— Вроде бы, валяется с подагрой, — пробормотал кто-то.
— Это что, могила? — спросил Челенгорм, показывая на клочок свежевскопанной земли, в тени одного из камней — утоптанный, в отпечатках сапог.
Полковник посмотрел и нахмурился.
— Ну, мне кажется…
— Какие-нибудь признаки северян?
— Кое-кто из моих людей отметил движение в лесах к северу, но никак нельзя сказать однозначно, что это враги. Более вероятно — это овцы. — Веттерлант провёл их между нависающих, прямо стоящих камней. — А так, ни намёка на этих педрил. Не считая того, что они после себя оставили. Вот.
— Угх, — произнёс один из штабников, резко отводя взор. Несколько окровавленных тел выложены в ряд. Одно из них рассечено пополам и вдобавок лишилось руки, на вываленных внутренностях копошились мухи.
— Был бой? — спросил Челенгорм, мрачно косясь на трупы.
— Нет, эти — вчерашние. И они наши. Видимо из разведчиков Ищейки. — Полковник указал на небольшую кучку роющих могилы северян, среди них бросались в глаза высокий с красной птицей на щите и коренастый старик.
— А с конём как вышло? — Тот лежал на боку, из раздутого живота торчала стрела.
— Об этом ничего не знаю.
Горст оценил защитные приготовления, которые уже решительно воплощались в жизнь. Копейщики занимали известняковую стену со стороны холма, сгрудились плечом к плечу в проёме, откуда вниз шла неровная тропа. Позади них, выше на холме широким двойным полукругом стрелки суетились с арбалетами и зарядами, либо просто околачивались, безутешно чавкая сухпайком, двое ругались, по всей видимости, из-за спорной победы в кости.
— Добро, — сказал Челенгорм, — добро, — без уточнения, что вызвало его одобрение. Он устремил суровый взгляд через лоскуты полей и пастбищ, над парой хуторов, в сторону леса, одеялом окутавшего северную часть долины. Густая чащоба, из тех что покрывали столь обширные пространства в этой земле, сплошную пелену деревьев прерывали лишь смутно различимые полоски двух дорог, ведущих на север между взгорий. Одна из них, по всей видимости, на Карлеон. К победе.
— Оттуда могут появиться десять северян, а могут и десять тысяч, — пробормотал Челенгорм. — Мы должны быть осторожны. Нельзя недооценивать Чёрного Доу. Я был при Камнуре, Горст, где погиб принц Ладислав. То есть, на самом деле за день до битвы, но всё же был. Чёрный день для Союзных войск. Нам нельзя допустить ещё один такой, а?
В таком случае я крепко советую тебе сложить полномочия, и сдать командование кому-нибудь более пригодному.
— Нет, сэр.
Челенгорм уже отвернулся поговорить с Веттерлантом. Горст едва ли стал бы его винить. Когда я произносил в последний раз то, что стоило б выслушать? Вежливо поддакиваю, да уклончиво лепечу. С тем же успехом и коза проблеет. Он повернулся спиной к скоплению штабников и побрёл туда, где копали могилы северяне. Седоволосый, опершись на мотыгу, заметил его приближение.
— Меня зовут Горст.
Старик поднял брови. Ошарашен тем, что человек Союза говорит на северном наречии, или что такой здоровила говорит, как маленькая девочка?
— Меня Горбушка. Я дерусь за Ищейку. — Его слова немножко цеплялись за разбитый рот.
Горст кивнул на трупы.
— Это твои люди?
— Айе.
— Вы сражались здесь?
— Против дюжины под командой человека по имени Кёрнден Утроба. — Он почесал посиневшую челюсть. — У нас был перевес в числе, но мы проиграли.
Горст обвёл тяжёлым взглядом круг камней.
— На их стороне была позиция.
— Да, а ещё Вирран из Блая.
— Кто?
— Один герой неебатый, — огрызнулся тот, с красной птицей на щите.
— Сверху, с долин дальнего Севера, — сказал Горбушка, — где каждый чёртов день идёт снег.
— Чокнутый псих, — пробурчал один из людей Горбушки, баюкая перевязанную руку. — Говорят, он пьёт свою мочу.
— Я слышал — он ест детей.
— У него такой меч, который, говорят, упал с неба. — Горбушка утёр лоб тыльной стороной толстого предплечья. — Они ему поклоняются, там, в снегах.
— Поклоняются мечу? — переспросил Горст.
— Там считают, его уронил Бог или типа того. Ктой-то знает, о чём они там, наверху, думают? Так или иначе, Щелкунчик Вирран — опаснейший тип. — Горбушка лизнул дырку в зубах, судя по его гримасе — свежую. — Уверяю тебя по собственному опыту.
Горст тяжёлым взглядом уставился в лес, сияние тёмной зелени деревьев на солнце.
— Ты считаешь, люди Чёрного Доу поблизости?
— Видимо, да.
— Почему?
— Потому что Утроба бился вопреки шансам, а он не тот человек, чтобы сражаться ни за что. Чёрный Доу положил глаз на этот холм. — Горбушка пожал плечами и снова согнулся над своей работой. — Мы похороним бедняг, а потом спустимся вниз. Я и так оставил в здешней траве зуб, а в грязи — племянника, и больше ничего не собираюсь терять в этом проклятом месте.
— Спасибо. — Горст повернулся обратно к Челенгорму и его штабу, теперь вовлечённым в жаркие дебаты, надо ли размещать последнюю прибывающую роту за или перед разрушенной стеной. — Генерал! — позвал он. — Разведчики считают, что Чёрный Доу может быть рядом!
— Надеюсь так и есть! — крикнул в ответ Челенгорм, очевидно, едва ли восприняв его слова. — Переправы в наших руках! Взять под контроль все три переправы, вот первейшая задача!
— Я слышал, переправ было четыре. — Слова произнесли очень тихо, один человек шепнул другому, но в тот же миг бормотание смолкло. Все повернулись, чтобы рассмотреть молодого бледного лейтенанта, весьма удивлённого оказаться в центре внимания.
— Четыре? — Челенгорм накинулся на него. — Вон там, на западе, Старый мост. — Он выпростал руку, почти сбив с ног дородного майора. — Мост в Осрунге, на востоке. И броды на отмелях, где реку пересекли мы. Три переправы. — Генерал подсунул под нос лейтенанту три толстых пальца. — Все в наших руках!
Юноша зарделся.
— Один из разведчиков сказал мне, сэр, что есть тропа через болота, западнее Старого моста.
— Тропа через болота? — Челенгорм впился глазами на запад. — Потайной путь? Я имею в виду, северяне могут воспользоваться тропой и пробраться прямо нам в тыл! Будь я проклят, отличная работа, малыш!
— Что-ж, спасибо, сэр…
Генерал крутанулся в одну сторону, потом резко обратно, выворачивая каблуком дёрн, бросаясь туда-сюда, словно верная стратегия постоянно пряталась у него за спиной.
— Кто ещё не пересёк реку?
Офицеры кружили, силясь удержаться в его поле зрения.
— Восьмой поднялся?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});