– Да, – резко ответил ему Хэдли. – Да, считаю. Итак, мисс Биттон?
Она нерешительно посмотрела на Далри и облизнула пересохшие губы.
– Собственно, он не очень распространялся. Просто дядя Лестер сказал, что хочет сегодня поговорить с Филом. И когда я сказала, что в час дня Фил должен быть в Тауэре, он ответил, что тогда стоит зайти к нему с утра, чтобы застать его дома.
– И он это сделал?
– Дядя Лестер? Да. Я видела, как он вернулся днем… И помню, дядя Лестер сказал папе: «Послушай, дай мне свой ключ, на случай если я не застану его утром. Тогда я останусь там и дождусь его».
Хэдли удивленно посмотрел на нее:
– У вашего отца был ключ от этой квартиры?
– Говорю вам, – с горечью ответила Шейла, – он относился к нам как к малым детям. Это одна из причин, из-за чего Фил так выходил из себя. Папа сказал, что не будет платить за квартиру, если у него не будет своего ключа, чтобы он мог прийти когда ему вздумается… Ужас! Как будто Фил маленький ребенок. Вы не знаете папу. Но это было так… Я хочу сказать, что на самом деле он и не думал проверять его, потому что заходил к Филу только раз в месяц. И папа дал свой ключ дяде Лестеру.
Хэдли живо подался вперед:
– Он виделся утром с Филом?
– Нет, не виделся. Потому что я ведь видела, когда он вернулся. Фила не оказалось дома, дядя Лестер подождал его с полчаса и ушел. Казалось, он был…
– Сердитым? – помог ей Хэдли.
– Н-нет. А как будто усталым и разбитым. Я знаю, он старался выглядеть нормально. И странно… Он казался веселым и даже возбужденным и смеялся.
– Смеялся?!
– Постойте! – прогремел доктор Фелл, который даже водрузил на нос очки и теперь смотрел на девушку через них. – Скажите, дорогая… У него в руках было что-нибудь, когда он возвратился?
Она опять расплакалась:
– Это имеет какое-то ужасное отношение к дяде Лестеру, и я не хочу иметь с этим дело! Он единственный человек, который всегда прекрасно ко мне относился, и сейчас тоже, и я не хочу всего этого. Еще когда я была совсем маленькой, он один приносил мне кроликов, шоколадки и кукол, а папа говорил, что это глупые игрушки. И…
Она в замешательстве топнула ножкой и вдруг повернулась к Далри.
– Будь я проклят, – вспыхнул тот, – если она ответит еще хоть на один вопрос. Слушай, Шейла, иди в другую комнату и посмотри, что ты захочешь там взять…
Хэдли собирался что-то сказать, но доктор Фелл остановил его взмахом руки. Затем доктор дружески заговорил:
– Все в порядке, дорогая. Я не хотел вас огорчить, да это и не важно. Делайте то, что предложил вам мистер Далри… Только еще одно… Нет-нет! – быстро сказал он, когда она хотела заговорить. – Я больше не буду спрашивать о том, что вы думаете. Видите ли, по телефону я спросил, есть ли в доме кто-нибудь, кто сможет вам помочь с вещами? И предложил, чтобы камердинер вашего отца…
– Маркс? – озадаченно воскликнула она. – Да, помню. Он сидит в машине…
– Спасибо, дорогая. На этом все.
– Иди туда и осмотрись, Шейла, – предложил ей Далри. – Через минуту я тоже приду. Мне нужно поговорить с этими джентльменами.
Он проследил за девушкой, когда она закрывала дверь, затем медленно повернулся. На его щеках горел тусклый румянец, казалось, он так и не успел оправиться от трагедии, губы его нервно подергивались.
– Слушайте, – хрипло заговорил Далри и с усилием откашлялся. – Мне, конечно, ясно, к чему ведут все эти ваши расспросы. И вы знаете, как я ценил Фила. Но что касается мистера Биттона… Мистера Лестера Биттона… Майора Биттона… Я тоже его уважаю, как и она. И скажу вам, что все вы ничего не понимаете! Я очень хорошо его знаю. Шейла не сказала вам, что он высказывался за наш брак, когда старик был против. Но выслушайте меня!
Внешне он не такой приятный, как генерал Мейсон. Я знаю, генерал его не любил, потому что старый генерал по натуре грубый солдафон. А по виду Биттона можно подумать, что он холодный, расчетливый и деловой человек. Да, он не очень-то разговорчивый и, может, не блистает остроумием… Зато он… А вы… вы все… просто тупицы, вы совершенно ничего не понимаете! – в беспомощном отчаянии выкрикнул Далри и стукнул кулаком по спинке кресла.
Хэдли побарабанил пальцами по своему портфелю.
– Скажите мне правду, мистер Далри, – помолчав, сказал он. – Мы установили, что между миссис Биттон и Дрисколлом была любовная связь… Буду откровенным – мы это точно знаем. А вам было об этом известно?
– Даю слово, я об этом не знал, – просто ответил Далри. – Хотите верьте, хотите нет, мне все равно. Я узнал об этом… только потом. – Он переводил взгляд с одного мужчины на другого, и все поняли, что он говорит правду. – Фил был не так глуп, чтобы рассказывать об этом мне. Конечно, я бы покрывал его, потому что… Впрочем, вы сами это понимаете. Но я обязательно постарался бы положить этому конец.
– А как по-вашему, сэр Уильям об этом знал?
– Господи, нет, конечно! Он же просто не замечает, что происходит вокруг него! С головой погружен в свои любимые книги и проповеди по поводу того, как наше правительство разлагается от дряхлости… Но, ради бога, узнайте, кто убил Фила и в чем тут дело, пока мы все не сошли с ума! Найдите его!
– Мы намерены приступить к этому, – спокойно сказал доктор Фелл, – ровно через две минуты.
Внезапно, словно по сигналу гонга, воцарилась тишина.
– Я хочу сказать, – через некоторое время пробормотал доктор, поднимаясь с кресла и хватая одну из своих тростей, – что мы собираемся отбросить все несуразности, замутняющие настоящий смысл этой трагической смерти… Мистер Далри, вас не затруднит пригласить сюда этого камердинера, Маркса?
Далри помедлил, вороша волосы, но уступил повелительному взгляду доктора и вышел.
– А теперь, – заторопил всех доктор Фелл, в нетерпении колотя палкой по полу, – поставьте этот стол передо мной, вот так, мальчик мой, скорее! – Он с трудом встал, когда Рэмпоул поднял тяжелый стол и со стуком поставил его перед доктором. – Хэдли, дайте мне свой портфель…
– Погодите, минутку! – возмущенно запротестовал старший инспектор. – Да прекратите разбрасывать по столу бумаги! Какого черта вы делаете?
Рэмпоул в удивлении смотрел, как доктор подковылял к стене и взял переносную лампу. Размотав шнур, он поставил лампу на небольшом расстоянии от стола, затем подкатил к ней низкое кресло и включил свет. Рэмпоул почувствовал, как ему в руки суют черный блокнот старшего инспектора.
– Это вам, мой друг, – радушно улыбнулся доктор. – Садитесь вот здесь, рядом со мной, нет, слева… Вот так… У вас есть карандаш? Хорошо! Когда я подам вам знак, вы должны делать вид, что записываете каждое слово. Царапайте там все, что вздумается, главное, чтобы ваш карандаш ни на минуту не останавливался! Поняли?
Хэдли бросился вперед, как человек, увидевший на самом краешке стола драгоценную вазу:
– Нет, нет, не смейте! Ведь это мои записи, и вы все здесь запутаете! Ах вы, безмозглый толстяк! К чему вся эта…
– Молчите и не спорьте! – раздраженно приказал доктор. – Случайно, у вас не найдется пистолет и пара наручников?
Хэдли возмущенно уставился на него, затем покачал головой:
– Нет, вы сумасшедший. Фелл, вы настоящий безумец! Эти вещи носят только в кино да в ваших любимых детективах. Я уже лет десять не держал в руках ни пистолета, ни наручников и…
– Зато у меня они есть, – с полным самообладанием заявил доктор. – Я так и знал, что вы их забыли. – С видом фокусника он извлек из карманов брюк оба предмета и протянул их вперед на всеобщее обозрение, самодовольно улыбаясь. Наставив пистолет на Рэмпоула, он сказал: – Вам!
– Осторожно! – вскричал старший инспектор, хватая его за руку. – Вы, законченный идиот, будьте осторожны с такими вещами!
– Можете не беспокоиться, уверяю вас. Это игрушечный пистолет, даже офицер Скотленд-Ярда не сможет никого ранить из него. Видите, это просто раскрашенная оловянная игрушка! Но как ловко сделана! Наручники тоже игрушечные, только выглядят как настоящие. Я купил их в одном из этих магазинчиков, что на Гласхаус-стрит, которые торгуют всякими забавными штуками. Вот еще несколько их вещиц, я просто не мог устоять. Вот мышка, которая может катиться по столу, как на роликах, когда нажмешь на нее сверху, и еще… – Он рылся в карманах. – Но сейчас она нам не нужна. А вот он!