Корону. Австро-Венгрия также осталась без своего правителя. Испанскому монарху удалось сбежать. Но были и приятные новости: Российская Императрица даже не поняла, что на неё нападают. Оказывается, в этом мире была Горгона и, о чудо, эта обычно бесчувственная хладнокровная тварь нашла себе подругу — пышущую огнём цесаревну Ольгу. В момент открытия портала она находилась рядом и смогла ликвидировать прорыв. Удивительная самоотверженность для практически уничтоженного народа, к тому же, уничтоженного нами, Охотниками. Как всегда, это не могло пройти просто так. Эта хладнокровная сволочь подложила мне подлянку в виде вопросов от цесаревны, которая, зная её характер, явно не оставит меня в покое. Но это тоже потом.
Марк Аврелий отжёг, закрыв портал Гномьей Камасутрой. Где-то в глубине души я даже надеялся, что она попадёт прямиком к Неназываемому и, возможно, некоторое время ему будет не до нас. Мечты, мечты… Ну, вообще, немного жаль. Похоже, этот артефакт обладал какой-то странной силой, которую я очень хотел проверить с учётом своих новых возможностей. Но, с другой стороны, нет так нет. По крайней мере, старый Марк, который мне очень нравился, оказался в безопасности.
В усадьбе Годарта также возник портал. Годарт находился в это время за тысячи километров на востоке, а внутри усадьбы оставалась его Железная Гвардия. К сожалению, как мне донесли, там погибло очень много хороших бойцов. Портал не удалось уничтожить, но удалось закапсулировать. В данный момент маги Пруссии поддерживают его в закрытом состоянии.
Больше всего не повезло тварям, которые решили выскочить прямо в спальне Северного Короля ранним утром, нарвавшись одновременно на него самого и на Снежную Королеву. Вот у кого сил хватало с избытком. Лагерта по секрету мне сказала, что с трудом удержала голого мужа, который свернул шеи тварям и собрался зайти к ним в гости. В итоге, они тоже запечатали портал.
Ещё Йосихото накрыл куполом замок. Выжил ли он там? Я не знаю. Ведь он тоже исключительно сильный Одарённый, а со слов его подданных, его меч наносил тварям смертельные раны.
Прямо сейчас, схватив принцессу Эмику под мышку, Илларион стремительно прорывается сквозь Тень, дабы попытаться предотвратить непоправимое. Учитывая, что первый звонок был от Эмики, Илларион принял грамотное решение, не забыв мне об этом отписаться. У Императора появился шанс, ему нужно всего-навсего продержаться до прихода Ларика. Он этих упырей на завтрак ест.
Да, вторженцев я тоже узнал. У них было сложное самоназвание на их непроизносимом шипящем языке, но мы называли их всех Упырями. Мерзкие твари, которые питались человеческой плотью и человеческими душами, усиливаясь в геометрической прогрессии. Плохо было то, что даже один Упырь, когда попадал в маленькую беззащитную деревню, пожирая людей и их души, за быстрое время становился практически неубиваемой имбой. А ведь я думал, что мы полностью их уничтожили. Тогда произошла славная битва. Мы гнали эту стаю от мира к миру, постепенно уменьшая их численность.
Эта чума была похуже Неназываемого в одно время, но мы с ней справились. Вот только последняя стая сбежала от нас в далёкий мир. И когда мы её нашли, то увидели, что твари уже были полностью под контролем Неназываемого. Честно говоря, мы думали, что он-то их окончательно грохнул. Вот только, это оказалось немного не так. Он сохранил их души для перевоплощения, оставив на чёрный день. И этот черный день наступил, в основном, для этого мира.
Достиг ли Неназываемый успеха, открыв порталы среди одних из самых сильных людей планеты? Ну, учитывая новости о гибели многих государственных деятелей, да. Но самое страшное, как я сказал, было не в этом. Сложно победить Северного Короля, или того же Римского Императора. Но где ещё открылись порталы? В какой глухой сибирской деревушке прямо сейчас прожорливые твари убивают российских подданных, с каждой минутой становясь всё сильнее? Именно это мне нужно выяснить, в первую очередь. Ну, а во вторую — защитить людей. Ну, а в третью — извести уже эту заразу раз и навсегда. Это будет очень непросто, учитывая отсутствие рядом со мной моих братьев.
Глава 14
Императорский дворец, город Киото
Империя Восходящего Солнца
Император Ёсихото сейчас сражался так, как не сражался, наверное, никогда в жизни. Да, в его молодости были эпичные сражения. К примеру, он навскидку мог вспомнить несколько радужных Разломов, которые он закрывал для того, чтобы достигнуть ранга Абсолюта. Какой же он Император и самурай, если личным примером не вдохновляет своих людей? Были великие битвы и в этом мире, в которых, в большинстве своём, Император Японии выходил победителем.
Но сейчас… Сейчас это был последний бой Императора. Бой, в котором ему не победить. Казалось, портал был бездонным, хотя и выплёвывал этих тварей не слишком быстро. Ёсихото пока хватало времени с ними расправиться. Как будто кто-то неизвестный на другой стороне портала получал наслаждение, играя с ним, как кошка с мышкой.
Император был силён, очень силён. Но он прекрасно знал свои собственные возможности. Сейчас Ёсихото сражался на пределе своих сил, а этот кто-то с другой стороны портала внимательно следил за ним, чтобы он не перешел предел. Всё время растянулось в какой-то липкий и тягучий кисель.
Ёсихото даже потерял ход времени, не представляя, сколько он здесь сражается. Блок, удар, выпад, уход, ещё удар… Техникой отбросить тянущегося к твоему горлу врага в сторону, пришпилить мечом его к брусчатке древнего зала. Перекатом уйти от удара другого. Всё это повторить. Много-много раз…
Вот только, в один момент, в голове у Императора что-то щёлкнуло. Он был последователем пути Бусидо, и его подданные, которые выбрали своей профессией оружие, а не плуг или гончарный круг, также пытались этому соответствовать. Но именно в этот момент до Императора наконец дошло то самое изречение, что «смерти нет». И её, действительно нет. Погибнет он сейчас, и что изменится? Твари всё равно не смогут пробить этот купол, какими сильными они не были бы. Но когда сюда подойдёт его армия, купол спадет в нужное время и тварей сотрут в порошок.
Ёсихото также понимал, что он мог уйти отсюда, и дождаться прихода армии. Но он был хорошим Императором. Так считали его люди и, самое главное, так считал он сам.