Защитники города открыли ворота и в конном строю ударили по штурмующим, обратив их в бегство. Аскульф не успел добежать до судов и попал в плен. Нормандцы великодушно согласились отпустить его за выкуп, но он запальчиво пригрозил в следующий раз вернуться с еще большей силой, и те по здравом размышлении предпочли отрубить ему голову. Последним под ударами англо-нормандского войска пал Корк, после того как в 1173 г. был разгромлен его флот.
Много более значимым, чем нашествие викингов, было для ирландской истории англо-нормандское завоевание. При всей продолжительности их присутствия в Ирландии викинги оставили в ее жизни на удивление слабый след. Заметно влияние норманнских стилей в искусстве, ирландцы заимствовали у викингов оружие и кораблестроительные технологии, в гэльский язык вошло множество скандинавских слов, связанных с кораблями и мореходством, но этим наследие викингов исчерпывается. Безусловно, викинги способствовали включению Ирландии в систему трансъевропейских торговых связей, и к Х в. здесь уже появились свои регулярные ярмарки в монастырских городах. Но к моменту англо-нормандского завоевания только в городах, основанных викингами, сформировались городские сообщества. Для сравнения: в столетие после англо-нормандского завоевания в стране было основано более 50 городов. Ситрик Шелковая Борода стал первым в Ирландии правителем, чеканившим монету (около 997 г.), но ни один из ирландских королей не последовал его примеру: монеты в Ирландии вошли в широкое обращение лишь после англо-нормандского завоевания. Да, вторжение викингов ускорило медленный процесс политической централизации Ирландии, но еще в 1169 г. в стране не было никаких общенациональных правительственных учреждений. Верховные короли по-прежнему могли править за пределами своих личных владений только опосредованно, через королей-данников (надо сказать, их стало много меньше, чем до прихода норманнов). Вероятно, здесь когда-нибудь возникло бы полноценное национальное королевство, но англо-нормандское завоевание внезапно прервало этот естественный процесс. На захваченных землях действовали английские административные структуры, на территории же, оставшейся за ирландцами, короли стали вождями. Верховных королей больше не было.
Дублин после англо-нормандского завоевания процветал, сделавшись центром английской власти на острове. Английский король Генрих II (правил в 1154–1189 гг.) даровал Дублину хартию вольностей по образцу той, что была у крупного южноанглийского порта Бристоля. Таким образом Дублин получил привилегии в торговле с обширными владениями Генриха в Англии и Франции, на чем и стал быстро расти. Одним из эдиктов Генрих брал под королевское покровительство остманов Дублина и других норманнских городов: было бы расточительством изгонять таких умелых коммерсантов и мореходов (хотя часть остманов предпочла покинуть Ирландию). Вместе с тем с притоком английских поселенцев в Дублин норманны постепенно превратились в меньшинство. И к тому же они зачастую не получали обещанных им привилегий из-за того, что их стало трудно отличить от коренных ирландцев. В 1263 г. недовольные остманы призвали на помощь норвежского короля Хакона IV, намереваясь изгнать англичан, но конец скандинавской гегемонии, последовавший за смертью Хакона в том же году, перечеркнул все надежды Дублина на независимость. Скоро вышли из употребления и скандинавские имена, и примерно к 1300 г. остманы полностью смешались с коренными ирландцами и английскими иммигрантами. Последним сохранившимся отзвуком норманнского господства в городе остался пригород Оксмантаун – искаженное Остмантаун, город остманов.
Глава 6
Севилья и Луни
Викинги в Испании и Средиземноморье, 844–861
После того как норманны обосновались на Луаре (в 840-х гг.), они неизбежно должны были отправиться дальше на юг исследовать, чем можно поживиться на Пиренейском полуострове. Безусловно, для викингов там было немало соблазнительного.
На полуострове господствовало богатейшее и самое высокоорганизованное из государств Западной Европы – мусульманский Кордовский эмират. Викинги несколько раз приплывали в Испанию со значительными силами, рассчитывая поживиться богатствами мавров, однако, столкнувшись с чрезвычайной военной мощью эмирата, при всей своей отваге и хитрости так и не смогли хоть сколько-то преуспеть.
Аль-Андалус
Кордовский эмират был западным форпостом исламского мира. Мусульмане захватили Иберию в 711–712 гг., сделав ее частью Омейядского халифата, огромной арабской империи, протянувшейся от Атлантики до Индии. Только на дальнем северо-западе полуострова, в скалистых Кантабрийских горах, христиане сумели отбиться от арабских захватчиков. За исламским завоеванием последовал полностью изменивший культуру полуострова приток иммигрантов: мавров (берберов) из Северной Африки и менее многочисленных арабов. Омейядский халифат был формой политического объединения уммы, сообщества всех мусульман, и восходил напрямую ко временам Мухаммеда. Однако с расширением халифата его внутреннее единство все более расшатывалось, и в 750 г. Омейядов свергли Аббасиды. Род Омейядов вырезали. Один из немногих спасшихся, Абд ар-Рахман, бежал в Иберию – арабы звали ее Аль-Андалус – и основал новое, отколовшееся от халифата государство, Кордовский эмират. Оно процветало, и Кордова, имея население около 200 000 человек, была крупнейшим и богатейшим городом во всей Западной Европе и, вероятно, пятой среди городов мира. Одновременно она являлась и самым оживленным культурным центром Европы. Во множестве ее академий рядом с мусульманскими работали еврейские и христианские ученые, занимавшиеся естественными науками и изучением наследия античных философов.
Эмират отличался не только богатством и развитой культурой, но и весьма эффективной военной машиной с многочисленной и хорошо организованной регулярной профессиональной армией, состоявшей из пехоты и легкой кавалерии. Особенно грозную силу представляли собой лучники, а эмирские арсеналы изготавливали 20 000 стрел каждый месяц. У викингов лук считался вспомогательным оружием и использовался главным образом для обстрела противника перед сражением. У мавров и пехотинцы, и кавалеристы носили пластинчатый доспех или кольчугу и металлические шлемы, что у викингов было доступно лишь самым богатым воинам. Элиту эмирского войска составляли мамлюки, воины-невольники, которых обычно покупали детьми и с ранних лет обучали воинским искусствам. Несмотря на рабское положение, мамлюки были уважаемы, и многие из них становились богатыми и влиятельными людьми. Располагая регулярной армией, Кордовский эмират мог реагировать на набеги викингов значительно быстрее, чем франкские и англосаксонские королевства, где немало времени уходило на то, чтобы поднять и собрать местные оборонительные отряды из военнообязанных обывателей. В тех королевствах не так-то просто было заставить мужчин выполнять воинскую повинность: мало кто соглашался оставить без защиты собственный дом и семью. С мамлюками такого быть не могло. Эмират находился в состоянии почти непрерывной войны с христианскими государствами на севере полуострова – королевствами Галисия, Астурия и Наварра и Барселонским графством. Эта война привлекала многих фанатичных ненавистников христиан. И в жизни этих государств тоже все было подчинено войне, поскольку на кон было поставлено само их выживание: одним словом, легкой добычи викинги в Испании не нашли.
Аль-маджус
Мусульманские хронисты иногда называют викингов «аль-урдуманийн», что означает «северяне», но чаще используют слово «аль-маджус». Изначально оно в арабском языке обозначало персидских зороастрийцев, но приобрело неодобрительную окраску и употреблялось примерно так же, как у христианских авторов определение «поганые». Многие нынешние историки считают, что христианские авторы преувеличивали как жестокость викингов, так и размеры их флотов и армий. Вместе с тем и мусульманские хроники передают тот же ужас от бесчинств и дерзости норманнских пиратов и в целом совпадают с христианскими летописями в оценке численности викингов.
Первое упоминаемое в хрониках вторжение викингов в Испанию произошло в 844 г. Флотилия с Луары прошла на юг до Жиронды и, воспользовавшись распрей между Карлом Лысым и Пипином Аквитанским, поднялась по Гаронне до самой Тулузы, не встречая никакого сопротивления. Воодушевленные успехом, викинги пустились грабить побережье Галисии и Астурии, разорив, не в последний раз, небольшой порт Хихон. Когда же норманны напали на Ла-Корунью, их встретили полки короля Рамиро I и наголову разбили. Многие викинги погибли от галисийских баллист – мощных стрелометов торсионного действия, похожих на гигантские арбалеты. Целых 70 норманнских ладей были захвачены на берегу и сожжены. После этого еще часть кораблей викингов потопил шторм. Уцелевшие взяли курс дальше на юг вокруг мыса Финистерре и вдоль берега современной Португалии, тогда почти целиком находившейся под властью Кордовского эмирата. В августе викинги высадились у Лиссабона, и на тот момент, по свидетельству андалусского хрониста Аль-Рази, у них оставалось 108 судов (54 больших и столько же малых ладей). Получается, что при выходе из Луары кораблей было примерно 200. Окрестности Лиссабона норманны грабили 13 дней, три раза вступали в бой с кордовскими войсками и наконец отступили.