Глава 22
Вся семья была огорчена результатами конкурса, хотя меня и пытались активно подбадривать. В итоге главный праздник сезона — День зимнего солнцестояния мы так и не отметили. Родители снова занялись подсчётами, гадая, где бы раздобыть денег для выплаты долга, а я была слишком измотанной, поэтому рано легла спать.
Утром я чувствовала себя лучше и сразу после завтрака поехала в кафе. Разумом я понимала, что, даже если ближайшие дни будут удачными, у меня не получится заработать два золотых, но сердце требовало хотя бы попытаться. Почему нет?
Словно чувствуя моё настроение, Маффин всю дорогу не высовывал носа из корзинки, свернувшись калачиком, и грустил. Даже фамильяр понимал, в каком трудном положении оказалась наша семья. Когда я повернула на свою улицу, заметила знакомую фигуру, топтавшуюся у двери Ричарда. Джеральдина Мор собственной персоной и с победным кубком наперевес. Наверняка пришла надо мной поиздеваться. Мне совершенно не хотелось сталкиваться с ней, поэтому я резко развернула велосипед и поехала обратно. Маффин высунулся из корзинки и с недоумением на меня посмотрел.
— Прости, сегодня нам придётся немного пройтись пешком, — объяснила я, припарковав велосипед на соседней улице.
Оказавшись на холодном снегу, Маффин стал поочерёдно поднимать лапки, а затем жалобно на меня посмотрел. Судя по всему, предполагалось, что до кафе я должна нести его на руках.
— Ну, что с тобой поделать? — вздохнула я, подхватила довольного фамильяра и направилась к кафе.
Добравшись до начала своей улицы, я осторожно выглянула из-за угла крайнего дома. Джеральдина Мор всё ещё стояла у дома Ричарда. Очевидно, надеялась застать его на месте. Хотя и дураку понятно, раз он не открыл после первого стука в дверь, значит, не дома. Мимо меня проехал экипаж и притормозил рядом с Джеральдиной. Я медленно двинулась следом. Стало любопытно, зачем ей понадобился Ричард.
Из экипажа вышла Аделина Стар и быстро подошла к дочери. Они обменялись парой реплик, но я не расслышала слов, поэтому подошла ближе.
— Нет смысла тут стоять. Он наверняка уехал в столицу, — увещевала Аделина.
— Точно? — спросила Джеральдина, — не хочу, чтобы Ричард достался этой деревенской выскочке!
Разумеется, она имела в виду меня. Маффин на моих руках грозно зарычал, но я шикнула на него, чтобы нас не выдал.
— Не волнуйся, зачем эта деревенщина ему нужна? — фыркнула Аделина, — тем более, когда она продула в конкурсе на глазах у всего города.
— Да, это ты классно придумала! — засмеялась Джеральдина, а затем прибавила, — хорошо, что конкурс закончился. Терпеть не могу все эти десерты! От них только фигура портится. А готовить вообще ненавижу!
— Кто бы говорил о готовке! — воскликнула Аделина, — ты сама испекла только последний кекс, да и то умудрилась его испортить.
В ответ Джеральдина громко фыркнула, затем они обе сели в экипаж, и уехали. Я долго смотрела им вслед.
Выходит, я не ошиблась в своих догадках. Десерты для конкурса готовила Аделина, а Джеральдина, похоже, вообще на кухне не появлялась. И свой финальный десерт она испортила. Тогда почему победительницей назвали её? Неужели Аделина подкупила всех судей? Маловероятно. Наверняка план был хитрее. Но сколько бы я ни ломала голову, придумать другую версию не смогла.
Надеюсь, Ричард сможет их разоблачить!
С этими мыслями я сняла магическую печать с двери своего кафе. Хватит думать о семье Мор. В оставшиеся до нового года дни нужно усердно работать, чтобы собрать деньги для уплаты долга.
Я приготовила блинчики креп сюзетт, меренговый рулет с малиной, творожную запеканку и стала ждать клиентов на завтрак. В глубине души я надеялась увидеть Ричарда, но он так и не пришёл. Ни в этот день, ни в следующий, ни позже. Очевидно, расследование требовало больше времени и сил, чем я думала. Без Ричарда мне было грустно.
Днём от переживаний меня отвлекала работа. Против воли я постоянно складывала в уме заработанные деньги. Сумма росла слишком медленно, а время летело быстро. Родители решили продать что-то из фамильных реликвий. Тяжело расставаться с такими вещами, но все мы понимали, что если потеряем землю и дом, то вообще останемся ни с чем. По вечерам в гостиной царило напряжённое молчание, даже мои неугомонные братья сидели тихо. Казалось, разум каждого члена семьи захватили цифры. Медяк к медяку, серебряный к серебряному. А если я пыталась отвлечься, становилось только хуже.
Мои мысли непременно возвращались к Ричарду. В наших отношениях была недосказанность, неопределённость и это постоянно мучило меня, грызло изнутри. Мне казалось, что я нравлюсь Ричарду. Он пригласил меня на свидание, защищал перед отцом, назвал своей девушкой, потратил много сил на разоблачение семьи Мор. Что это, если не симпатия? С другой стороны, мы так и не объяснились друг с другом. Как любила повторять моя мама, чужая душа — потёмки. Пока чувства и намерения не будут озвучены вслух, ничего нельзя знать наверняка. Ещё сильнее меня беспокоило отношение отца Ричарда. Он явно не видел нас парой и вполне мог попытаться переубедить сына. А он всё-таки отец. Ричард может его послушать. Да и что делать с его работой в столице? Не может же он навечно остаться в нашем городишке…
За всеми этими переживаниями пять дней пролетели за один миг. Вечером перед новым годом я подсчитала выручку от кафе. Если прибавить к этому деньги, которые родители получили от продажи фамильных реликвий, выходило, что нам не хватает ровно 20 медяков. Смешно. Это такая незначительная сумма. И тем не менее её у нас нет. Я ехала домой в скверном расположении духа. Неужели мы потеряем землю из-за каких-то 20 медяков?
В последние часы уходящего года родители пытались создать праздничную атмосферу и игнорировать наше отчаянное положение. Хотя главным праздником сезона всегда считался День зимнего солнцестояния, из-за конкурса мы не смогли его отметить. Вместо этого решили посидеть на Новый год. Оставлять братьев без обоих праздников было бы жестоко. Тем более, вернуть долг это не поможет.
— Ну, чем богаты, — сказала мама, усаживаясь за наш скромный праздничный стол.
Днём она приготовила пару салатов и запекла курицу, а я испекла зимний хлеб и имбирное печенье. Не такой уж и плохой стол. Правда, настроение у всех было скверным, даже братья сидели молча, опустив взгляды в тарелки.
— Ладно, чего скисли-то! — воскликнула мама, — всё-таки у нас не поминки.
— Верно, милая, — улыбнулся папа и потянулся за салатом.
— Значит, завтра нас выселят? — спросил Колин.
Над столом повисла давящая тишина. Даже Генри на этот раз не стал ничего говорить.
— Ещё ничего не ясно, сынок, — вздохнул папа, — мы собрали почти всю сумму. Я хочу завтра сходить к городскому судье и попросить об отсрочке. Нам всего-то нужно двадцать медяков. Мы запросто найдём их за один день. Уверен, судья пойдёт нам навстречу.
Мама хмыкнула, но на этот раз промолчала.
— Я не хочу уезжать отсюда, — захныкал Сэм.
— Никто никуда не уезжает, балда! — прикрикнул на него Генри, — не выселят они нас.
Но выражение его лица выдавало страх. Генри совсем не был уверен в том, что говорил. Просто бодрился, как подобает старшему брату.
Сэм надулся, но успокоился и принялся за еду. Я старалась держаться спокойно, но на душе было тревожно. Ричард обещал нам помочь, и я сказала, что верю ему, но от него до сих пор не было вестей. Вдруг ему не удалось собрать доказательства против семьи Мор? Тогда завтра нас могут выселить. Мне не хотелось об этом думать, но с каждой минутой такая перспектива становилась всё реальнее.
Часы за моей спиной пробили полночь. Новый год официально наступил. Обычно в такие моменты люди загадывают желание или строят планы. Я взглянула на зимний хлеб. Если бы выиграла тогда конкурс, все проблемы были бы решены и сейчас за столом царило бы веселье. Но увы, семья Мор в который раз оказалась хитрее и отняла у меня шанс спасти положение. Я закрыла глаза. Сейчас у меня была только одна мечта: сохранить дом и землю. Пожалуйста, пусть она сбудется! Иначе…