class="p1">– Почему спрашиваешь? – включился в разговор до сих пор молчавший Палмер.
– Хэнлон что-то кричал о помощнике красноглазой змеи в карьере. Пытался отвлечь меня, – девушка постаралась, чтобы никто не догадался о том, какие чувства она испытывала сейчас. Она и сама не знала, что это.
Страх? Ненависть?
В чужом городе в маленькой квартирке на стуле висел кожаный ремень с мощной овальной пряжкой, с тонкой черной полосой в центре. Этим ремнем восьмилетней заплаканной девочке когда-то связали руки. Она хранила его все эти годы не для того чтобы помнить, не для того чтобы отомстить, а чтобы чувствовать связь с прошлым.
Спустя десять лет Агата произнесла имя убийцы матери. Как вспышка пронеслось воспоминание: лицо с набухающим кровью шрамом, заслонившее вспоротое молнией небо.
– Шрам… Ведь у него на лице есть шрам?
– Да, – ответил лорд Брок. – На щеке.
Конечно, у него должен быть шрам. Десять лет назад Элена Северская взяла в руки меч, чтобы спасти жизнь дочери. Этот шрам – последнее, что сделала она в этой жизни.
– Давайте просто схватим герцогиню Валлу, – тихо, но отчетливо произнесла Агата. – Она человек. Просто человек. А люди совершают ошибки.
В обращенных на неё взглядах Агата различила целый ворох различных эмоций: сомнения Брока, страх Арчи, хуже всего – решительность Эдвина, поддержку Палмера, пугающее доверие Эмерсона.
– Я в любом случае с тобой, малыш, – пожал плечами Нэд.
– Если Трэнт в деле, – развел руками Эдвин. – Я тоже. А ты, Палмер?
– Разумеется, – хором ответили Брок и Палмер.
Арчи со слезящимися глазами оглядел коллег, шмыгнул носом и вяло заявил:
– Я абсолютно уверен, что всех нас завтра же прирежут в ближайшей подворотне.
– Отлично! – хлопнул в ладони Эдвин. – Какой у нас план?
***
Лорд Брок и Палмер запретили кому-либо покидать госпиталь, и на пороге палаты даже появилась охрана. Вот только запретить что-то Эмерсону, значит определить ход его дальнейших действий.
Поэтому, как только солнце начало подниматься над горизонтом, он подхватил Агату и, не обращая внимания на возражения, вывел из госпиталя и усадил в карету. По дороге выяснилось, что одежду, что приобреталась для официальных выходов, уже доставили к нему домой.
– Как ты попал в мою квартиру? – возмутилась Агата.
– Точно, – мужчина щелкнул пальцами и вытащил из кармана маленький ключик на стальном кольце. – У тебя новый замок. Вот ключ. Если не возражаешь, запасной я оставлю у себя.
– Возражаю!
– Отлично! Переоденешься, позавтракаешь, и поедем, – рассказывал Нэд, не замечая на лице спутницы сначала удивления, затем раздражения.
– Куда поедем?
– Вторая встреча с родителями, – с видом «что тут не понятного» ответил Нэд.
Агата сделала медленный вдох, затем выдох и пообещала себе, что не скажет сейчас ни одного грубого слова и никого не ударит.
– Эмерсон, ночью нас едва не убили. Я вся перемазана сажей и кровью, у меня разорван рукав и жутко болит плечо. Я всю ночь не спала, а ты тащишь меня на светский прием и хочешь заставить поддерживать пустые разговоры?
– Да, – не глядя на девушку, сказал Нэд. – Думаю, тебе нужно отвлечься.
– Думаю, я должна тебя придушить, – рыкнула Агата, и отвернулась к окну.
Остаток пути они молчали. Со стороны Агаты молчание было злым и обиженным, со стороны Нэда немного виноватым. По крайней мере, так представлялось.
Карета замерла перед двухэтажным особняком, зажатым среди других похожих.
– Где мы?
– Это мой дом. Ты же не думаешь, что я постоянно живу с родителями? – с ноткой превосходства спросил Нэд.
Кованая калитка с множеством завитков открылась с легким скрипом, точно так же повела себя входная дверь.
– Это место не выглядит обжитым, – осматривая холл, отметила Агата.
Мебели здесь почти не было, все горизонтальные поверхности покрывал тонкий слой пыли, а запах нежилого помещения перебивался ароматом душистых трав, которые использовались в ароматических свечах.
– Наверное, это потому, что я постоянно живу с родителями, – хмыкнул Нэд, оглядываясь.
К ним навстречу устремился пожилой мужчина в униформе дворецкого и тоненькая девчушка в белом фартучке.
– Покажите леди её комнату и помогите, – приказал Эмерсон, подождал, пока Агата со служанкой скроются на втором этаже, и повернулся к дворецкому. – Серьезно, я же просил все подготовить.
– Два часа назад, молодой господин, – урезонил его дворецкий, качая головой с почти отеческим видом.
– Ладно, – буркнул Нэд. Из взрослого мужчины он моментально превратился в нашкодившего подростка.
Через четыре часа Агата разглядывала свое отражение в огромном зеркале в огромной гардеробной. Она тщательно осмотрела зеркальную поверхность в поисках стыков, но так и не нашла ни одного. Откуда могла взяться такая махина? Агата снова ощутила себя любознательной шестилетней девчонкой, у которой на хвосте вечно болтался чрезмерно острожный брат. Пожалуй, они бы непременно притащили сюда приставную лестницу и какой-нибудь инструмент, чтобы отодрать зеркало от стены и узнать из скольких частей оно состоит и как крепится к стене. Агата бы карабкалась по лестнице, а Адам стоял внизу, периодически вздрагивал от любого шороха, обещал грандиозный нагоняй от матери, но на сестру смотрел бы с восхищением, а на зеркало с любопытством ученого. Воспоминания помогли взбодриться и придали решимости, которая после вчерашних событий в бюро серьезно пошатнулась. Она не простила брата, и когда-то в сердцах отреклась, но он до сих пор оставался самым близким и родным человеком. Она найдет его. Обязательно найдет, и уже тогда будет сердиться до конца своих дней.
После легкого завтрака, ванны и всех косметических процедур, которым подверглась Агата с помощью ловкой служанки, она не могла не признать, что выглядит хорошо. Лучше, чем хорошо.
Нежно-голубое шелковое платье с длинными рукавами чуть приоткрывало ключицы и плечи, облегало талию, словно вторая кожа, а вниз расходилось как цветок лилии. Длинные черные пряди, появившиеся благодаря парику, заплели в косы и убрали в низкий пучок, украсив его заколками в тон платью.
На солнце ткань платья переливалась и поблескивала. Агата даже поднесла рукав к глазам и провела пальцами, чтобы убедиться, что в неё не вшиты драгоценные камни.
– Леди? – позвала служанка.
Агата обернулась и увидела в руках девушки короткий белый полушубок.
Служанка набросила шубку на плечи Агаты, чуть отошла, полюбовалась результатом и сложила руки под подбородком, не забыв умилительно улыбнуться.
– Милорд с ума сойдет, – резюмировала девушка и выпорхнула из комнаты, оставив Агату наедине с собственным отражением.
– За четыре часа из побитого жизнью следователя в леди, – хмыкнула Агата, снова оглядывая платье.
Излишняя худоба, которой всю жизнь стеснялась девушка, сравнивая себя с женственными формами сестры, перестала волновать. Слова леди Фионы, засевшие в голове с памятной встречи, растаяли как дым.
В дверь постучали.
– Агата, ты