Читать интересную книгу Тайна голубиного пирога - Джулия Стюарт

Принцесса опустила взгляд на коробку и задумалась.

– Теперь попробую английский фиалковый крем, – заявила она, взяла конфету и, приоткрыв подкрашенные губы, положила ее в рот. Медленно прожевав лакомство, Минк, показывая язык, густо измазанный цветочной помадкой, прошептала: – Такой привычный вкус и вместе с тем такой экзотический.

Доктор промокнул лоб платком.

– В течение многих лет я не поддавалась искушению зайти в их магазин, – продолжала принцесса. – Однажды, покупая веер на Нью-Бонд-стрит, я заглянула к ним из чистого любопытства. – Она подняла руку. – Никогда не рискуйте, доктор, и не входите в их дверь, если хотите сохранить фигуру. С тех пор как я стала их посещать, корсеты стали мне тесны. Мы, леди, должны держать себя в форме в отличие от вас, джентльменов. Ведь мужчины остаются желанными вне зависимости от их размеров, – добавила она, прикрыв ресницы.

Доктор Фрогмор погладил свой заплывший жиром подбородок, улыбнулся и даже слегка порозовел. Не сводя глаз с собеседницы, он медленно открыл ящик стола, нащупал внутри листок бумаги с подробностями диеты и вручил его пациентке.

– Жуйте тщательно и ничего не пейте во время еды, чтобы съеденное перемешивалось с неразбавленным желудочным соком, – посоветовал доктор, косясь на открытую коробку. – И разумеется, употребляйте побольше уксуса.

Принцесса вручила ему несколько монет, но он, поводив пальцем из стороны в сторону, отказался от них. Ямочки на его щеках зарделись.

– С вас, принцесса, я платы не возьму.

Минк быстро сложила листок и сунула его в сумочку.

– Теперь я знаю, что конец света, слава богу, наступит не завтра, – объявила она, откусив половинку следующей конфеты. Доктор сглотнул слюну при звуке раскусываемого шоколада. – Конфета в виде короны. Больше всего люблю такие! – промурлыкала Минк, полуприкрыв глаза. – Шоколад, фундук, сливочное масло, марципан и виски. Какое блаженство! – Она перевела взгляд на доктора, держа в руке другую половинку конфеты. – Вы слышали, что принц Уэльский познакомился с мадам Шарбоннель в Париже? Ее шоколад так впечатлил принца, что он уговорил мадам переехать в Лондон, чтобы делать его здесь.

Доктор покачал головой. Ему очень хотелось взглянуть на сочную начинку короны. Принцесса положила то, что оставалось от конфеты, в рот и звучно разжевала.

– Хорошо понимаю, почему он так старался пригласить сюда эту даму, – произнесла Минк, облизывая пальцы. – Как жаль, что у них нет лавки в Темз-Диттоне! Если вас вдруг охватит желание поесть этих конфет, приходится ехать на поезде до самого вокзала Чаринг-Кросс, а потом тащиться по запруженным транспортом улицам.

Она поднялась, чтобы уйти, не выпуская коробку из рук. Взгляд Фрогмора несколько раз перескочил с девушки на конфеты, словно доктор никак не мог решить, с чем ему трудней расстаться – с гостьей или с ее сладостями. Вдруг она снова села в кресло, источая аромат туалетной воды «Хамман букет»:

– Кстати, насчет расследования, доктор. Меня, признаться, удивило, как упорно вы настаивали на сходстве симптомов английской холеры с признаками отравления мышьяком. Мне захотелось узнать, действительно ли это так. Сегодня утром я отправилась в книжный магазин и приобрела там книгу «Принципы судебно-медицинской экспертизы», написанную какими-то профессорами. – Принцесса извлекла книгу из сумочки. – И вот что говорится на странице пятьсот тридцатой. – Она перелистала книгу, отыскивая нужное место. – Тут сказано, что отравление мышьяком так сильно напоминает симптомы английской холеры, что это может ввести в заблуждение даже умного и эрудированного врача. – Минк откинулась на спинку кресла. – Прямо о вас сказано, доктор Фрогмор. Откуда вам было знать, что генерал отравлен? А все участники расследования смотрели на вас так, словно вы запятнали звание врача. На мой взгляд, вы должны быть полностью оправданы, и я скажу об этом всем моим друзьям.

Доктор обхватил голову руками.

– Любой врач поставил бы тот же самый диагноз! – в отчаянии воскликнул он. – Генерал даже не поблагодарил за помощь. Он все время кричал, что от меня нет никакой пользы. Честно говоря, я рад, что мы с ним больше не встретимся.

Принцесса надкусила конфету с начинкой «английская роза» и показала доктору ее сердцевину.

– По правде сказать, он тоже мне никогда не нравился, – заявила Минк, доедая конфету. Потом вдруг поднесла руку к щеке. – Хотела бы я знать, что сказал генерал перед смертью! – воскликнула она, медленно подвигая коробку к собеседнику. – Люди всегда выкладывают в свой последний час то, что гнетет их душу. Во всяком случае, так происходит в тех глупых романах, которые я читаю взахлеб.

Доктор зачарованно наблюдал за приближением коробки.

– Он не слишком-то много говорил, больше оскорблял меня, – пробормотал он.

– А не произнес ли он имя своей возлюбленной? Ну, расскажите, доктор. Вы ведь знаете, как мы, женщины, обожаем забивать себе голову любовными историями.

Доктор нервно облизал губы:

– Я бы нарушил доверие покойного, если бы рассказал вам.

Коробка вдруг остановилась.

– Ну же, давайте, – уговаривала девушка. – Этот грубиян мертв! Возможно, он слишком много знал и должен был замолчать. Он не проклинал своих врагов, испуская последний вздох? Судя по книгам, люди так часто делают.

Фрогмор проглотил комок, застрявший в горле.

– Он действительно сказал кое-что, – пробормотал доктор, не сводя взгляда с конфет.

Минк пододвинула к нему коробку.

– Что именно? – спросила она.

Доктор потянулся к конфетам толстыми, как сосиски, пальцами и схватил одну.

– Как он горько сожалеет, что пользовался услугами гомеопата из Ист-Моулси.

* * *

Пуки, нахмурившись, открыла дверь.

– Я видела новый гребень в вашей комнате, мэм, – проговорила она хриплым голосом, делая шаг назад, чтобы дать хозяйке пройти. – Вы, как видно, купили его этим утром.

– Я заметила его в витрине магазина на Нью-Бонд-стрит. Просто не могла поверить, что он так дешев, – сказала Минк, отмахнувшись от нее.

Служанка, недовольно подняв брови, закрыла за ней дверь.

– Не думаю, мэм. На Нью-Бонд-стрит не продают ничего дешевого. Это должно быть вам известно, ведь мы много раз посещали эту улицу. А выглядит он как настоящий черепаховый.

Минк тяжело вздохнула:

– Мне пришлось купить настоящий черепаховый. В газете писали об одной леди. Она завивала себе челку горячими щипцами, и целлулоидный гребень, который был у нее в волосах, взорвался от жара. Ты же не хочешь моей смерти?

Пуки покачала головой:

– Нет, мэм. Не хочу. Вы должны выяснить, кто убил генерала. Чем закончился ваш разговор с доктором Фрогмором?

Принцесса подошла к зеркалу и вынула булавки из шляпки.

– Все хорошо, – ответила она кратко.

– Надеюсь, что так, мэм, – сказала служанка, стоя рядом с Минк и глядя на ее отражение в зеркале. – Надеюсь, что ваше «хорошо» не означает, что он не сказал вам ничего полезного, как вчерашний гомеопат. Насколько я знаю, инспектор здесь, он ходит по всему дворцу и задает вопросы. Гиббс, рассыльный бакалейщика, сказал мне об этом. Говорит, что удивился, когда меня увидел. Думал, меня уже арестовали.

Сожалея, что рассказала служанке о своей встрече с Сайласом Спэрроуграссом, принцесса отбросила шляпку и прошла в кабинет. Она села и открыла серебряный портсигар, отцовский подарок, на котором была изображена женщина на слоне, охотящаяся на тигров. Слишком взволнованная, чтобы просто сидеть, Минк закурила, глядя в окно и думая о трех своих новых подругах, которых она пригласила на чай в надежде получить от них какие-нибудь новые сведения. Особенно ей хотелось прощупать леди Монфор-Бебб. За игрой на фортепиано что-то крылось. Почему дама с ее убеждениями была так оскорблена жалобами генерала? Минк посмотрела на часы, затушила сигарету и позвонила, вызывая Пуки, чтобы та помогла ей переодеться.

* * *

– Прекрасно, – заключила леди Монфор-Бебб, возвращая чашку на блюдце. – В наши дни, увы, многие подают чай, который слишком крепок. Так не должно быть.

– А вы велите слугам приносить чай, как только его заварят, – ответила Минк, сидевшая напротив нее в гостиной за маленьким столиком, накрытым белой льняной скатертью.

Леди Беатрис взяла свою чашку.

– Доктор Хендерсон говорит, что чай причиняет страшный вред организму, – произнесла она, отхлебывая из чашки. Затем повернулась к графине, и бледно-голубые страусовые перья на ее шляпе затанцевали, неожиданно придя в движение. – Думаю, он немало рассказывал вам об этом, моя дорогая.

– Я никогда не признавалась доктору, что пью чай, ведь мне хорошо известно, что он об этом думает, – сказала графиня, откусывая кусочек булочки с маслом.