краской изящную линию вдоль полотна. Когда Протоген вернулся, он мельком взглянул на линию и воскликнул: «О, у меня был сам Апеллес!».
От Хабрия Филипп узнал, что греки восхищались картинами Апеллеса, его умением воодушевлять зрителя изобразительными образами. Сильной стороной его творчества признавался факт использования всего четырёх цветов, в то время как другие художники пользовались более разноцветной гаммой. По окончании работы он покрывал картины тонким слоем особой глазури, тем самым добиваясь эффекта, и тогда оттенки становились живее, разнообразнее.
Александр сдержанно воспринял сообщение, что одним из его учителей будет художник. Пришёл день, когда отец призвал сына и, указав на черноволосого человека, коротко сказал:
– Будешь брать уроки рисования у Апеллеса.
Художник был одет в плащ вызывающего пурпурного цвета – любимый царями и гениями. Лоб перехвачен белой шерстяной лентой, в руке деревянный посох, обвитый золотыми спиралями; на ногах модные ременные сандалии с золотыми пряжками.
Пока отец говорил, а наследник разглядывал Апеллеса, тот время не терял. Взглянув на Александра, он взял кусок древесного угля и провёл плавную линию на чистом папирусе, лежавшем на столе Филиппа. Несколькими движениями добавил ещё линии, потёр их пальцами и, отбросив уголь, отошёл от стола. Пораженный его действиями царь взял в руки папирус, всмотрелся и узнал лицо сына всего в нескольких штрихах…
– Апеллес, ты не будешь возражать, если я куплю его? – то ли в шутку, то ли всерьёз спросил Филипп.
– Царь, рисование для художника – сплошное удовольствие. Сначала он получает удовольствие от процесса рождения картины, а позже от звона монет, когда продаёт эту картину. Какие могут быть у меня возражения, если речь идёт об удовольствии? – нашёлся Апеллес.
* * *
Занятия рисованием начались на другой день. Учитель был в два раза старше Александра, и всё-таки он быстро нашёл подход к нему:
– Художнику труднее всего изобразить две вещи, – говорил на уроках Апеллес, – красоту и выражение лица. Когда Гомер пожелал описать Елену, взошедшую на троянскую стену, он не стал говорить, как она была прекрасна, но сказал: «Старцы троянские посмотрели на неё и молвили: „Да, за такую красоту не страшно вести войну с греками!“» Вместо того чтобы словами рассказать зрителю о том, как прекрасна Елена, как она красива и нарядна, художнику требуется нарисовать её такой, но так, чтобы зритель поверил.
Апеллес однажды поведал ученику давнюю историю о двух великих художниках: Паррасии и Зевксисе, которые вечно спорили, доказывая, кто из них искуснее. Однажды вызвались они на состязание между собой, каждый написал по картине, принесли на площадь, чтобы народ оценил. Зевксис отдёрнул покрывало со своей картины, где была изображена виноградная гроздь, да такая спелая и сочная, что на неё слетелись птицы и стали клевать. Народ, видевший чудо, рукоплескал! «А теперь ты открывай своё покрывало,» – сказал Зевксис сопернику. «Я не могу этого сделать, – смиренно отвечал Паррасий, – покрывало у меня нарисовано».
– И тут Зевксис склонил голову перед соперником, – торжественным голосом произнёс Апеллес. – Он сказал: «Паррасий, ты победил, потому что я обманул глаз птиц, а ты – глаз живописца».
Учитель рассказывал дальше историю двух непримиримых соперников:
– Другой раз Зевксис нарисовал мальчика с гроздью винограда, и опять слетелись птицы, чтобы клевать виноград. Народ опять рукоплескал, а живописец был недоволен собой.
– Чем был недоволен Зевксис? – спросил Александр.
– Он сказал: «Птицы должны были испугаться мальчика, изображенного мной! Мне это не удалось. Плохо!» Вот, что такое настоящее живописное искусство, Александр, – завершил Апеллес.
Основное правило мастерства этого большого художника заключалось в постоянных занятиях. Того же он настоятельно требовал от Александра. Апеллес всегда что-нибудь рисовал – углём, земляными или медовыми красками, грифелем. «Если день прошёл без линии – он прошёл зря!» – говорил художник. В общении с учеником он вёл себя свободно, но в занятиях становился требовательным. К тому же заставлял тщательным образом растирать для него земляные краски, хотя на это малопривлекательное занятие обычно ставят любого раба. Если Александр возражал, негодуя против своего «подневольного» состояния, Апеллес дружелюбным тоном объяснял, что все его ученики обычно сами платят ему, лишь бы попасть в подмастерья.
– Как видишь, Александр, тебе придётся хорошо потрудиться, чтобы научиться рисованию.
Александр начинал рисовать на буковых дощечках, покрытых воском. На них костяной палочкой – стило – выцарапывал рисунок, абрис, какой-нибудь фигуры. Если рисунок получался неверный, он разравнивал восковую поверхность тупой стороной стило, после чего наносил новый рисунок.
После месяца упорных занятий Александр уже довольно умело рисовал углём. Однажды он изобразил змею с цветком в пасти, получилось очень похоже. Вечером он посетил мать, которая его не ожидала, подарил картинку. Повлажневшие глаза у царицы ему многое сказали…
В один из учебных дней в мастерской появился Филипп. Апеллес решил порадовать его успехами сына:
– Царь, если в обучении живописному мастерству Александр будет прикладывать ещё большее усердие, Греция, возможно, получит великого художника.
Филипп грубо оборвал:
– Пусть Греция получит в лице моего сына великого полководца! А картины с его изображением рисовать будет великий Апеллес. Ты только старайся!
Лисимах, Филиск и другие
Александр старательно осваивал новые рубежи знаний, но с взрослением характер его менялся не к лучшему, отчего общаться с ним становилось всё труднее – учителям, матери и его товарищам. У подростка проявлялась неразумная вспыльчивость, временами становился беспричинно упрямым. Царю докладывали о недостойном поведении сына, а он объяснял это дурным влиянием матери. Олимпиада винила в этом супруга. Но под влиянием учителей Александр постепенно становился управляемым. Оказалось, что с царевичем трудно совладать строгостью и приказом, а применяя разумные доводы, можно было с ним справиться.
Благодаря усердию и природным способностям к учению Александр в двенадцать лет опередил сверстников в объёме знаний. Своими неожиданными и глубокими вопросами он нередко ставил учителей в тупик. Однажды спросил учителя философии Филиска:
– Учитель, что для царя важнее – воевать с врагами или дома управлять народом?
Прежде чем ответить, философу пришлось задуматься:
– Для своего народа царь – защитник. Если враг угрожает народу, царь отправляется с войском защищать народ. В мирное время царь делами своими даёт жителям городов возможность безопасно жить. Но и во время мира царь помнит, что война никогда не прекращается, война откладывается на неопределённое время, потому что враг дожидается удобного момента, чтобы напасть на мирное государство. Вот теперь ты рассуди, Александр, когда царь себя лучше чувствует – во время мира или во время войны?
Александр остался доволен разговором с философом.
* * *
Помимо воспитателя Леонида к Александру с семи лет прикрепили наставника Лисимаха, назначенного