Читать интересную книгу Семен Дежнев - Лев Демин

Большой интерес представляет «наказная память» (инструкция) якутского воеводы В.Н. Пушкина десятнику Михаиле Стадухину, пытавшемуся в 1649 году повторить плавание Алексеева — Дежнева вокруг Чукотского полуострова. В этом документе сообщались все известные сведения о прилегающих к Анадыри землях. В ней, в частности, содержится упоминание о том, что против устья реки Погычи (Анадыри) где-то далеко на северо-востоке лежит большая «Новая земля». Население Погычи посещает ее для промысла моржовой кости. Очевидно, что речь идет не о той «Новой земле», которая была давно известна поморам. Слово «Новая» скорее здесь употребляется в смысле «неизведанная», «неизвестная». Не об Аляске ли шла речь, слухи о которой могли доходить до русских через чукчей и эскимосов?

Вернемся теперь к рассуждениям Дежнева относительно местоположения Большого Каменного носа, который будто бы находится в трех сутках пути от анадырского устья. В это утверждение трудно поверить. А если принять гипотезу, что точкой отсчета для рассуждений Дежнева служила не восточная оконечность Азии, а какой-либо более южный прибрежный пункт? Эта гипотеза, кажется, помогает сторонникам того взгляда, что Большой Каменный нос — это весь Чукотский полуостров или хотя бы его восточная часть. Тогда от южного рубежа Носа в широком смысле, возможно, и доплывешь до устья Анадыри за трое суток.

А нет ли решения загадки более простого? Минуя пролив, уцелевшие кочи оказались в бурном Беринговом море. Буря могла их отнести далеко от берега, швыряла корабли по бушующим морским просторам. Мореходы, не имевшие карт, располагавшие лишь простейшими навигационными приборами, могли потерять ориентировку во времени и в пространстве. Вот и сложилось ошибочное представление, что если бы буря не мотала кочи в открытом море, то, держась берега, можно было бы проделать весь путь за трое суток. К тому же Семен Иванович Дежнев, отнюдь не ученый гидрограф, хотя и человек одаренный и смекалистый, составлял свою отписку шесть лет спустя, после плавания мог что-то позабыть, мог что-то и поднапутать.

В Беринговом море буря разъединила кочи Семена Дежнева и Федота Алексеева. Организатору экспедиции не суждено было довести ее до конца и достичь желанной цели — Анадыри. Этим двум замечательным людям больше никогда не суждено было встретиться. Коч Алексеева отнесло далеко на юг, и долго никаких известий о судьбе его и его экипажа не было. А корабль Дежнева, последний из всей экспедиции, долго носило по морю. Можно представить эти трагические часы и дни. Истерзанный бурей одинокий коч, с изодранными парусами, поврежденным такелажем, плохо поддававшийся руке кормчего, швыряло как легкую пушинку с одного гребня гигантских волн на другой. Люди шептали слова молитвы Николаю-угоднику, заступнику мореплавателей, и уже, казалось, не надеялись выйти живыми из переделки. Грозно ревел Тихий океан, словно грозил дерзким смельчакам. Скрипели жалобным стоном мачта и весь коч. Волны перекатывались через палубу и смывали все, что было плохо закреплено. Обессиленные казаки едва успевали откачивать воду из трюма…

Выше мы писали, что еще в Ледовитом океане, согласно традиционной версии, два коча были разбиты бурей, два пропали без вести, пятый коч — анкудиновский потерпел крушение в Беринговом проливе. Таким образом, из семи кочей уцелело только два, которые и вышли проливом в Тихий океан. Этой версии и придерживается большинство авторов, обращавшихся к истории плавания Алексеева — Дежнева. Однако противоречивость источников дает основание исследователям приводить и другие версии. Так, М.И. Белов, например утверждает следующее: «В начале сентября, когда в северной части Берингова моря начинается полоса штормов и бурь, четыре (!) уцелевших русских судна вместо семи, отправившихся в путешествие, вышли из пролива и направились на юг. Впереди их ждали великие испытания». Если в этом случае прав М.И. Белов, то выходит, что два коча из последних четырех погибли не в Ледовитом океане, а в Беринговом море.

В 1890 году русский архивист, археограф и историк Н.Н. Оглоблин издал и прокомментировал обнаруженные им четыре челобитных Семена Ивановича Дежнева царю Алексею Михайловичу. Две из них — челобитная 1662 года, писанная в Якутске, и другая, поданная в конце 1664 года в Москве, содержат некоторые сведения о прошлой деятельности челобитчика. «Именно здесь заключены те слова Дежнева, после которых не остается никаких сомнений в том, что он прошел весь Берингов пролив», — замечает Оглоблин.

Вот слова самого Дежнева из его челобитной 1662 года: «И я, холоп твой, с ними торговыми и промышленными людьми шли морем, на шти кочах, девяносто человек, и прошед Анадырское устье, судом Божиим те все наши кочи морем разбило, и тех торговых и промышленных людей от того морского разбою на море потонуло н на тундре от иноземцев побитых, и иные голодной смертью померли, итого всех изгибло 64 человека».

Следует обратить внимание, что знаки препинания в этом документе расставлены не его автором, а инициатором его публикации, придерживавшимся современной ему логики. Русские грамотеи XV11 века не знали синтаксиса в современном его понимании. И поэтому данная выдержка из документа дает основание для разноречивых толкований, зависящих от того, как расставлены знаки препинания. Если бы поставили точку после «девяносто человек», то свидетельство Дежнева не оставляло бы сомнения в том, что все кочи гибли в Беринговом море, «прошел Анадырское устье». Если же точка стояла бы после слов «прошед Анадырское устье», то можно было бы допускать двоякое толкование. «Я, холоп твои, Семейка Дежнев, достиг устья реки Анадыря. А все кочи морем разбило». Где разбило, в каком море, до Большого Каменного носа или за ним — автор челобитной не уточняет.

Очевидно, история Алексеева — Дежнева дает пищу исследователям для новых поисков и уточнений. Но как бы ни истолковывать смысл дежневской челобитной 1662 года, соглашаться или не соглашаться с традиционной версией, горький факт остается фактом. К концу морского плавания все кочи экспедиции оказались разбитыми или пропавшими без вести. Погибла большая часть участников похода. Уцелела, достигнув берега к югу от анадырского устья, лишь небольшая горстка смельчаков во главе с Дежневым — менее четверти всего состава экспедиции. Помог ли Семену Ивановичу счастливый случай или же личный опыт, выдержка, бесстрашие, которые оказались выше, чем у других командиров кочей, не выдержавших схватки со стихией? Несомненно, и то и другое. «А я, холоп твой, от тех товарищей своих остался всего двадцатью четырьмя человеки», — писал С.И. Дежнев в той же челобитной.

Дорого заплатили русские мореходы за свой беспримерно героический подвиг, подвиг первых европейцев, прошедших Великим Северным морским путем Тихий океан. Отдал свою жизнь во имя великого открытия организатор экспедиции Федот Алексеев. Не суждено было ему достичь желанной цели — реки Погычи — Анадыри. Принял у него эстафету руководителя Семен Иванович Дежнев, завершивший дело, начатое совместно с Федотом.

Последний коч с дежневским отрядом был выброшен па берег значительно южнее устья Анадыри, «в передний конец за Анадыр-реку», по словам самого Дежнева Точно определить место гибели коча затруднительно На этот счет существуют разные суждения. Это случилось первого октября 1648 года на сто второй день путешествия.

Обратимся теперь к судьбе Федота Алексеева. В XVIII веке на Камчатке распространялись смутные предания, обраставшие явно легендарными подробностями. Коч (или кочи) Алексеева будто бы принесло к камчатскому берегу. Здесь русские жили среди мирных камчадалов. На следующий год они отремонтировали коч и, обогнув мыс Лопатку, южную оконечность Камчатского полуострова, достигли Пенжинской губы. Там произошло кровопролитное столкновение с коряками, во время которого все русские, в том числе Федот Алексеев, были перебиты. Такова эта трагическая, но малодостоверная история.

Она стала известна выдающемуся русскому путешественнику и исследователю Камчатки Степану Петровичу Крашенинникову (1711–1755). В своем капитальном труде «Описание земли Камчатской» Крашенинников пишет: «Но кто первый из русских людей был на Камчатке, о том я не имею достоверных сведений и лишь знаю, что молва приписывает это торговому человеку Федоту Алексееву, по имени которого впадающая в р. Камчатку речка Никуля называется Федотовщиной. Рассказывают, будто бы Алексеев, отправившись на семи кочах по Ледовитому океану из устья р. Ковымы, во время бури был заброшен со своим кочем на Камчатку, где перезимовав, на другое лето обогнул Курильскую Лопатку и дошел морем до Тигеля, где тамошними коряками был убит зимою со всеми товарищами. При этом рассказывают, что к убийству сами дали повод, когда один из них другого зарезал, ибо коряки, считавшие людей, владеющих огнестрельным оружием, бессмертными, видя, что они умирать могут, не захотели жить со страшными соседями и всех их перебили».