
– Нэду так повезло с тобой, – вздохнула Эстер.
– Спасибо.
«Манипулятор!»
– Лорд Амос и леди Бесс приняли бы любой выбор сына? – уточнила Агата.
– Разумеется, – кивнула Эстер. – Хотя брат очень и очень разборчив, и никогда бы не полюбил не достойную девушку.
«Очень разборчив, значит?»
Стоп. Зачем ему понадобилась я? Если лорд Амос не заставляет Нэда жениться на выгодной партии, и вообще на какой-либо «партии», зачем устраивать весь этот балаган? Зачем ему просить её подыграть? Зачем угрожать раскрыть её личность Палмеру? Опять одни бесконечные вопросы.
Может, просто, чтобы позлить Агату и развлечься самому?
Нет, ну обманывать собственную семью – это слишком даже для Нэда Эмерсона.
Агата совершенно запуталась. Двадцать минут назад она испытывала благодарность к Нэду, и даже немного больше…
А сейчас?
Сейчас ей хотелось выскочить из будуара и врезать ему, как давно собиралась.
Нужно иногда давать эмоциям выход, иначе они просто разорвут на части.
«Выпускать пар» – говорил Адам.
Эстер тем временем что-то до сих пор говорила, и Агата постаралась вернуться в реальность.
– … семейная легенда. Знаешь же, в каждой уважающей себя семье должна быть какая-нибудь притча, которую шепотом рассказывают детишкам или страшная история, вроде привидения прапрапрапрабабушки, завывающем под крышей в полнолуние, когда оно выпадает на последнее воскресенье месяца, или что-то вроде того. У нас тоже есть. Не особо страшная и не сильно правдоподобная история, но пользу она приносит колоссальную. Так вот, – Эстер потянулась к подносу с лимонадом, налила два стакана и разом опустошила первый, потом откашлялась и продолжила. – Мама рассказала, едва мне стукнуло четырнадцать. Якобы лет сто или больше назад наш род едва не прервался, потому что тогдашний еще граф Эмерсон заставлял сына бросить возлюбленную из бедной семьи и жениться на какой-то богатой наследнице. Сын, естественно, сопротивлялся. Тогда граф без особых сожалений тюкнул девушку топориком по голове и похоронил. Нет причины – нет проблемы. Думал, парень поплачет, а потом сделает, как папа велит.
– И что? Сделал?
– Нет, – фыркнула Эстер. – Умер от горя. Тогда граф, не умеющий делать выводы, принялся за второго сына. Дальше история в точности повторяется. Третий сын воле папеньки подчинился и женился без любви. Тут начинается сплошная мракобесия. То ли братья, умирая без любимых, прокляли весь свой род, то ли мужик съел что-то не то, но зачать наследника они с женой так и не смогли, а вскоре он умер от какой-то болезни. У нашего графа осталась одна дочь. В дело включилась женская логика и женский ум. Граф сунулся было к дочери, а она уже обвенчалась по церковным законам с любимым, и успела забеременеть. Граф сдался, передал родовое имя первому внуку, а потом скончался. С тех пор в семье Эмерсон браки заключаются исключительно по любви.
Агата попыталась в эту семейную легенду каким-то образом включить себя. И не получилось.
Где-то в глубине души, тоненький голосок настойчиво шептал, что поступкам Нэда есть логичное объяснение. Всё его поведение, изменения характера и даже их встречи с семьей отлично в эту теорию укладываются.
Только вот Агата упорно к этому голосу не прислушивалась, и попыталась его заткнуть.
– Я так устала, – вздохнула Эстер. – Хочу уехать.
Потом девушка прошлась до зеркала, разгладила пальцами ткань юбки, пробежалась по уложенным в высокую прическу волосам, и снова вздохнула.
– Может, верхом прокатимся? В парке? – предложила Эстер, оглядываясь на задумчивую Агату.
– Верхом?
– Отлично проведем время, – глаза Эстер заблестели. – И от навязчивых вопросов любопытных кумушек можно просто уехать!
Агата рассмеялась, представив себе эту картину. Седовласые матроны с любопытством оглядывают её с головы до ног, снова и снова вопрошают, неприятно растягивая гласные: «а-а-а, кто это юное создание?», после чего она пускает лошадь в галоп, а тетки исчезают в клубах пыли.
– Согласна? – нетерпеливо спросила Эстер.
– Хм.
Агата уже хотела согласиться, потому что с Нэдом просто необходимо было поговорить и чем быстрее, тем лучше, и желательно наедине. Однако костюм для верховой езды она выбирала в состоянии близком к аффекту, и показаться в нем на людях…
Местная мода продела колоссальную работу и вместо привычного женского костюма для верховой езды, состоящего из амазонки, перчаток и изящной шляпки, создала чрезмерно вызывающий наряд. Высокие кожаные сапоги, мягкие замшевые брюки, облегающие бедра как вторая кожа, блузка с высоким воротником и пиджак, подчеркивающий талию. Довершали образ замшевые перчатки и маленькая шляпка. Если проще, то женщины отняли у мужчин их обычный костюм, чуть переделали в соответствии с нуждами и представили публике. Благородные леди старательно морщили носики