В замечательной книге представителя американской школы альтернативной социологии Аллана Карлсона «Общество – семья – личность: социальный кризис Америки», вышедшей у нас в стране в 2003 г., содержится широкий и трезвый анализ причин демографического коллапса, предлагается вполне разумный спектр мер по остановке депоппуляции, приводятся исчерпывающие доказательства исследований, которые показывают выдающуюся роль индивидуализма и зоологического одичания в разрушении семьи. Есть в этой книге одно место, которое четче всего фиксирует корень социальной проблемы: «Социальная политика является действенной, только если средства достижения выдвигаемых целей не противоречат семейному стилю жизни. Когда основополагающие принципы общественной деятельности теряют направленность на благополучие семьи, благие побуждения быстро оборачиваются деструктивными последствиями»[103]. Что мы и имеем в ярких проявлениях исследований, полученных на российской почве.
Динамика благосостояния, связь экономической политики и планов людей
Мы рассмотрели некоторые изменения в достатке людей на довольно широком спектре товаров народного потребления с 1971 по 2004 гг. Данные табл. 4.2 – 4.4 говорят о длительных социальных процессах насыщения рынка товарами длительного пользования и повышения благосостояния людей. Практически население страны полностью охвачено телеканалами, холодильниками, некоторыми товарами бытовой техники и предметами мебели. Однако в предыдущих картинах мы сравнивали «точки», во-первых, разделенные большими интервалами по 5 – 10 лет, а во-вторых, полученные в замерах по разным массивам опрошенных. Хотя они были выровнены в ряде случаев по структуре генеральной совокупности по ее социально-профессиональным, образовательным и демографическим параметрам, динамические моменты изменения благосостояния видны в «дискретной динамике». С одной стороны, это позволяет увидеть крупные изменения, но с другой – стушевывает картины промежуточных «пиков» и переходов. Между тем, соблазнительно увидеть процесс насыщения человеческих потребностей в его непрерывном развитии. Исследование «ЦИОМ-1971» в части, разработанной Б. А. Грушиным и Т. Б. Петровым, позволяет реализовать эту уникальную возможность, и как раз в те 20 лет, что предшествуют начальной точке нашего изложения. Дело в том, что в этом обследовании фиксировалось не только наличие товаров длительного пользования и повседневного спроса (до 63 наименований), но и время, обстоятельства и способ покупки 16 товаров длительного пользования. При создании базы данных «INSYS» я учел это обстоятельство и ввел все годы покупки всех отобранных товаров. Массив был перевзвешен на генсовокупность по переписи населения 1970 г., и стало возможным рассмотреть не только расширения и сужения слоя покупателей определенной товарной группы за 20 лет на погодовой шкале времени (мы ограничились здесь рассмотрением периода 1952 – 1971 гг.), но и увидеть, во-первых, колебания весов покупки отдельных товаров за определенный год, во-вторых, оценить вес годовых покупок в общей массе накопленных потребительных стоимостей к 1970 г., в-третьих, оценить объем спроса на эти товары, так как в исследовании задавался вопрос о намерениях купить определенные списком товары в ближайшие 2 – 3 года[104].
Таблицу 4.8 можно анализировать подробнейшим образом по каждому столбцу, однако оставим это достаточно грамотному читателю и посмотрим надело в целом. Здесь несколько важных моментов. Во-первых, видны три «вектора» направленности основных потребностей населения за 20 лет: телевизор, мебель («диванная революция», платяные шкафы, буфеты и обеденные столы), стиральная машина. Во-вторых, в планах на ближайшие два-три года в 1971 г. наблюдается очень большая осторожность населения и резкая смена приоритетов с выходом на первое место в планах покупки холодильника.
Дополнив данные средним количеством товаров, приобретенных семьей за тот или иной год (табл. 4.9), мы увидим, что среднее число товаров из данной товарной группы, покупаемых ежегодно с 1953 по 1965 гг. оставалось практически на одном уровне (около 3) при довольно стабильной вариации и дисперсии. Некоторый спад дает 1959 г., а с 1966 г. начинается покупательский «бум», который доводит среднее число покупок до четырех при максимальном в 12 из 16 наименований (75 % от предельно возможной величины). Однако в планах на будущее население очень осторожно (средняя ниже, чем за 20 лет до того было реально куплено: 1,96). Отметьте при этом, что средняя за первые два месяца 1971 г., и это реальная, а не экстраполированная средняя, достигает «пика» в 4,16. Забегая вперед (табл. 4.12 и 4.13) скажу, что в лонгитюдном исследовании москвичей в 1980 и 1985 гг. фигурировал список в 23 товара, во-первых, находящегося в пользовании и, во-вторых, желаемого для приобретения в ближайшие 5 лет (10 товаров списка пересекались со списком 1971 г.). Так вот, если брать среднее число планируемых в 1971 г. к покупке вещей от среднего числа купленных за последний (1970) год, то оно составит 52,3 %. Если брать от среднего во владении, то это число составит 61,3 %. А у москвичей среднее планируемое составит 52,1% от имеющегося в 1980 г., и 43,1 % в 1985 г. Люди осторожны в своих планах. Это видно и из рис. 4.6.
* Так, за 1952 г. хотя бы один из 16 рассматриваемых товаров приобрел 1 % опрошенных (28 человек). Они принимаются за 100 %. 43 % из них приобрели в тот год телевизор, 36 % – стиральную машину. При этом надо иметь в виду, что опрос был начат в феврале, а закончен в марте 1971 г. Ответы о покупках за 1971 г. даны только за два месяца, а в таблице они экстраполированы на год (табл. 4.9). Расчет покупок машин и кооперативных квартир за 1971 г. сделан по этому же принципу, т. е. как оценка.
Рис. 4.6.Представление табл. 4.9 в графическом виде
Здесь отчетливо видно не только падение среднего числа желаемых товаров при росте массы потребителей, что говорит о ненасыщенности рынка товарами и слабом товарном покрытии рубля, но и резкость роста и падения сегментов рынка по данной товарной группе во времени. Прежде всего обозначается резкий рост (почти в 4 раза по людям и более чем в 4 раза по удельному весу купленного за год) ареала рынка в 1960 г. Этому предшествовал беспрецедентный в нашей стране «бум» строительства жилья за шестую пятилетку. Широкие слои трудящихся начинали наконец нормальную жизнь, прерванную войной и навязанной после нее гонкой вооружений перед фактом атомного шантажа со стороны США. Сразу бросается в глаза то, что этот рост столь же круто «подрезается» экономической репрессией – денежной реформой 1961 г., которая имела, помимо прочего, и конфискационную направленность. Однако последнее не смогло бы вдвое сократить покупательную способность (точнее в 2,5 раза и по покупателям, и по купленному на следующий год числу товаров рассматриваемой группы), если бы не вызванное реформой подорожание товаров первой необходимости, в частности, продуктов питания, которое привело к перераспределению приоритетов в затратах населения. Мы видим, что по рассматриваемой товарной группе объем купленного и доля покупателей возвращается к уровню 1960 г. только в 1965 г. Картина, аналогичная полученной выше по рынку подписных газетных и журнальных изданий, по сокращению рынка услуг и прочим «прелестям» начала и конца 90-х гг. Есть еще один небольшой спад в потреблении данной товарной группы, приходящийся на 1969 г. Он вызван, на мой взгляд, общим свертыванием «косыгинской» экономической реформы, сопровождавшимся ужесточением внутренней политики и ростом идеологической нетерпимости. На московской партконференции прямо звучали призывы избавиться от демагогов, которые, критикуя недостатки, не могут выдвинуть предложений по их исправлению. Всякое «закручивание гаек» заставляет наученное уму-разуму население откладывать деньги про черный день, который в России никогда не прекращается, перещеголяв саму полярную ночь. После короткой фразы в выступлении Предсовмина в 1990 г.: «Вы еще будете вспоминать добром наше правительство!» – народ за считанные дни смел с прилавков крупу, хлеб, сухое молоко и смел бы все, если бы информированные торговцы не спрятали бы (как они прятали уже два-три года) поскорее все остальное, вызвав «горбачевский» товарный голод и «нехватку» товаров. Затем, встав в очередь на Запад с протянутой рукой за «гуманитарной» помощью, они выгодно потом ее продали тому же населению в коммерческих киосках[105]. Но, подчеркну, реакция населения на экономические изменения всегда была и будет мгновенна и в ряде случаев непредсказуема[106]. Но вернемся к данным табл. 4.8.
Составим корреляционную матрицу между распределениями товарной группы за каждый год покупки по 16 рангам (шестнадцать вещей выделенной товарной группы). Включим в нее и корреляцию с намерениями в отношении покупки этих же товаров в ближайшие три года. Получаем 441 коэффициент корреляции рангов (21 x 21), каждый из которых показывает связь структур покупок за все годы по данной товарной группе, во-первых, друг с другом, во-вторых, со структурой покупательских намерений (табл. 4.8).