О, боги! Если бы она только могла себе представить…
— Что ты здесь делаешь? — услышала она свой вопрос.
Военачальник Хоремхеб удивленно поднял брови.
— Ты, что ли, здешний привратник?
— Похоже, что надо бы им стать, — ответила Нофрет; ее язык, как всегда, опережал мысли, а это было опасно.
— Ладно, — сказал он, — зови хозяина, и быстро.
— Какого, Бога что ли? — пожелала она знать.
Весьма неразумно. Смерть блеснула в черных непроницаемых глазах военачальника, хотя выражение его лица не изменилось.
Это было ей знакомо. Старый друг, старый враг… Нофрет усмехнулась.
Хоремхеб поднял руку, как будто хотел ударить ее, но она не отступила.
— Здесь только два жреца, которые надираются в комнате писцов. Тебе нужен один из них?
Рука опустилась. На мгновение Нофрет показалось, что Хоремхеб узнал ее, но хмурая тень мелькнула на его лице и исчезла. Служанка царевны находилась слишком далеко от своего места. Он не помнил, кто она такая.
— Так ты служанка, — сказал он таким тоном, как будто потерял к ней всякий интерес.
Нофрет шагнула вперед.
— Ты сам можешь найти дорогу. Мне пора возвращаться к своим обязанностям.
Это была, в известной мере, правда. И безграничная дерзость. Хоремхеб был так потрясен, что пропустил ее.
Выход должен быть где-то рядом, раз он вошел сюда. Надо только его найти.
Вместо этого девушка кралась как тень по пути, по которому пришла, преследуя командующего войсками в Дельте, начальника стражи царя в Ахетатоне, верного слугу царя.
Военачальник шел прямо и без колебаний. «Конечно, — подумала Нофрет, — ему должно быть знакомо это место». Хоремхеб служил еще старому царю. Как и все в Фивах, он наверняка почитал Амона и знал все ходы и выходы в его храме.
Следовать за ним, оставаясь незамеченной, было нелегко. Она потеряла его на повороте, где дома жрецов стояли очень близко друг к другу, и запаниковала, но тут же услышала шлепанье его сандалий. Размашистый шаг Хоремхеба был твердым, уверенным в себе. Он не прятался.
И все же военачальник был один. Он пришел в храм Амона поговорить с одним из тех, кто скрывался здесь. Если бы царь знал…
В большинстве случаев неповиновения царь не предпринимал ничего. Но когда задевали его Бога, он мог стать смертельно опасным.
Хоремхеба это, похоже, вовсе не волновало. Нофрет никогда не замечала, чтобы он особенно уважал или хотя бы опасался царя.
Погруженная в свои мысли, девушка чуть не налетела на него. Он остановился на вымощенном камнем дворе у статуи прежнего царя. В дальнем конце двора, под колоннадой, стоял какой-то человек в одежде жреца, явно ожидая его. Нофрет прежде не видела его.
Она спряталась в тени колонны, съежившись, чтобы стать как можно меньше, чувствуя себя мышью, неожиданно столкнувшейся со змеей.
Стоявший в глубине двора был старым. В сумерках смутно белела его полотняная одежда. Обнаженные руки и лицо были цвета Красной Земли, глаза жестко блестели, как у кобры.
Нофрет подумала, что это главный жрец свергнутого Амона или человек, который мог претендовать на его пост благодаря силе воли. Он не выказал царскому военачальнику ни почтения, ни благоговения. Хоремхеб поклонился ему, но не слишком низко и чересчур поспешно.
Эти двое не тратили времени на приветствия. Жрец не приглашал Хоремхеба внутрь, и тот не настаивал. Они продолжали разговор: Хоремхеб во дворе, под меркнущим светом солнца, жрец в густеющей тени под колоннадой. Нофрет уловила за его спиной отблески света и движение теней. Там были прислушивающиеся люди, может быть, с оружием, готовые броситься по приказу хозяина.
Хоремхеба никто не сопровождал и не охранял. Мужество этого человека было потрясающим, и он нес его так же просто, как одежду.
Он говорил тихо, но столбы и стены двора усиливали его голос настолько, что он был ясно слышен повсюду.
— Отзови своих псов. Сейчас они одерживают верх, но у царя очень много людей. А у тебя нет.
— Что ты знаешь о нашей численности? — Жрец говорил спокойно и мягко. Нофрет подумала, что так звучит чистейшая и неугасимая ненависть.
— Я знаю то, что докладывают мне мои соглядатаи. С этим согласятся и твои люди. Пока царь в Фивах, тебе не добиться успеха.
— Но именно пока он в Фивах, мы должны ясно показать, как мало мы его любим или боимся.
— Ему все равно, — заметил Хоремхеб.
— Он должен бы побеспокоиться. Это для него угроза.
— Пока не очень серьезная. — Хоремхеб расставил ноги, скрестил руки: поза солдата на отдыхе, готового, тем не менее, действовать при первой необходимости.
— Вы же пойдете на все, чтобы убить его. Яд — это просто. Нож в спину — еще проще.
— Нет, — возразил жрец так же спокойно. — Мы не убьем сына Гора, пусть он и отступник. Боги проклянут нас и все наше потомство.
— Без сомнения… Но, может быть, стоит? Он будет мертв, а с ним и его Бог. Два Царства станут свободными.
— Но мы не станем убивать. И Бог, которому мы служим, тоже не станет.
— Значит, вы будете ждать, пока он уберется сам? как ваши молодые люди на улицах?
— Мои молодые люди хотят кое-что передать царю. Когда стемнеет, они исчезнут и скроются. Твои шпионы не найдут ничего, кроме следов крови на мостовой.
— Они и искать не станут, — заметил Хоремхеб.
Лицо жреца лишь смутно белело в сумерках, но Нофрет показалось, что он удивленно поднял бровь.
— А что ты хочешь взамен?
— Того, что хотел всегда. Чтобы ты подождал, а когда придет время, поддержал меня. Я отделаюсь от царя в твоих интересах.
— Если ты убьешь его, на тебя падет проклятие. Тогда мы не будем — не сможем — мириться с твоим присутствием.
— Я не буду его убивать. Но открою путь, по которому вы сможете вернуться.
— А сколько времени ждать? — спросил жрец, и Нофрет впервые уловила в его голосе хоть какое-то волнение.
— Столько, сколько понадобится. Отзови своих псов и держи их в конуре. Я сделаю так, чтобы царь покинул Фивы, и прослежу, чтобы он не вернулся обратно. Чем дольше он будет отсутствовать, тем проще вам будет показать людям, насколько еще силен Амон.
Жрец поклонился, достаточно медленно и низко, чтобы Нофрет смогла разглядеть его движение.
— Мы снова наберемся терпения. Будем ждать. Только задержи царя в его городе, и мы удержим нашу молодежь в нашем. И дай нам свободу действий здесь — чтобы мы могли поступать, как велит нам Бог.
— Если вы не станете вступать в схватки с городской стражей, — ответил Хоремхеб, — делайте, что хотите. А когда царь уедет, я приду за своей платой.