– Я сказал, что у нас есть двадцать девять часов на то, чтобы найти ее дочь. Надеюсь, ты понимаешь, в чем разница?
Довольная ухмылка мигом исчезла с лица майора.
– Да… Думаю, что понимаю.
– А я – нет, – сказала Ариадна. – Что такого в этих двадцати девяти часах?
– Через двадцать девять часов будет ровно два дня, как пропала девочка, – сказал инспектор Пирс. – Но с вашей стороны было слишком самонадеянно обещать бедной женщине, что к этому сроку мы вернем девочку. А уж пугать ее тем, что в противном случае мы вообще не сможем найти ребенка, и вовсе жестоко. Случалось, что пропавших людей находили и через неделю, и через несколько месяцев, и через несколько лет.
– Сейчас не тот случай. Все, что у нас есть, – это двадцать девять часов. Если мы не успеем, шансы найти девочку равны нулю.
– С чего вы взяли? – вспылил инспектор. Кончик носа его задергался, как у сердитой мыши.
Майор Хопп схватил племянника за рукав.
– Ты прости, но он у меня немножко идиот, – извиняющимся тоном сказал он. – Не понимает самых очевидных вещей.
– Нет, погодите! – возмутилась Ариадна. – Что значит «идиот»?! Я вот тоже не понимаю, откуда взялось это время. Получается, я тоже идиотка?
Она сурово посмотрела на майора. Лицо его приняло испуганно-пристыженное выражение, как у человека, который громко чихнул в опере.
– Ой… Простите, прекрасная мадмуазель, я не хотел вас обидеть… Надеюсь вы не подумали чего такого?
– Это не ответ, – строго сказала Ариадна.
Майор зафыркал в усы. Глаза его беспокойно забегали, словно он искал, где бы спрятаться. Для человека, который влюблялся во всех и вся, Хопп чересчур сильно боялся женщин. На его счастье, профессор пришел ему на помощь.
– Существует такое явление, как затухание чуда. Вы заметили, что здесь произошло странное, даже сверхъестественное событие?
Никто не стал спорить – исчезновение Марты Эрфорт и впрямь было из ряда вон выходящим.
– А любое странное явление искажает привычную реальность. Оно вроде камня, брошенного в воду, и от этого камня идут круги. Но дело в том, что реальность, как любая устойчивая система, стремится к равновесию. Если происходит сбой, реальность стремится погасить это воздействие, поглотить его. Камень тонет, волны становятся меньше и, наконец, совсем исчезают. Обычно на это уходит два дня. На третий день еще остается рябь, по которой можно понять, что событие имело место, но найти его источник уже невозможно.
– Э-э… – проговорила Ариадна. Все эти рассуждения показались ей несколько притянутыми за уши. И ничего не объясняющими.
– Можно попробовать более простой пример, – сказал профессор Суонк. – Представь, что в парке Сент-Клер среди бела дня объявился единорог. Все как полагается – прекрасен и грозен ликом, поступь его сотрясает землю, а рог сияет ярче звезд небесных. Дюжина человек его видела, он загнал на дерево влюбленную парочку, разбил тележку мороженщика и хорошенько наподдал самому мороженщику за то, что тот продавал просроченный товар. Событие странное и сверхъестественное, хотя случается и не такое. Однако на следующий день трое из участников уже не могут с уверенностью сказать, существовал ли единорог, или же им просто привиделось. К концу второго дня почти все уверены, что это была лошадь, сбежавшая от извозчика в парке. На третий день сам извозчик, которого и близко не было, утверждает, что у него сбежала лошадь и это он приделал ей пластмассовый рог, чтобы повеселить отдыхающих. Сам рог потом нашли в кустах… Дольше всех держался мороженщик, но ему больше всех и досталось. Но в конце концов и он сдался и долго судился с извозчиком за разбитую тележку. Как видишь, реальность поглощает чудо, так что от него не остается следа…
– История с единорогом в парке Сент-Клер – не выдуманная, – сказал Хопп. – Я лично знаком с тем мороженщиком.
– Жалко, что не с единорогом. – Ариадна потерла подбородок. – Но ведь единорог все равно был, независимо от того, что потом говорили?
Профессор кивнул.
– Подстройка чудес «под реальность» не отменяет самого события. Вопрос лишь в том, что меняются причины, и докопаться до истины становится невозможно.
– При чем здесь единороги?! – не вытерпел инспектор. – Они-то какое отношение имеют к этому делу?
– Надеюсь, что никакого, – ответил Суонк. – Но суть в том, что любому невероятному событию всегда можно найти рациональное объяснение. Это не сложно. Но рациональное вовсе не означает правильное. И если мы не отыщем Марту за оставшиеся двадцать девять часов, мы не узнаем, что с ней случилось на самом деле. А если мы этого не узнаем, то не сможем ее вернуть.
– Нельзя терять ни минуты, – подтвердил майор. – Какой у нас план?
– Вернуться в лавку и выпить чаю.
Майор расплылся в улыбке.
– Такой план мне по душе! С кружкой хорошего чая все сразу станет на свои места. – Он повернулся к Седрику. – Остаешься за главного. Если заметишь что-то необычное – сразу звони мне.
Инспектор Пирс закатил глаза.
– Да у тебя даже телефона нет!
– Зато у меня есть, – сказала Ариадна. Пока она диктовала Седрику номер мобильника, Хопп сердито пыхтел.
Прежде чем уйти из Филармонии, Ариадна снова заскочила в уборную, все еще лелея надежду отмыть несмываемые чернила. Но, похоже, все шло к тому, что кошачьи усы у нее действительно надолго.
Развернувшись к выходу, Ариадна вновь услышала всхлипы из-за двери одной кабинки. Она замешкалась – стоит ли вмешиваться? – но затем все же осторожно постучалась костяшками пальцев.
– Простите? Эльза? Это вы?
Вопрос, конечно, глупый. Ариадна и так знала, что в кабинке заперлась та странная женщина в круглых очках, которую она встретила ранее. Неужели она до сих пор здесь? Прошло больше часа. За это время можно наплакать целый бассейн.
Рыдания за дверью зазвучали громче. Затем женщина шумно высморкалась.
– Извините? Вы в порядке? Может, вызвать врача?
Женщина не ответила. Ариадна отступила от двери кабинки. Если бы плакальщица просто послала ее подальше, было бы проще. В конце концов, существует тысяча и одна причина, из-за которой женщина имеет полное право рыдать в туалете. Может, этой особе разбил сердце виолончелист-ловелас? Непонятно почему, но виолончелистам Ариадна инстинктивно не доверяла. Или эту дамочку кто-то обидел… В общем – были бы слезы, а повод найдется.
И все же Ариадну что-то смущало. Филармония ведь сегодня закрыта? Здесь не должно никого быть – никаких виолончелистов и прочих. Впрочем, она могла и ошибаться.
– Вам точно не нужна помощь? – предприняла последнюю попытку Ариадна. Ответом стал громкий шум спускаемой воды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});