моста. Те падали в тёмные воды реки и уплывали вдаль, как кораблики сбывшихся желаний. Глядя им вслед, Кирилл вспомнил, что это всего лишь сон. И грустно стало очень.
Эльза бросила в воду последние купюры, посмотрела на Кирилла.
— Ты ведь хочешь остаться со мной? — в её голосе проскользнули жалобные нотки. — Навсегда остаться?
— Я хочу этого больше всего на свете, — ответил Кирилл. — Но как я останусь навсегда в своём же сне?
Эльза указала пальцем на мерцающий туман по ту сторону моста.
— Там заканчиваются сны, Кирилл. Там начинается прекрасный мир. В этом мире нет боли и страха, одна только вечная радость. Ты даже представить не можешь, как там красиво… Сияющие города, парящие средь облаков, чудесные звери в лесах… У нас будет свой дом на берегу живописного пруда, фруктовый сад с белой беседкой. Мы ведь мечтали об этом, помнишь? Мечтали, чтобы у нас было всё, как в сказке. И теперь наши мечты могут стать реальными. Но для этого тебе нужно кое-что сделать.
У Кирилла вдруг появилось нехорошее предчувствие. Возникло ощущение, что нечто похожее с ним уже случалось, давным-давно. И тогда всё закончилось плохо.
Эльза вытянула руки. На её ладонях покоился шприц с зелёной фосфоресцирующей жидкостью внутри.
— Если хочешь быть со мной, если хочешь попасть в чудесный мир, тебе нужно ввести это в вену.
Кирилл глядел на шприц с ужасом. Он знал, что внутри, странный цвет наркотика его не обманул.
— Ну же, — осторожно подначивала Эльза. — Ты должен решиться. Если откажешься, мы не сможем быть вместе. Почему ты колеблешься, милый? Это ведь так просто. Нет ничего проще…
В его сознании всплыли слова: «Мы пришли помочь… Идите к нам… идите…» Он сейчас не помнил, кто это говорил. Кажется, нечто серое, многоликое. Нечто за пределами сна.
— Введи это в вену, — умоляла Эльза, и в её голосе появилось что-то сухое, словно песок сыпался на натянутый пергамент. — Чудесный мир ждёт нас. Он прямо там, за мостом. Он совсем рядом. Но без пропуска ты туда не попадёшь, Кирилл. Вот твой пропуск, прими его. А потом мы сядем на наши байки и поедем к дому у пруда. Там сейчас раннее утро. Птицы поют, рассветное солнце золотит траву. Введи это в вену и скоро все твои сомнения и тревоги останутся в прошлом. Верь мне, милый. Верь мне…
Серые глаза Эльзы манили, как и шприц в её руке. Но Кирилл колебался. Ему не давала покоя даже не память, а тень памяти, что всё это уже когда-то было. Не так, как сейчас, но почти. Тогда он поверил манящим серым глазам, поверил шприцу и… разочаровался? Нет, это было хуже разочарования. Это был тупик! И он едва не совершил что-то страшное…
— Пожалуйста, — в глазах Эльзы блеснули слёзы. — Прошу тебя, Кирилл, сделай это… И мы больше никогда не расстанемся. Мне без тебя так одиноко. Сделай это ради меня.
Ему невыносимо хотелось поддаться уговорам Эльзы. Её слова были как чистейшая холодная вода для умирающего от жажды. Такое искушение. Он протянул руку, чтобы взять шприц…
И вспомнил.
Это походило на то, как если бы частичка реальности ворвалась в сновидение, разрушив все преграды. Кирилл вспомнил то страшное, что едва когда-то не совершил. Он чуть не убил соседку тётю Иру! А всё из-за того, что однажды вот так же решил взять шприц из рук Эльзы.
— Нет, я не могу, прости.
— Что? Ты не можешь? — в лице Эльзы что-то изменилось. Под кожей словно бы рябь пробежала, глаза потемнели. — Зачем ты так со мной, Кирилл? Сейчас же введи это в вену! Ты сам не понимаешь, от чего отказываешься. Нас ждут мечты, а ты говоришь «нет»?
Кирилл смотрел на неё с подозрением.
— Я помню… Ты умерла, тебя сбила машина, твой труп нашли в канаве возле дороги. Я был на твоих похоронах. Я всё помню, Эльза.
— Всё что ты помнишь — неправда! — возмутилась она. По её лицу, как по поверхности воды, снова прошла рябь. Глаза сделались ещё темнее. — Я жива. Я настоящая. И только там, за мостом, настоящий мир. Давай же пойдём туда прямо сейчас, и ты убедишься, что я говорю правду. Но сначала возьми шприц, Кирилл. Помоги себе…
«Мы пришли, чтобы помочь…» — будто бы эхо из прошлого пронеслось в сознании Кирилла. Он взял шприц, бросил его себе под ноги и наступил. Хрупкий пластик лопнул под подошвой.
— Я не верю, — он произнёс это с каким-то удивлением. — Хочу верить, но не могу.
Эльза глядела на него с презрением, как на полное ничтожество. Она открыла было рот, что бы что-то сказать, но всё вокруг закружилось, завертелось…
И Кирилл очнулся.
На виски давило, в голове шумело, перед глазами мелькали пятна. Прошло не менее минуты, прежде чем он пришёл в себя и полностью осознал, что пробудился. Стало жутко: что это за сон такой был? Да и сон ли вообще?
В окно проникал мутный свет. Кирилл долго наблюдал, как в воздухе кружатся пылинки. А потом задался вопросом: что если бы он пустил по венам ту светящуюся зелёную штуку? Что если бы поддался на уговоры той, что выдавала себя за Эльзу? И главное: что если это видение повторится снова и он не устоит перед искушением?
Всё из-за этого проклятого места!
Из-за чёрной пустыни!
Из-за сотен шелестящих голосов!
Это всё какая-то хитрость, подлая замануха. Нельзя больше спать! Кирилл не был уверен, что в следующий раз сможет устоять перед искушением. Эльза из видения снова предложит шприц и…
Нет, нельзя спать.
Или случится что-то плохое.
* * *
Марина с Вероникой приготовили обед, а специально для бабы Шуры сварили кашу на сухом молоке — пожилая женщина, впрочем, осилила только небольшую порцию, аппетита у неё не было.
Стол накрыли в гостиной. Доедая макароны с сыром, у Бориса создалась иллюзия, что всё хорошо. Самообман, но он был необходим для передышки. За столом разговаривали о той жизни, что осталась в нормальном мире. О чёрной пустыне и сумеречных людях не вспоминали, словно временно отстранившись от этого кошмара. И обстановка уютной гостиной зелёного дома очень способствовала такому отстранению.
— Мы с Верой, можно сказать, уникальные люди, — заговорил Валерий, который сидел рядом со своей женой. — Серьёзно — уникальные, без прикрас. Наши родители дружили, мы с ней вместе в детском садике были, в школе за одной партой сидели. В институте на одном факультете учились, а потом на одном предприятии работали. Представляете? С