Читать интересную книгу На первой полосе - Вэл Корбетт

Наконец, изрядное время покопавшись в инструкциях, водитель открыл багажник, который после внешнего осмотра был просвечен еще рентгеном. Теперь путь был свободен, и Катя с Брендой вошли в красный холл дома номер 10.

Катю поприветствовал улыбающийся темноволосый личный секретарь премьера, а лакей помог им раздеться.

— Знаете, в список людей, которых мы послали в ваш офис, я включила нашего ведущего гримера, Бренду Харт, на случай, если мистер Сандерс захочет воспользоваться ее услугами, — сказала Катя секретарю.

Тот немного смутился, и Катя поняла, что никто так не спросил премьера о том, нужно или нет накладывать ему грим.

В кабинете на втором этаже уже были протянуты телевизионные кабели и установлены камеры, прожекторы и другое необходимое оборудование. Это была любимая комната премьера, небольшая и куда более уютная по сравнению с кабинетом в министерстве или офисом на первом этаже. Съемочной бригаде почему-то все не удавалось добиться желаемого качества освещения, и если бы Катя не вмешалась, они могли бы спокойно провозиться целый день.

Когда брали интервью такой важности, всегда использовали две камеры. Здесь не допускалась обычная практика «кивочков и улыбочек». Ведь когда снимают только одной камерой, она все время направлена только на того, кто отвечает на вопросы, и это значит, что вы не увидите лица того, кто их задает. Но если во время всего интервью зритель видит на экране только одно лицо, ему становится скучно. Чтобы не совершать такой оплошности, и были придуманы все эти «кивочки и улыбочки». После того как интервьюируемый уходит, в студии при помощи ассистента интервью имитируется снова, но теперь фокус камеры переносится на журналиста. Те же самые вопросы еще раз задаются журналистом в том же самом порядке и желательно даже тем же тоном, затем он должен немного поулыбаться, покивать головой и жестами и мимикой сопроводить уже отзвучавшие ответы несуществующего собеседника. Потом в студии все это монтируется и показывается ничего не подозревающему зрителю.

Катя была большим специалистом во всех этих «кивочках», но как раз сегодня выпал тот редкий случай, когда в них не было необходимости. При такой роскоши, как две камеры — одна, направленная на Катю, другая — на премьер-министра — редактор видеозаписи просто выберет потом для монтажа нужные куски с той или другой видеокассеты.

Ожидая выхода премьер-министра, Катя пыталась представить себе, каким будет начало их встречи. Когда премьер наконец появился, то, как и большинство лидеров, играющих на публику, он, быстро пройдя через зал, лично поздоровался со всеми присутствующими.

Когда Катя представила Эдварду Сандерсу гримершу, он, похоже, даже почувствовал облегчение.

— Я определенно хочу воспользоваться вашей помощью, — сказал он Бренде и наклонился к ней с видом заговорщика. — Последний раз, когда я давал интервью, находясь за рубежом, я был слишком занят, чтобы подумать о гриме. В результате я выглядел таким бледным, что после показа этого интервью по телевизору курс фунта упал на несколько пунктов.

И на десять минут удалился вместе с Брендой в свою приемную. Во время этого короткого ожидания Катин режиссер Пол Хейс подошел к ней со словами: «Нет, этому дому определенно нужен другой хозяин. Держу пари, следующие выборы выиграет кто угодно, только не он, когда бы они не состоялись».

— Я бы не стала так уверенно делать ставки, — резко ответила Катя. — Я согласна с Иноком Поуэллом, который считает, что только дураки и дилетанты предсказывают результаты выборов.

Камеры и софиты были направлены на Катю и премьер-министра. Светоинженер поработал на славу, хотя его самого, как истинного художника, освещение по-прежнему не удовлетворяло.

Кате понравилось то, как премьер с самого начала проявил кажущийся неподдельным интерес к ее взглядам и мнениям. Она подумала, что с его стороны это очень умный ход — пытаться перетянуть ее на свою сторону до того, как ему придется отвечать на трудные вопросы. Потом она вдруг почувствовала себя немного неловко, вспомнив, что Дейвина пользовалась с ней точно такими же методами. Они что, все этому учатся? Насколько же искренни все эти политики? Эти размышления укрепили решимость Кати не давать ему никаких послаблений.

Благодаря Дейвине она разбиралась в последних «играх» на политической арене не хуже любого специалиста-комментатора, причем ей было известно не только то, во что были посвящены все, но и такие закулисные события как беспокойство правящей партии по поводу утечки информации, которая использовалась против видных членов парламента. Дейвина вскользь говорила об этом Кате, но эти сведения были слишком неопределенными, чтобы на их основании можно было задать прямой вопрос премьеру. Тем не менее, эти закулисные знания позволяли Кате сейчас чувствовать твердую почву под ногами.

Отвечая на вопросы, касающиеся его личной жизни, премьер давал довольно развернутые ответы, что прежде делал крайне редко. Но, конечно, он отдавал себе полный отчет в том, какая информация о нем завтра попадет на страницы газет. Кроме того, он рассчитывал, что его ответы обеспечат ему поддержку со стороны определенных социальных слоев.

Катя продолжала теснить его на политическом фронте. Премьер категорически отмел слухи о планируемых кадровых перестановках и смещениях.

— Ну, значит, они будут наверняка, — пробормотал себе под нос оператор.

Министр внутренних дел?

— Не может быть и речи, — твердо заявил министр.

Можно с ним попрощаться, подумал про себя оператор, наводя камеру на премьера, чтобы снять его каменное лицо самым крупным планом.

— Снято, всем спасибо, — сказал наконец режиссер. И все сразу расслабились, включая самого премьера. Катя была довольна: премьер давал настолько развернутые ответы, что интервью продолжалось на полчаса дольше, чем было отведено.

Эдвард Сандерс даже позволил себе потянуться. Через тридцать секунд пришел его личный секретарь, который поторопил министра, напомнив ему, что по плану они должны уже были выехать. На авиабазе «Брайз Нортон» его ждал вертолет, готовый держать курс на север страны, где премьер должен провести ряд встреч со своими избирателями, а его встреча с министром телерадиовещания должна была состояться еще полчаса назад.

— Я могу пригласить Дейвину Томас? — спросил секретарь.

Премьер вопросительно поднял глаза на Катю:

— Вы ведь уже закончили, не так ли?

— Да, конечно, — Катя отстегнула микрофон от его галстука, а потом отсоединила свой собственный. — Благодарю вас, сэр. Вы были очень любезны, согласившись уделить нам немного времени. Боюсь, съемочная группа еще ненадолго здесь задержится, им нужно убрать аппаратуру.

— Ничего страшного, я воспользуюсь гостиной наверху.

Премьер-министр открыл дверь, и прежде чем Катя успела сделать хотя бы шаг, она увидела свою любовницу, почетного члена парламента Дейвину Томас, входившую в комнату.

Личный секретарь что-то прошептал на ухо своему шефу, и тот раздраженно прокудахтал:

— Дейвина, можете дать мне еще две минуты?

Она в ответ любезно кивнула, и увидев, что премьер занят разговором с секретарем, подошла к Кате.

— Доброе утро, — произнесла Катя, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более бесстрастно. — В каком состоянии находится ваш муж после несчастного случая?

— Благодарю за участие, — таким же холодным тоном ответила Дейвина. — Думаю, худшее уже позади. Во всяком случае, врачи надеются, что он полностью поправится, хотя ему придется провести в больнице еще не менее двух недель.

— Надеюсь, все закончится благополучно.

Дейвина совершенно непринужденно поддерживала беседу, и Кате стало легче. Она очень боялась неловких пауз в разговоре.

— Да, сейчас моя главная проблема — газеты, — вздохнула Дейвина. — Особенно воскресные. Мне бы не хотелось, чтобы они проявляли к той аварии такой интерес, но я не знаю, как от них отделаться…

— Я понимаю ваши чувства, — прервала ее Катя. Сейчас у нее есть шанс предупредить Дейвину насчет фотографии. — Меня однажды ослепила вспышка фотоаппарата в месте, где я меньше всего этого ожидала.

— Что? Вы хотите сказать, что вам пресса также уделяет повышенное внимание? — небрежным тоном сказала Дейвина. — Ах, разумеется, вы же получили премию БАФТА. Примите мои поздравления.

— Спасибо, — ответила Катя, стараясь, чтобы в ее голосе вдруг не зазвучали нотки тревоги. — С прессой ничего нельзя поделать. Как раз после того, как мне присудили премию, я должна была посетить один дом на Роланд-Мьюс, и вдруг прямо из темноты передо мной возник фотограф. Я очень испугалась.

Лицо Дейвины приобрело жесткое выражение. Она поняла, что Катя имела в виду и какие это может иметь последствия для них обеих. Понизив голос, она тихо сказала: