Разорение Севильи
Посланцы от коменданта Лиссабона поскакали в Кордову с тревожной вестью. Эмир Абд ар-Рахман II известил губернаторов всех приморских провинций, но прежде того викинги успели разграбить порт Кадис и расположенную приблизительно в 30 км от него вглубь материка Медину-Сидонию, город-крепость на холме. Затем часть норманнских кораблей ушла к берегам Марокко и разграбила город Асилах, после чего присоединилась к остальным. Норманнский флот вошел в реку Гвадалквивир, по берегам которой лежали самые процветающие области эмирата и на которой стоит сама Кордова. 29 сентября викинги разбили лагерь на острове Исла-Менор в Гвадалквивире примерно в 48 км от его устья: на этом этапе их флот, согласно современным андалузским источникам, состоял из 80 кораблей. На другой день четыре ладьи отправились разорять ближайшую деревню Кориа-дель-Рио. Многих ее жителей убили. 1 октября флот поднялся еще на 24 км до города Севилья. Это был лакомый кусок. Основал Севилью, по преданию, мифический герой Геркулес, а при римлянах она стала богатым речным портом, экспортером вина, зерна и оливкового масла. При маврах Севилья продолжала расти и в IX в., видимо, была вторым по значению городом эмирата после Кордовы. Города викинги видели и прежде, у франков, но там были по большей части обезлюдевшие и полузаброшенные остатки римских поселений, пришедших в упадок следом за Римом. В Иберии же города вновь расцвели благодаря включению в обширное пространство свободной торговли, созданное исламской империей. При виде Севильи у викингов закружились головы от мыслей о богатствах, которые должны скрываться за ее стенами. Несмотря на предупреждение, губернатор Севильи, похоже, не принял никаких особых мер для защиты города и бежал, бросив горожан, еще до того, как викинги объявились у ворот. Когда дозорные заметили высаживающихся на берег норманнов, севильцы храбро, но неразумно вышли за городские стены, чтобы дать пришельцам бой. По сути, это была просто необученная толпа, и под напором викингов горожане потеряли присутствие духа и, объятые ужасом, побежали кто куда. В суматохе норманны ворвались в город и семь дней не зная удержу грабили, убивая и угоняя горожан, которым не удалось бежать в горы.
Разорив Севилью, викинги вернулись в лагерь на Исла-Меноре, откуда стали небольшими партиями совершать набеги на Кордову и другие города. Через несколько дней они вновь наведались в Севилью в надежде, что в город вернулась хотя бы часть беглецов. Таких было немного, и они пытались укрыться в мечети, где норманны их всех и перебили. Тем временем в холмах над городом собиралось войско мавров, и их кавалерийские отряды рыскали по окрестностям, нападая на вражеских фуражиров. Один крупный норманнский отряд (согласно историку Ибн аль-Кутийе, численностью в невероятные 16 000 воинов), попавший в засаду мавров, был истреблен без остатка. В другой раз мавры уничтожили 500 норманнов и захватили четыре тяжело груженных корабля. Весь октябрь опасное положение викингов усугублялось. 7 (или 11) ноября в Табладе под Севильей мавры притворным отступлением заманили в засаду еще один большой отряд норманнов. Больше тысячи викингов, включая их предводителя, погибли, кроме того, мавры захватили 400 пленных и 30 судов. Множество тел убитых мавры повесили на пальмах, а корабли сожгли. Пленным отрубили головы. 200 отсеченных голов эмир отправил друзьям в Асилах как победную весть. Уцелевшие викинги оказались в ловушке и без пропитания, но при них оставались захваченные севильцы, и можно было вести переговоры. В обмен на освобождение пленных мавры позволили викингам уйти и дали еду и одежду. Последний раз кордовские хроники упоминают об остатках того норманнского флота, сообщая, как на обратном пути в Луару он миновал Лиссабон. Судя по всему, лишь меньше четверти воинов, пустившихся в этот поход, вернулись живыми.
Наученный опытом этих событий, эмир распорядился усилить оборону побережий и повелел строить в Севилье новый арсенал. Также он приказал заложить флот и за хорошую плату рекрутировать матросов. Военные суда мавров представляли собой разновидность дромона, большой и быстроходной парусной галеры. На каждом было от 50 до 100 гребцов и столько же воинов, две мачты несли треугольные паруса, позволявшие прекрасно идти против ветра, чего не могли квадратные паруса викингов. По приказу эмира суда оснащались метательными машинами, бросавшими зажигательные снаряды с сырой нефтью. Уже одно это давало берберским кораблям решающее преимущество перед норманнами.
Великий поход Хастейна и Бьорна Железнобокого
Самую крупную экспедицию викингов на Пиренейский полуостров возглавили два самых знаменитых норманнских полководца – Бьорн Железнобокий и Хастейн. Бьорна считали сыном Рагнара Кожаные Штаны. Легенда гласит, что над маленьким Бьорном мать произнесла заклятие, сделав его неуязвимым для оружия, отчего он и получил прозвище Железнобокий. Хастейн же был тем самым коварным предводителем пиратов, который впоследствии столько досаждал Альфреду Великому. В 859 г. Бьорн и Хастейн с флотом из 62 судов вышли из Луары и отправились грабить побережья Галисии и Астурии. Встретив там слишком мощное сопротивление, викинги пустились дальше на юг пытать счастья у западных берегов Кордовского эмирата. Там им, очевидно, повезло больше. Сторожевые корабли мавров перехватили две дозорные ладьи, двигавшиеся впереди основного флота, и обе были уже полны добычей, провизией и пленными. Следующее поражение норманны потерпели, высадившись в Ньебле близ Уэльвы на юго-западе Испании. Затем они вошли в устье Гвадалквивира – возможно, намереваясь вновь разорить Севилью, – но столкнулись там с новым кордовским флотом. Викингам нечего было противопоставить мечущим огонь орудиям мавров, и, когда несколько ладей заполыхали, они бежали. Встречая где-то слишком сильное сопротивление, норманны всегда двигались дальше, зная, что рано или поздно кого-нибудь да застанут врасплох. Наконец в Альхесирасе, что в нескольких километрах от Гибралтара, им удалось ударить совершенно неожиданно: город захватили и разграбили, главную городскую мечеть сожгли.
Через Гибралтар Бьорн и Хастейн провели свой флот в Средиземное море. Хотя викинги до тех пор в Средиземноморье не появлялись, пиратство здесь было вполне в обычае: и Франкия, и Италия страдали от постоянных набегов арабских и берберских пиратов, гнездившихся в Северной Африке. Сначала норманны высадились на африканском берегу, в Накуре, недалеко от нынешней Мелильи. Местное ополчение недолго сопротивлялось и скоро обратилось в бегство. Викинги мародерствовали в городе неделю, захватив, кстати, гарем местного правителя, который потом выкупил кордовский эмир. Кроме того, норманны захватили нескольких черных африканцев, которых называли blámenn («синие люди»): вероятно, рабов, доставленных в Северную Африку арабскими работорговцами. Чернокожие показались викингам такой экзотикой, что некоторых из них они оставили при себе. В конце концов продали и этих: черные невольники оказались в итоге в Ирландии. От Мелильи Бьорн и Хастейн поплыли вновь в Испанию, поразбойничали на побережье Мурсии, затем на Балеарских островах. Оттуда пустились вдоль Средиземноморского побережья Иберии на север, разграбили Нарбон, после чего разбили зимний лагерь на острове в Камарге, болотистой дельте Роны. Весной Бьорн и Хастейн прошли более 150 км вверх по Роне, разорив Ним, Арль и Валанс. Но, потерпев поражение в битве от франков, предводители норманнов сочли за лучшее вернуться в открытое море и взять курс на восток, вдоль Лазурного берега в Италию.
Ошибка Хастейна
Нормандский монах Дудо Сен-Кантенский оставил красочный, но, несомненно, легендарный рассказ о том, как Бьорн и Хастейн высадились в лигурийском порту Луни, приняв его за Рим. В римский период Луни относительно благополучно жил за счет экспорта белоснежного каррарского мрамора из Апуанских Альп, но в IX в. там осталась, в сущности, просто большая деревня, и, глядя на жалкие руины, дошедшие до нас, трудно представить, чтобы кто-нибудь мог принять ее за Рим. Но не будем портить красивую историю. Жадные до славы норманны твердо вознамерились захватить самый знаменитый из городов мира. Видя, что его стены слишком крепки, Хастейн решил проникнуть в город хитростью. Послы викингов пришли к горожанам и рассказали, что они изгнанники, нуждающиеся в провизии и приюте для больного предводителя. Явившись во второй раз, послы сообщили, что их предводитель умер, и просили разрешения войти в город и похоронить его по-христиански. Ничего не подозревавшие горожане согласились, и траурная процессия с гробом вступила в город и дошла до кладбища, где Хастейн, совершенно живой и в полном вооружении, выскочил из гроба и зарубил городского епископа. Поднялась суматоха, и викинги быстро захватили город. А когда Хастейн узнал, что его неверно осведомили и это совсем не Рим, от разочарования он приказал вырезать все мужское население города. Эту историю нормандские авторы пересказывали много раз, приписывая ту же самую уловку своим более поздним правителям: Роберту Гвискару, Боэмунду из Таранто и Роджеру I Сицилийскому. Можно заключить, что средневековых вояк хитрость восхищала не меньше, чем отвага и ловкость в бою.