— Так, ничего страшного ты не совершила… успокойся…
Никита привлекает к себе мое внимание:
— Сестрен, ты как, не устала еще?
— Нет.
— Слушай, а ты не будешь против, если я подпитаю твоего мужа и его брата?
— А вот с этого места поподробней…
— Да ты посмотри на них — они же сейчас сваляться от усталости.
— Извини, я сначала не поняла, о чем речь. Да, конечно, мы будем тебе благодарны за твою помощь.
— Арина, а можно без этих условностей? В следующий раз достаточно простого «да». ОК?
Я улыбаюсь и киваю:
— ОК.
— Ты пока продолжай… не отвлекайся…
— Я по приколу взламываю служебный сервер Виктора… Среди архивных папок нахожу одну с названием «Зенд», решаю изучить ее… В ней, среди прочего, находится отсканированное завещание Сони… Я узнаю, что все движимое и недвижимое имущество после ее смерти наследую я. Виктор является моим формальным опекуном «на ежемесячной зарплате», фактическим же является международная юридическая компания, которая оплачивает из моего наследства все текущие на мое содержание расходы. По условиям завещания, Виктор получает единоразовую круглую сумму в момент моего вступления в наследство «за отлично проделанную работу», что подразумевает под собой мое физическое и психическое здоровье. В случае моей смерти, все завещанное мне переходит в пользу государства. В случае признания моей недееспособности, Виктор остается моим опекуном «на зарплате». Должна сказать, что зарплата эта, мягко говоря, не маленькая. Да, и еще, по завещанию, до своего восемнадцатилетия, я должна постоянно проживать именно в этом доме — причины моего возможного переезда на другое место жительства, либо вынужденное помещение меня в клинику, регламентируются на десяти листах. Я начинаю изучать другие документы, и понимаю, что мой формальный опекун методично предоставляет моему фактическому опекуну результаты липовых экспертиз, а также отчеты моего не существующего преподавателя, который якобы специализируется в области обучения детей с психическими расстройствами. Из них четко видно, что я — аутист… Мне не улыбается этот диагноз, и я посвящаю себя изучению всех тонкостей юриспруденции в России… У меня в запасе два года, чтобы разработать план действий по признанию моей дееспособности…
Папа взволнованно спрашивает:
— И тебе это удалось?
— А ты сомневаешься в моих способностях?
— Но как?
— Долгая и не совсем лицеприятная история, полная интриг и шантажа… Как-нибудь обязательно расскажу тебе ее во всех подробностях… А пока… Мама, давай посмотрим, что там дальше натворила твоя дочь…
— Просыпаюсь и вспоминаю, что вчера подписала все документы в присутствии юристов, экспертов и нотариуса… Просыпаюсь с четким планом на ближайшие годы… Просыпаюсь, имея в своем активе многомиллионное состояние… Просыпаюсь, и горько плачу от страха перед будущим… Я ни разу не выходила за территорию дома с момента Сониной смерти, и я не знаю, что ждет меня за воротами этого дома…
Для получения навыков обучения и общения в человеческом коллективе, я выбираю маленький провинциальный гуманитарный колледж в Штатах. Мой выбор обусловлен тем, что проходить социальную адаптацию в захолустье гораздо проще, чем в большом городе… Я ведь решила учиться не для того, чтобы получить дополнительные знания, а для того, чтобы найти себе применение в жизни… Что касается наследства… У меня было достаточно времени, чтобы изучить различные инвестиционные компании «изнутри» в прямом смысле этого слова… Я доверила управление своими финансами и недвижимостью трем самым надежным, по моему мнению, инвестиционным фондам…
Я покупаю квартиру в соседнем с колледжем городке. Именно этот адрес впоследствии значится на всех документах Марии Зенд. Туда я приезжаю раз в месяц, чтобы изучить почту, ответить на те письма, которые того требуют, и произвести все необходимые текущие платежи по содержанию квартиры. Через финансовую инспекцию этого же городка я произвожу все свои периодические налоговые выплаты.
В колледже все было гораздо проще, чем я себе представляла. Я жила в кампусе и делила комнату на двоих с девушкой Сарой. Стоит ли говорить, что мне было неинтересно изучать программу колледжа, но при этом безумно интересно участвовать в процессе коллективного обучения. Я, как губка, впитывала в себя все то, что относилось к общению между сверстниками, к их интересам и предпочтениям. Но все это мне удавалось только в качестве стороннего наблюдателя. Не знаю точно почему, но стать полноценным участником социума у меня никак не получалось. Да, кстати, поступила я туда не как Мария Зенд, а как (только не смейтесь, я же была ребенком, и мне показалось это забавным) Синди Рэлла[3]. Сделать все необходимые документы мне помог мой друг-хакер Шента: «Альфа, в этом мире за деньги можно все… дай мне пару дней… только объясни, плиз, зачем тебе получать образование под другим именем…» «Меньше знаешь — лучше спишь».
— Доченька, мне тоже любопытно, почему ты приняла это решение?
— Я не хотела, чтобы кто-то узнал о моем, Марии Зенд, финансовом положении. Я не хотела этим увеличить пропасть между мной и моими сверстниками. И я боялась, что кто-то захочет воспользоваться моим неумением разбираться в людях, моей неопытностью в общении с людьми, и начнет искать моей дружбы или… мою благосклонность не из-за моих человеческих качеств, а из чисто меркантильных соображений…
Я, параллельно с основной программой, занимаюсь углубленным изучением интересующих меня вопросов, в том числе, вопросов, связанных с работой мозга, с возникновением и проявлением эмоций. Пишу под именем Синди Рэлла научные статьи по этой теме, иду на курсы медсестер, работаю какое-то время в больнице, но ухожу оттуда, потому что кожей ощущаю боль и отчаяние пациентов… В общем, веду вполне интересную насыщенную законопослушную, но двойную жизнь. Ведь Синди — скромная девочка-сирота, получающая стипендию, и подрабатывающая на кафедре, а Мария — очень богатая, но неискушенная и неопытная девушка — сирота, которая, прежде всего, хочет научиться жить нормальной жизнью, научиться общаться с людьми и разбираться в людях. Эта Мария знает, что на это у нее уйдет гораздо больше времени, чем на изучение университетского курса термодинамики…
Ой… Мама, а…
— Что дорогая?
— А родителям и мужу принято рассказывать про первое свидание?
— Не знаю, как мужу, но твоей маме безумно хочется, чтобы ты поделилась с ней этими воспоминаниями…
— Рэд?
— Мне тоже… э-э интересно.