Марк не удержался и прошел между колоннами, обозначавшими вход в храм. Подул легкий ветерок, смахнувший с гладкой каменной площадки несколько пылинок. Марк присел, прикоснулся кончиками пальцев к гладкому полу, ощутил прохладу камня.
Грэм подошел абсолютно неслышно, но Марк почувствовал его присутствие.
— Сколько времени он в таком состоянии? — спросил он северянина.
— Надо думать, лет пятьсот.
— Странно. Мне казалось, что за это время все вокруг могло занести землей, зарости лопухами, или лебедой. А ты глянь-ка — пол как новенький.
— Это место свято. Имена последних жрецов давно забыты, а сила молитв, произнесенных перед алтарем, не ослабевает до сих пор. Я думаю, именно она не дает людям забыть то, что не должно быть забыто.
— Не думал, что ты религиозен. — Марк поднялся и смотрел на друга, словно видел его впервые.
— Это не так, — возразил Грэм. — Просто… Ладно, забудь.
— Зачем тогда начинать, если все равно не собирался рассказывать? — буркнул Марк. Он так и не понял, что имел в виду северянин, но не стал настаивать на разъяснениях. Куда больше его заинтересовало лицо друга. Всегда каменное, непроницаемое, или же веселое и добродушное — сейчас оно превратилось в лицо человека, несущего тяжкое бремя, оставившее глубокий отпечаток печали и усталости.
— Ты что-то знаешь, — Марк прищурился. — Знаешь…
— Я? — деланно удивился Грэм. Но тут же улыбнулся:
— Не все. Например, я до сих пор не знаю, что ты ищешь в этих развалинах.
— Значит, узнаешь сейчас.
Марк медленно побрел вперед, к месту, где когда-то находился алтарь. На красноватых плитах, из которых был выложен пол, темнело прямоугольное пятно, наполовину скрытое под обломками. Из-под камней выбивались несколько маленьких красных цветков, похожих на капли крови. Марк вытащил из кармана маленький складной ножик и принялся аккуратно срезать стебли.
— Это и есть твое задание? — усмехнулся Грэм. Марк никак не отреагировал и продолжил укладывать растения в сумку.
— Ну вот, кажется, и все, — сказал наконец он, поднимаясь во весь рост, и провалился в подвальное помещение, нелепо взмахнув руками.
— Марк! — Грэм бросился к провалу, стараясь не загреметь вниз вместе с другом. — Ты живой?
Северянин лег на край и заглянул в дыру, где в клубах пыли пытался откашляться Марк. Островитянин ничего не видел вокруг, вдобавок довольно чувствительно приложился спиной. Дышал он через силу, и каждый вдох вызывал новые спазмы кашля. Нужно было хоть что-нибудь ответить.
— Я… Я в порядке!
— Ну ты меня и напугал, — раздался голос сверху. — Погоди, я сейчас вытащу тебя.
Марк поднялся на ноги. На ощупь, ведь пыли вокруг поднялось невероятно много. Глаза жгло от попавших в них соринок, и по щекам, кажется, текли слезы. Наверху возился Грэм, а проклятое облако никак не рассеивалось.
Наконец, дышать стало легче. Ворвавшийся порыв ветра разметал сгустки мельчайших частиц. Марк рискнул открыть глаза и осмотреться.
Подвал оказался совсем крошечным, в глубину около двух ярдов. К его стенкам со всех четырех сторон были приколочены деревянные полки. Часть их была заставлена глиняными, покрытыми толстым слоем пыли, кувшинами, горшочками и вазонами. Пол вокруг был усеян глиняными же черепками и битой посудой. К стене кто-то прислонил меч, который от старости проржавел настолько, что, едва Марк взял его в руки, он тут же разломился надвое под собственной тяжестью.
Стеллажи производили обманчивое впечатление надежности. Но стоило парню прикоснуться к ним, как полки вместе с посудой просыпались на пол кучей трухи.
И тут внимание Марка привлек неясный свет, пытавшийся вырваться из-под земляного пола. Маленькое светлое пятно пульсировало, набухало, и не имело ничего общего с солнечным светом, льющимся сквозь пролом наверху.
— Марк, ты где?
«Северянин не даст о себе забыть», — отстраненно подумал Марк. Он сказал, что скоро вернется, и поискал глазами что-нибудь, что могло бы ему помочь.
Обломком ржавого меча Марк взрыл тонкий пласт сухой почвы, и свет вонзился тонким лучиком в потолок подвала. Под тем, что Марк считал твердью земной, скрывался еще один уровень. А над конусовидной подставкой почти под самым потолком нижнего яруса парил в воздухе кристалл, излучавший яркое голубоватое свечение. Марк, немного полюбовавшись красотой кристалла, неуверенно оглянулся, а затем протянул руку и сжал кристалл в кулаке. Он положил его в мешочек к травам.
— Ну что там? — поинтересовался Грэм, склонившись над лазом.
— Куча пыли и горшков, — Ответил Марк и вышел на свет. — Подними меня.
Он подпрыгнул, вытянув руки вверх, и Грэм вытащил парня наружу.
Грэм не смог удержаться, и позволил себе тихий смешок. Марк походил на демона, вылезшего из-под земли — грязный, взъерошенный, и довольно злой на вид.
— Не нахожу ничего смешного, — заявил он, надменно вскинув голову, чем еще больше позабавил друга.
Обратно они снова неслись наперегонки, вздымая тучи пыли. Марк вырвался вперед, с некоторым злорадством подумав о том, что Грэму сейчас не лучше, чем было ему в подвале. Кристалл в его сумке уже не сиял.
Некромант был близко, он чувствовал это. Последний коридор остался позади, и темный маг приготовился к отражению охранных заклятий, непременно оставленных теми, кто тысячи лет хранил Артефакт в надежном месте. Но два каменных стража с уродливыми лицами рассыпались на глазах, превратившись в груду гальки, а сила Артефакта, которая вела мага не хуже путеводной звезды, начала ослабевать. В какой-то момент некромант и вовсе перестал ее ощущать. Гномьей пулей он ворвался в хранилище и с ужасом обнаружил, что алтарь был пуст! И лишь луч солнечного света проникал сюда из отверстия в потолке. В мгновение ока некромант выбрался из пещер, просыпав половину потолка на ложе Артефакта и подняв тучи пыли. Он оказался в старом захламленном подвале, принадлежавшем когда-то храму, где люди поклонялись Богам. Выбравшись наконец под солнечный свет, некромант вдохнул горячий воздух, огляделся. На фоне белых стен столицы он разглядел двух скачущих всадников, уносящих с собой Артефакт. Некромант вскрикнул от досады и злобы, и, скрипнув зубами, поднял из праха троих прислужников — скелетов, к счастью оказавшихся погребенными на этой земле. Что ж, его слуги не знают, что такое усталость и голод. Им известна лишь ненависть ко всему живому. Но они и мухи не посмеют тронуть, пока не принесут желаемое своему хозяину!
Встреча со знахарем состоялась в том же самом трактире, который носил гордое название «Имперский сад». Марк по обыкновению занял дальний от входа стол, доселе свободный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});