Маррен вышел из комнат и ждал его у дверей.
— Сиди внутри, — велел Арга, уводя его к себе. — Цанийцы боятся тебя.
— Прости, Арга.
Арга вошёл и огляделся. Ни единая свеча не горела. Прежде ему пришлось бы спускаться вниз или звать слуг. Арга взял свечу и обернулся к Маррену.
— Зажги.
Колдун моргнул.
Разом загорелись все свечи в комнате. Арга покосился на ту, что держал, и усмехнулся, возвращая её в подсвечник.
Маррен был одет в цвета Ториянов, подобно вассалу. Он выглядел заметно лучше. Отмытые волосы стали шелковистыми. Зыбкий тёплый свет скрадывал его мертвенную бледность и смягчал резкие черты худого лица. Нечто жуткое проглядывало в нём, когда он поднимал глаза, но сейчас он обыкновенно смотрел в пол.
Колдун определённо не собирался умирать. Это радовало Аргу. Маррен был залогом его победы — его и Людей Весны. Многие честолюбивые замыслы зиждились на том, что в руке Арги в свой срок окажется чёрный меч. Арга часто напоминал себе об осторожности. Маррен оставался чудовищно опасным. Арга знал, что чёрный меч — не только оружие, но и искушение, что в опасности не только его жизнь, но и душа. Но колдун вёл себя смирно. Он подчинялся без промедления, не говорил слова поперёк и ничего не пытался Арге советовать. Больше того: он старался служить и приносить пользу. Казалось, он не только не таит злобы на Аргу, но даже благодарен ему. Арга обнаружил, что мириться с его присутствием не так трудно. Порой ему нравилось смотреть на колдуна, доверчиво спящего у его ног.
Арга ушёл в спальню и переоделся в сухое, а когда вернулся, увидел, что Маррен стоит на том же месте и поглядывает с робкой надеждой. В эту минуту он снова показался Арге юным.
Арга сел в кресло и подозвал его к себе. Маррен опустился на колени рядом с ним, потом сел на полу, глядя снизу вверх. Арга дотронулся до его плеча. Маррен опустил голову, прикоснувшись виском к его колену. Аргу несколько удивляло, как он умудрялся спать в этой позе, но он спал — этого было достаточно.
— Сколько лет твоему телу? — спросил Арга, пока колдун не задремал.
— Семнадцать.
Арга хмыкнул. У колдуна даже усы не пробивались.
— Выглядишь моложе.
— Да?.. — Маррен поднял лицо, губы его тронула едва заметная улыбка. — Я всегда медленно… взрослел.
— Где ты родился? У тебя же были… родители?
— Да. В деревне. В горах. Пасли овец, пряли шерсть. Там рано начинают работать, а взрослеют поздно, потому что голодно.
— И ты ушёл оттуда к Железной Деве?
— Нет. Меня продали.
Арга уставился на него.
— Продали?..
— Большой голод, — сказал Маррен безмятежно. — Двенадцать детей. Кормят четырёх старших. Шестеро умерли. Двух купили.
— Двух?
— Сестра умерла на следующий день.
Арга молчал. Слова не шли на ум.
— А что там сейчас? — наконец спросил он.
— Пустоши. Заброшенные шахты.
Арга покусал губу. Плохие годы случались, конечно, но о подобном голоде он только читал в хрониках. Самые высокомерные Коллегии магов, не чинясь, выходили заклинать погоду, едва становилось ясно, что землепашцам грозит неурожай. Обычно даже не брали платы… Что там! Говорили, сама Железная Дева и та не брезговала этим святым делом. «Ему же больше трёх веков, — наконец вспомнил Арга. — Это было больше трёх веков назад».
— Ладно, — неловко сказал Арга. — Спи.
Маррен ткнулся лбом ему в колени.
Арга взял письмо от наместника Лесмы, распечатал, вгляделся в строки. Наместник, Воспринятый родом из Ранганы, выражался столь многословно, что на первой странице толком не было ничего, кроме уверений в преданности. Пышный с завитушками почерк мешал разбирать слова. Арга потёр виски. За окнами мерно шумел дождь. Клонило в сон. Размеренное дыхание Маррена убаюкивало. «Приедет ли Лакенай? — подумал Арга. — В такую погоду лучше ей не выбираться на улицу. Я не обижусь, она знает…» Где–то внизу засуетились, захлопали дверьми. Арга напрягся: Лакенай? Но разобрал несколько слов и не прислушивался больше: приехал домоправитель Баншира. Послышались лёгкие шаги в коридоре: должно быть, убедились, что страшный колдун скрылся, и меняли, наконец, масло.
Арга поймал себя на том, что старается не шевелиться. Его левая рука уже играла волосами Маррена. Усмехнувшись, он убрал руку.
Он сам задремал в кресле и уронил письмо. Разбудил его свет, засиявший в окнах. Яркость его свидетельствовала, что он сотворён магией. Потом блистающий золотой шар поднялся выше и в комнате стало светло, как днём. «Лакенай приехала», — понял Арга. Сердце его дрогнуло от благодарности и любви.
Он подобрал письмо с пола и сжал плечо Маррена.
— Просыпайся.
Колдун мгновенно открыл глаза.
— Арга?
— Иди к себе. У меня гостья.
Маррен встал, потирая веки. Он не торопился повиноваться. Арга нахмурил бровь. Маррен посмотрел на него, беспокойно стиснул руки и быстро спросил:
— Можно сказать, Арга?
— Можно не спрашивать. Говори.
Колдун отвёл взгляд.
— Это сложно, — виновато проговорил он. — Трудно найти слова. Но… Приближается что–то. Деяние, событие… которое заставит множество людей горевать. Я должен был сказать тебе.
— Должен, — согласился Арга и уточнил: — Тебе что–то мешает? Обычно ты неплохо предсказываешь будущее. Событие? Где? С кем? Когда?
— Здесь, в Цании, и скоро, — Маррен понурился. — Яснее я не вижу. Так бывает… если некто ещё не решился. Тот, от кого всё зависит.
— Ты можешь указать этого человека?
Маррен покачал головой.
— Нет, и это странно. Если бы его пытались укрывать магией, для меня было бы только проще. Ответ один: есть множество людей, связанных обязательствами и приказами, так или иначе это деяние зависит от них всех. Все они сейчас поглощены сомнениями и страхом.
— Но событие приближается?
— Возможность события. Арга…
— Что?
— Ты ведь не возьмёшь меня на церемонию, — внезапно сказал Маррен.
— Не возьму. Тебе нечего там делать. Цанийцы испугаются. Весенние удивятся. Каудрай рассердится. Никто не поймёт, зачем мне это.
«Я многословен», — подумал Арга и замолчал. Скверные предчувствия охватили его. «Цанийцы хитрее нас, — вспомнил он. — А ведь я сам говорил Эрлиаку, что им нельзя верить».
Маррен заговорил снова и Аргу передёрнуло. Слова колдуна оказались настолько созвучны его мыслям, как будто Маррен заглядывал в его разум.
— Есть странность, Арга, — сказал колдун. — В завоёванном городе слишком тихо. Ни беспорядков, ни драк. Недовольные проклинают судьбу, но не весенних. Вас боятся. Но Железную Деву тоже боялись, и всё же нападали на её воинов. На всех магов Чёрной Коллегии покушались. Не по разу. Кое–кого сумели убить. Да, цанийцы миролюбивы и не горды, но всё это настораживает. Если бы ты взял меня на церемонию…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});