— Так это у нас с тобой через полгода появится на свет племянник?
— У меня — да, а вот про тебя я пока не уверен…
— Не понял…
Никита не успевает закончить фразу, потому что перелетает через комнату и врезается в стену… Подобный трюк совершают и Саша с Сергеем… У меня складывается впечатление, что в комнате только что прогремел мощнейший взрыв, и при этом я его, по какой-то причине, не услышала, но зато увидела его взрывную волну, которая как-то избирательно подействовала только на троих присутствующих здесь людей (или не людей).
Мира падает на колени, закрывает лицо руками и начинает плакать:
— Простите, я не хотела… я не знаю, что со мной, и как это получилось.
Я подбегаю к ней, и начинаю нежно гладить ее по голове:
— Не плачьте, только не надо плакать, пожалуйста…
Мне так хочется утешить эту женщину, что я с трудом сдерживаю свой порыв обнять ее и прижать к себе.
Первым от удара (не знаю чего) пришел в себя Никита — он присаживается рядом со мной, и обнимает свою маму:
— Не плачь, нечего плакать — радоваться надо.
Мира прячет голову у него на груди, и Никита пытается мне объяснить:
— В тот день, когда ты погибла на наших глазах… точнее, когда была инсценирована твоя смерть… тот, кто это сделал… как бы тебе объяснить… он отрезал маме крылья. Ее Сила стала неживой, но при этом не прекратила свое существование, сохранив при этом только одну способность — исцеление и регенерирование.
К нам присоединяется Сергей. Он забирает у Никиты свою жену, и начинает нежно убаюкивать ее:
— Мира, девочка моя любимая, к тебе сегодня вместе с дочерью вернулась Сила. И чего ты так испугалась, моя маленькая?
К утешениям присоединяется Александр:
— Ты просто забыла, какая у тебя мощная Сила, и на что она у тебя способна… Естественно, тебе потребуется какое-то время, чтобы научиться держать ее при себе.
Мира поднимает голову:
— Спасибо.
Сергей помогает ей встать…
У меня кружится голова от миллиона вопросов, роящихся в ней… Я в растерянности, я не знаю, с какого вопроса начать:
— Расскажите мне, пожалуйста…
На земле существуют два Рода и люди. Родичи обладают Силой разного рода. Эта Сила рождается примерно в тридцатитрехлетнем возрасте Носителя в процессе Предназначения. Принадлежность к Роду определяет способность Силы:
— Одни читают эмоции, управляют ими, другие могут вести мысленные диалоги и моделировать будущее. Одна Сила дает возможность исцелять родичей с Силой того же Рода, другая — еще и людей. Наша мама — единственная пока за все Время, Родич — женщина. Ее Сила такая же универсальная и сверхмощная, какой была у наших Прародителей, когда у тех еще были крылья. Как видишь, эволюционируют не только создания Отца Небесного — люди, но и его дети.
— Почему ты сказал про… маму — единственная пока.
— У Силы есть зародыш. Только Природные Родичи (таковыми являются те, кто обладает самыми большими по размеру Силами, либо те, кому удалось достигнуть максимального уровня в управлении Силой) могут, в случае необходимости, включить своей Силе особое зрение для того, чтобы иметь возможность рассмотреть Зародыш Силы, и ее принадлежность к Роду у потенциального Родича. Так вот, Арина, мы видим в тебе этот живой Зародыш… Ты, как Носитель, не достигла тридцатитрёхлетнего возраста, потому что, реши твоя Сила не рождаться, твой Зародыш был бы мертв… И вот тут мы все оказываемся в тупике…
— Почему?
— Потому что ты родилась пятьсот тридцать пять лет назад. Если бы ты прошла Предназначение, то мы бы сейчас разговаривали с тобой, как с Родичем, получившим все основные Знания в процессе рождения Силы, как с Родичем, который уже пятьсот лет обладает Силой, использует ее, и живет с ней уже шестое столетие. Так вот, это для нас как раз было бы понятно. За исключением того момента, что ты, став Родичем, уже не смогла бы жить незамеченной для нас, и мы бы уже давным-давно узнали, что на самом деле ты не погибла…
— Это было бы для вас понятно, потому что Родичи — бессмертны?
— Теоретически.
— Никита, ты рассказал мне сейчас о том, когда я родилась, и думаешь, что я в это поверю?… Да я скорее поверю в Родичей и прочую… неестественность, чем в то, что мне на самом деле столько лет…
Рэд берет меня за руку:
— Бэмби, мы с Виленом тоже родились больше пяти веков назад, и при этом являемся людьми. Подумай хорошенько, и ты наверняка сможешь найти у себя в голове информацию, объясняющую наше с Виленом долголетие…
Да как они могли скрывать от меня ТАКОЕ? Отмахиваюсь от этой причины моего праведного гнева, чтобы не отвлекаться… Корректировка регенерации? Нет, она не даст ТАК долго жить… Х-м-м, а что если…
— Вас заморозили?
— Да.
— Но, насколько мне известно, возможность выжить в этом Процессе стремится к нулю.
— Значит, нам повезло. И… думаю теперь, что, скорее всего, не только нам с Виленом повезло…
Мирослава подходит и присаживается рядом со мной на диван:
— Ариночка, когда Рэд попросил меня исцелить тебя… Еще в середине этого процесса у меня пропало зрение. Заканчивала я уже почти без сознания…
— Поэтому Вы не узнали меня…
— Да.
— Рэд, рассказывая мне о том, что Вы сделали для меня, предположил, что Вы при этом также стерли мне память. Он прав?
— Да…
— Зачем?
Она вздыхает… ее лицо искажается болью от чувства сострадания:
— Я не хотела, чтобы эта девушка, то есть ты, помнила о том, что с ней сделали. У меня на тот момент уже было недостаточно Силы для того, чтобы произвести частичную зачистку, и поэтому я решила стереть тебе всю память.
— А Вы смогли бы мне ее восстановить?
— Да.
А хочу ли я этого? А нужно ли мне вспомнить все?
— Рэд, можно тебя на минутку? Извините, мы вас оставим ненадолго…
Мы с мужем выходим в соседнюю комнату, и как только за нами закрывается дверь, я оказываюсь в кольце нежных рук Рэда:
— Бэмби, жизнь моя, солнышко мое…
Я уже и не помню, когда ощущала в последний раз, во время такого поцелуя, похожий трепет и, расслабляющую каждую клеточку тела, наполненность. Не помню, когда в последний раз так целовалась — без единого намека на возможное продолжение…
— Рэд…
— Ты хотела меня о чем-то спросить?
— Не совсем… Я хотела тебе сказать — одно твое слово, и я не буду просить Мирославу восстанавливать мою память… одно твое слово, и я попрошу этих… их покинуть наш дом… Пусть они и являются моими биологическими родителями на самом деле, но я не чувствую необходимости в том, чтобы впускать их в нашу жизнь… Они для меня — никто, а ты — все для меня. Ты — моя семья и моя жизнь… И, если ты хочешь, чтобы это таковым оставалось и в дальнейшем, я не буду вспоминать свое прошлое… чтобы не увидеть в нем то, что сможет заставить меня изменить свое мнение…