class="p1">— Абсолютно, — откровенно признался Дайсон.
— Вот… — произнес доктор Палмер обескураженно. Он, видимо, думал, что и для полицейского наука прежде всего, а расследование преступлений — хобби, не играющее особой роли в жизни. — Здесь двухчасовая запись — с десяти тридцати, когда мы начали отсчет, до двенадцати часов семи минут, когда мы отключили аппаратуру.
— И что? — инспектор повертел кассету в руках, начиная догадываться о том, что скажет лысый доктор.
— Там слышен звук выстрела, — сказал Палмер и широко улыбнулся. Он был просто счастлив от того, что сумел поставить полицейского на положенное ему место. — Звук выстрела и наш разговор. Из чего вы сможете заключить, что мы с Доном действительно были так увлечены делом, что не обратили на выстрел никакого внимания. Так что подозревать нас в том, что мы скрыли информацию, по меньше мере…
— Господи, доктор, — воскликнул Дайсон, — неужели нельзя было короче? Я могу по этой записи установить время выстрела?
— Конечно. С точностью до десяти секунд.
— Благодарю, — Дайсон поднялся из кресла и заторопился к выходу. — Оригинал записи спрячьте в сейф и не давайте никому без моего разрешения.
— У нас не положено, — с достоинством произнес доктор Палмер, — раздавать направо и налево лабораторные записи. Я и вам, как уже сказал, выдал только копию.
— И копиями не разбрасывайтесь, — бросил Дайсон на ходу.
* * *
Приват-доцент Элбертонского университета Фредерик Бакли поднялся в свой кабинет — нужно было проверить почту, перечитать черновик завтрашней лекции на факультетском семинаре и принять зачет у Махмуда Ширвана. Справившись с этими неотложными делами, Фред Бакли рассчитывал отключить телефон и компьютер и обдумать, наконец, ужасную гибель Сола и все ее возможные последствия. Фред не сомневался в том, что в ближайшие часы старший инспектор Дайсон явится к нему или вызовет его к себе и задаст немало вопросов, большая часть которых только помешает искать истину.
В почтовом ящике оказалось шестнадцать электронных посланий — в основном, рассылки научных новостей. Мысли об Элис, которая сейчас наверняка дала волю слезам, не позволяли Фреду сосредоточиться. А тут еще студент… Бакли позвонил в приемную, трубку подняла Эдит, которую он недолюбливал — эта прилизанная, как леденец, старая дева не могла просто выполнить чью бы то ни было просьбу, ей непременно нужно было знать: зачем, почему, что случилось…
— Эдит, — сказал Бакли тоном, не допускающим возражений, — должен подойти мой студент по фамилии Ширван. Пожалуйста, скажите ему, что сегодня я не приму у него зачет. Пусть зайдет завтра или лучше сначала позвонит мне на мобильный телефон, мы согласуем новую дату.
— Непременно, мистер Бакли, — проворковала Эдит и, вместо традиционного наводящего вопроса, добавила: — Я вас так понимаю. Убили вашего друга, а сестру подозревают в этом ужасном преступлении… Я бы с ума сошла от отчаяния на вашем месте!
— Откуда вы… — не сразу нашелся Фред и неожиданно для самого себя взорвался: — Послушайте, Эдит, почему бы вам не заниматься работой, а не сплетнями? О чем вы говорите? Кто подозревает Элис? В чем?
— Но… Все говорят… И вообще — кто тогда…
Фредерик швырнул трубку на рычаг. Господи, как они все глупы! Можно представить, о чем сейчас судачат на каждом углу, в каждой аудитории и каждой курительной комнате…
Чтобы прийти в себя, Фреду пришлось — хотя он очень не любил этот способ релаксации — выпить немного коньяка из давно початой бутылки, стоявшей в книжном шкафу и предназначенной для гостей факультета. В затылке перестало ломить, но тяжесть в голове не исчезла.
Рассмотрим ситуацию последовательно, — подумал Фред. Что известно точно? В восемь часов сорок пять минут Элис и Сол вошли в комнату на четвертом этаже клиники и заперли дверь изнутри на кодовый замок. Снаружи использовался другой код, и потому прибывшая на место полиция не смогла быстро проникнуть в помещение. Далее. Телеметрия показывает, что в девять ноль пять была включена аппаратура, в девять двенадцать Элис погрузилась в сон, в девять семнадцать Сол начал фиксировать электрическую активность подкорки и продолжал этим заниматься до того момента, когда прозвучал выстрел.
Что еще? С доктором Волковым и главным врачом Чендлеровской клиники профессором Мартинсоном под бдительным наблюдением старшего инспектора Дайсона Фред осмотрел аппаратуру, изучил показания — впрочем, он только следил за процессом, а делом занимались Волков с Мартинсоном и полицейский эксперт, — и выяснил, что эксперимент проходил в штатном режиме и ни разу, включая время выстрела, не было зафиксировано изменений в ритме, амплитуде и даже в боковых лепестках энцефалографических сигналов.
Как умер Сол? В выяснении обстоятельств убийства специалистом является, конечно, старший инспектор Дайсон. По его словам, Туберт спокойно сидел на стуле перед монитором, руки лежали на клавиатуре. Спавшую Элис он видеть не мог, кушетка располагалась за его спиной — о состоянии девушки он судил по телеметрии. Некто, — назовем его Икс — находившийся вне поля зрения Сола, вытащил его пистолет (системы «беретта», калибр девять миллиметров) из внутреннего кармана пиджака, висевшего на вешалке, подошел сзади к Солу и с расстояния около полуметра (такой предварительный вывод сделал полицейский эксперт) выстрелил Туберту в затылок. Пуля застряла в лобной части черепа, Сол умер мгновенно и повалился на пол.
После этого убийца аккуратно положил оружие рядом с левой рукой трупа (Господи, это я о Соле так думаю — труп) и испарился. То есть, ушел, видимо, тем же путем, каким пришел.
Иными словами, сквозь стену. Набрать внутренний код, находясь в коридоре, нет никакой физической возможности.
На эти слова и купился старший инспектор Дайсон. Нет никакой физической возможности. Должна быть такая возможность! Если кто-то сумел это сделать — причем за считанные секунды, пока на этаж не прибежали доктор Волков и сестра Флоберстон, — значит, возможно. Как? Нужно подумать.
А пока — кто? Кто в клинике мог хотеть смерти Сола? Именно в клинике, потому что охрана однозначно утверждает, что посторонние не входили и не выходили, начиная с половины девятого и вплоть до прибытия полиции.
Пятьдесят семь больных — согласно списку, представленному Мэг Флоберстон, — из них двадцать шесть лежачих, трое после операции. Тридцать один ходячий больной, и что бы ни думал по этому поводу Дайсон, Бакли знал: никто из больных, лечившихся в клинике, не был знаком с Солом, ни с кем из них Сол даже не разговаривал, он всегда сразу поднимался на лифте на четвертый этаж, где проводил свои опыты. Лабораторию в Чендлеровском госпитале он снимал за счет спонсорских денег, выделенных фондом «Америка-Израиль» для исследований в области метапсихологии сна.
Зазвонил телефон. Помедлив, Фредерик поднял трубку и сказал раздраженно:
— Эдит, я же просил…
— Извините, доктор, к вам старший инспектор