— Как ты сбежала от них? — прищурился владетель.
Божечки-кошечки… Контроль над течением беседы я окончательно потеряла. Как она свернула в это русло?! С чего шэт-шан воспылал интересом к деталям?
— Они не восприняли меня всерьез, — уклончиво ответила я. — Плохо помню… Я была слишком испугана.
— Мне жаль, что я не нашел тебя раньше, — искренне посетовал Канро-шан.
А вот я об этом совершенно не жалела…
— Тот человек, что приютил тебя, — продолжил расспросы шэт-шан, и я затаила дыхание, — как его звали?
— Ваши имена непривычны для моего слуха, — виновато улыбнулась я, надеясь, что голос не дрогнет, — а он представился так невнятно… Я даже не разобрала. Мы не слишком много общались. Я просто…
— Что? — поторопил владетель.
— Благодарна ему за помощь, — закончила я.
— Не волнуйся, я сполна наградил его, — усмехнулся Канро-шан, и я до боли впилась ногтями в ладони, чтобы не натворить глупостей.
Спокойно. Йонто жив. Я должна в это верить. И должна улыбнуться в ответ тому, кто хотел его убить. Чтобы выбраться отсюда и забыть все, как кошмарный сон.
— Не желаешь осмотреться? Дворец большой, есть где погулять, — предложил владетель, к счастью, не заподозривший, какой волной эмоций меня едва не захлестнуло.
— Сейчас? — уточнила я.
— Когда захочешь, — великодушно развел руками он.
— Я могу покидать покои без вашего разрешения? — встрепенулась я.
— Конечно, — подтвердил Канро-шан. — Ты же не пленница.
Правда? Я невольно посмотрела на застывшего поодаль стража.
— Безопасность лишней не бывает, — заметил мой взгляд шэт-шан.
— Во дворце опасно?
— Очень. С непривычки можно заблудиться, — улыбнулся он. — Составить тебе компанию?
— Благодарю, но… — Я замялась, не зная, как бы тактично намекнуть, что на сегодня с меня компании владетеля с его силой, которую ощущала даже сейчас, достаточно. Да и потом, ни очков, ни капель Мирины не было, и видела я плохо. Какой толк от прогулки, если нельзя полюбоваться на местные красоты?
Последнее я и выпалила в качестве оправдания.
— Я могу это исправить, — не смутился Канро-шан и, подхватив меня под локоток, буквально потащил за собой. О том, хочу ли я что-то исправлять, спросить забыли, более того, отмели все мои робкие возражения, заявив, что дар Сверкающей должен быть совершенен.
Правда, заявил это не владетель, а сухопарая лекарка в белых одеждах. Она обитала в просторных покоях, пропахших травами и чем-то незнакомым, тревожным. Выдворив прочь шэт-шана, лекарка долго держала мою руку, прикрыв глаза, как когда-то Мирина, а потом непререкаемым тоном выдача, что не отпустит меня, пока не устранит все проблемы. Их было немного, но они мешали совершенству. Сбежать я не успела — от диагностики к лечению дама перешла без предупреждения. И я оказалась в самом настоящем аду…
В глаза словно огнем плеснули. Он жег не переставая, и спастись от него было невозможно. Ни дернуться, ни закричать я не сумела, сгорала молча… Час? Год? Миг?
Несколько минут. Всего несколько минут, пережить которые вновь я бы не согласилась ни за какие сокровища мира.
Еще час я лежала на мягкой кушетке, не в силах встать, отрешенно рассматривала высокий потолок, на котором могла разглядеть малейшую трещинку, и слушала, как лекарка вещает владетелю о моем состоянии и о том, что скоро оно изменится к лучшему.
Оно, конечно, изменилось. Но если бы хоть кто-нибудь спросил меня, готова ли я к такому… Увы, никому это и в голову не пришло. Для всех я была всего лишь даром Сверкающей, источником силы для шэт-шана. Чем-то совершенным, не имеющим права на изъян. А еще — на слезы, страхи и собственные желания. И извинения владетеля ничего не исправили.
Йонто знал, что это так больно? Он принес капли и сказал, что понадобится время, а на вопрос, нельзя ли использовать магию, ответил, что всему есть своя цена. Теперь я поняла, какая. Капли даже не щипали и с каждым днем понемногу проясняли взгляд. Магия же будто выжгла мои глаза — и воссоздала их заново. Я видела все четко и ясно, как никогда прежде, вот только воспоминания о той боли долго еще туманили зрение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ближе к вечеру я все-таки отправилась на прогулку. Одна, отказавшись от компании Канро-шана. Страж, обязанный следовать за мной везде и всюду, был не в счет.
— Ничего не бойся, Анна. Помни, ты дома, — сказал владетель, прежде чем отправиться по своим делам.
Я улыбнулась, хотя сердце словно коркой льда покрылось. Мой дом остался далеко. Там мне действительно ничего не грозило. Там был тот, кто никогда не причинил бы мне боли.
Прогулка затянулась. Я не спешила, желая свежими впечатлениями и радостью от вновь обретенной способности видеть стереть воспоминания об этом утре. Еще одного страха моя душа просто не выдержала бы.
Дворец был огромен. Множество построек — от одноэтажных до пятиэтажных, — соединенных открытыми переходами; многочисленные лестницы самых причудливых форм и террасы, словно парящие в воздухе; высокие башни, квадратные, с тянущимися вдоль стен лесенками и смотровыми площадками, с изогнутыми крышами и большими окнами, которые вполне можно использовать как двери. Все было таким ярким… Много алого и золотого, ослепительно-белого, жемчужно-серого и голубого. И, как ни странно, сочеталось все это весьма гармонично и смотрелось величественно. А вокруг раскинулся сад. Шелестели зеленой и серебряной листвой деревья, и в их ветвях щебетали птицы; волновалась шелковая синеватая трава, среди которой яркими огоньками горели диковинные цветы… Посыпанные крупным желтым песком дорожки сияли в солнечных лучах, огибали дворец, уводили к вытянутому озеру, чьи сапфировые воды бережно баюкали в своих объятиях нежно-розовые бутоны лилий.
Здесь было спокойно. Напоенный сладостью цветов ветерок едва ощутимо касался влажных щек, стирая слезы, утешая, обещая, что все обязательно наладится. Смотри, Анна, смотри, как красиво! Слушай, как безмятежно… Чувствуешь? Это же то, к чему ты стремилась! Сказка, о которой мечтала. Вот она, воплощенная мечта. Протяни руку, шагни вперед, улыбнись. Весь мир у твоих ног. Прими же этот дар. Пусти в душу. Сделай частью своей жизни.
Почему же ты плачешь, глупая? Почему вместо счастья сердце полнится горечью?
И я дышала, пытаясь сосредоточиться лишь на сиюминутных ощущениях.
Красиво. Безмятежно. Сказка…
Знать бы еще, какой именно она будет: доброй или же страшной. Сегодня я четко поняла, что от меня это совершенно не зависит.
Песок успокаивающе шуршал под ногами. Сквозь тонкую подошву туфель я чувствовала каждую его крупицу, что странным образом отвлекало от мрачных мыслей. Сосредоточившись на этих ощущениях, я незаметно добрела до озера. С высоты оно выглядело драгоценным камнем, и вблизи ничего не изменилось. Насыщенно-синяя гладь казалась неестественной, и я, пробравшись сквозь низкие, усыпанные мелкими бледно-желтыми цветочками кусты, подошла к самой кромке берега. Склонилась, опустила ладонь в воду… Прохладная. Мягкая. Искупаться бы… Я обернулась, полюбовалась на вытянувшегося шагах в десяти стража и признала, что идея не из лучших. Вздохнув, двинулась вдоль озера, по которому налетевший ветерок погнал частую рябь, засмотрелась на крупные бутоны лилий… и едва не наткнулась на еще одного любителя водных процедур. Он стоял ко мне вполоборота, стягивая через голову рубашку, и было ли тому виной яркое предзакатное солнце, отражавшееся от синего зеркала озера, либо же отголосок пережитой боли, вновь затуманивший глаза, но… Я увидела того, кого здесь просто не могло быть. Увидела так ясно, что незамедлительно в это поверила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Йонто! — выдохнула я, прижав ладонь к взбесившемуся сердцу.
Выдохнула тихо, и сама-то еле расслышала, но он обернулся. Одновременно солнце прикрылось легким облачком, и я едва не расплакалась, осознав свою ошибку.
Парень походил на Йонто разве что ростом и худощавой фигурой. Бледное тонкое лицо, длинные рыжие волосы, синие глаза… и обвивающие руки татуировки, не серебристые, а золотистые, складывающиеся в совершенно иной узор.