Читать интересную книгу Дети неба / Дети Солнца (СИ) - Елегон Веся

Девочка, свернувшаяся комочком на одеяле, пошевелилась и села, сонно протирая глаза.

— Катя, проснулась! Доброе утро, милая, — поприветствовал проснувшуюся внучку мгновенно посветлевший Афанасий Петрович.

Девочка ответила сонным "доброе утро, дедушка" и, снова обняв меня, прижалась щекой к моей щеке.

— Вижу, вы успели сдружиться, — довольно улыбнулся старик. — Это хорошо. Это значит, что тебе Катя теперь есть с кем умываться и чистить зубы. Так что марш приводить себя в порядок, а я пока нам завтрак приготовлю, — скомандовал бывший инженер самолетостроения.

На что Катя заулыбалась и, вскочив, поспешила выполнять приказ. Девочка потянула меня за руку, я же, стараясь не морщиться, поднялась и заспешила за шустрым ребёнком. Плечо все же время от времени давало о себе знать. Да и жар в груди все сильнее обжигал края живой плоти, выжигая все новые порции нервных окончаний.

В соседней комнате стояло ведро и бутылка с водой. Рядом лежала внушительных размеров тряпка, которая должна была заменить полотенце. А девочка меж тем была настолько чумазая, что здесь и тремя такими бутылками не обойдёшься. Я поморщилась, а девочка тем временем уже деловито откручивала крышку с бутылки.

— Слушай, Кать, а не хочешь принять душ? — прищурившись, спросила я у застывшего растерявшегося ребёнка.

— А разве можно? — удивлённо переспросила девочка.

— Сейчас самое подходящее для этого время, — по максимуму напустив на себя загадочности, ответила я.

Прихватив с собой тряпку-полотенце и обнаружившийся там же, в умывальном уголке, серый обмылок, подняла на руки Катю и вышла из квартиры. Вверх по лестнице — на чердак, туда, где струи вконец обезумевшего дождя оглушительно стучали по железу.

Дождь был на удивление теплый. Я протянула руку и ещё раз убедилась в этом. Здесь у двери, ведущей на крышу, с козырька стекала плотным потоком скапливающаяся дождевая вода. Тут почти не было ветра. Дверь с подветренной стороны была защищена стеной постройки, в которой раньше, возможно, находились вентиляционные установки.

Я никогда раньше не мыла детей. Поэтому волновалась, боясь, что могу сделать что-то не так. А Катя, вдобавок, была такой хрупкой и тонкой, что казалось, подуй ветер и она улетит, словно прозрачный осенний листок. Косточка на косточке. Спутанные давно немытые волосы на ушастой голове. Чумазые щёки. Серые покрытые чёрными цыпками ручонки с тонкими пальчиками-спичками.

Хоть вода, щедро льющаяся с неба, была тёплой, но я все равно старалась как можно быстрее закончить с этой процедурой, уже казавшейся мне сомнительной.

Быстро намылила волосы. Девочка послушно закрыла глаза и пальчиками заткнула уши, чтобы вода не попала. Потом уже дрожа, но все же радостно повизгивая и посмеиваясь, Катя сама намылила руки и умылась.

В общем душ занял не более трёх минут. Я завернула дрожащего ребёнка в полотенце и, прижав к себе, поспешила вернуться в квартиру. Девочка радостно сверкала глазами-бусинами из тряпичного кокона.

— Деда, а я душ приняла! — радостно сообщила Катя, едва мы пересекли порог в комнату, где временно дислоцировалась наша группа.

— Да где же? — всплеснул руками Афанасий Петрович и обеспокоенно посмотрел на меня.

— На крыше. Прямо под дождём, — округлив глаза, с придыханием и, видимо, по великому секрету произнесла девочка.

— Так ты у нас теперь вырастешь высокой-высокой, прямо как деревце! — улыбнувшись произнёс Афанасий Петрович. А потом добавил: — Садитесь, буду вас кормить.

Усевшись на одеяло, посадила к себе на колени ребёнка, обняла, пытаясь согреть. Теперь стало вдруг страшно, что если заболеет? Поэтому старалась согреть, прижимая к себе. Огонь, тлеющий там в груди, скрытый плотной тканью куртки, источал тепло. Катя очень быстро высохла, щёчки покрылись румянцем, а оказавшиеся светлого почти соломенного цвета волосы распушились и теперь смешно торчали в разные стороны.

Натянула на ребёнка майку. Остальные вещи доодевали позже, когда горячая ароматная лапша была съедена, чай с остатками шоколада выпит, а на душе поселилась такая светлая беззаботность, от которой отчаянно хотелось поверить в бессмертие справедливости и в то, что добро в конце концов восторжествует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 28

— Это называется штопор, — прокомментировал Афанасий Петрович, проследив глазами ломаную траекторию полёта запущенного самолетика. Тот врезался в кучу кирпичей и застрял между ними, задрав хвост и в который вот уже раз терпеливо ожидая, пока маленькая, но шустрая девочка доберётся до него своими цепкими ручками.

Взобравшись на кучу кирпичных обломков, Катя деловито поднесла игрушку к своему серьезному лицу, подула на него, сдувая налипшую пыль, поправила крылья и, озорно блеснув глазами, занесла над головой руку с картонным самолетиком.

— Отсюда долетит до неба! — сообщил разрумянившийся от игры ребёнок и, размахнувшись, запустил самолётик в сторону окна.

Наблюдая за резвящейся довольной малышкой, я расслаблено привалилась к стене, и поэтому не смогла сразу просчитать последствия задуманного.

Самолётик взвился вверх и, прочертив плавную дугу, вылетел в разбитое окно.

В комнате повисла тишина. Катя все ещё стояла на куче бетонного мусора, а я смотрела на ее опущенные плечи и не знала, что сказать, чтобы вернуть неожиданно утраченную радость.

— Я принесу, — вот что нужно было сказать, и эти слова сами собой слетели с губ.

Катя обернулась, во влажных глазах, блестящих сдерживаемыми слезами, плескалась надежда:

— Правда? — прошептала девочка.

— Конечно! Мигом, — подойдя к малышке и сняв её с кучи, пообещала я. — А ты пока поиграй с куклой, — достав из кармана куртки не так давно отданную мне на хранение игрушку, предложила я.

Мгновенно воодушевившись, девочка убежала в угол кухни, где мы с ней устроили игральный уголок с кукольным домиком, сложенным из более-менее уцелевших кирпичей и ненужных тряпок.

Я подняла с пола меч. Сумку брать не стала. Ведь всего-то нужно было выйти во двор и поискать на земле потерпевший крушение Даак-67, так его назвал Афанасий Петрович. В названии самолета обычно фигурируют первые две буквы фамилии инженера, его спроектировавшего. А это было собрано из первых букв имён нашей компании — Дмитрий, Афанасий, Анна, Катя. Катерине эта идея очень понравилась. И она ещё долго бегала по квартире, повторяя название самолётика.

Поскольку ранее за Дааком-67ым выдающихся способностей к полету замечено не было, я надеялась, что, вылетев в окно, он по сложившейся традиции камнем упал вниз. Так что осталось спуститься и забрать.

— Анна, если не найдёте, особо не расстраивайтесь. Сделаю новый. Благо половина скоб ещё при мне, — заговорщицки прошептал Афанасий Петрович, оглядываясь на играющую внучку. Видимо, не хотел, чтобы услышала.

Я кивнула и вышла, плотно закрыв за собой дверь.

В груди резануло, я устало передернула плечами и до самого подбородка застегнула молнию на куртке.

Впереди ещё полдня и ночь… если верить тритосу.

Перекинув меч за спину, засунула руки в карманы и начала спускаться не так чтобы очень медленно, просто нужно было успеть привыкнуть чувствовать эту нарастающую боль. Не физическую. А ту, что рождалась в моей душе, заставляя холодеть и останавливаться. К сожалению, слова, что приносили эту тягучую боль, я их слишком отчётливо слышала сейчас. Они звучали в моей голове, и мне было страшно от того, что я уже успела согласиться с человеком, их произнесшим.

Осталось только свыкнуться.

(А если бы ты могла исправить положение и, пожертвовав одним человеком, спасти всех остальных, ты бы сделала это?)

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вышла во двор. Подъездная дверь лениво заскрипела, закачавшись на единственной петле, ее удерживающей. В лицо подул пропитанный влажностью прошедшего недавно дождя ветер. Я втянула носом густой воздух. Он пах так, как пахла раньше земля, почерневшая от дождя; трава, собравшая миллиарды драгоценных капель росы; небо, провожающее лёгкие рваные уже пустые облака — жизнью. И этот запах смутно напомнил мне ещё что-то…