понять почему.
Неизвестный автор польстил заказчице так, как не льстят и закадычные подружки на лавочке. И дело было даже не в паре десятках скинутых килограмм, которых в молодости у невесты, возможно, и не имелось, а в пропорциях лица и изяществе тела. Тут чуть носик укоротил, там овал подправил, здесь сделал чувственнее – и вот вам пожалуйста: диво-дивное, краса невероятная, глаз не оторвать.
На фоне прекрасной Морозовой ее благоверный казался невзрачным мужичонкой с горящими от радости глазами. Он обнимал льнущую к его плечу невесту в праздничных нарядах и был просто запредельно счастлив. И вот ему я на этой картине верила.
– Их-то и украли, – сообщил один из сторожей, указывая на височные украшения с яркими зелеными камнями, что были изображены на картине. – Вот, стало быть, здесь, за стеклышком все висело, а утром мы приходим – нетуть! Только молодой маг на сундуках похрапывает.
Оторвавшись от картины, я перевела взгляд на свадебный наряд, заботливо надетый на манекен и помещенный в специальную стеклянную витрину. Внимательно осмотрела прозрачные створки на предмет отпечатков или других следов, выдававших вора, но тот оказался не так глуп, чтобы давать подсказку.
– Не-не-не! Стой! – всполошился за моей спиной Иван.
Я развернулась и обнаружила свою белую лошадку, чья морда с интересом осматривала сокровищницу и жадно вдыхала воздух. К счастью, мужики посчитали, что худенькой мне будет достаточно одной створки двери, поэтому вторая осталась заперта на шпингалет и заклятье. Лошадь при всем своем желании не смогла бы пролезть сквозь такое узкое пространство, но то обычная, а у меня же чудо-юдо!
Хвостатая дернулась вперед, застряла в проеме и недовольно всхрапнула. Оглянулась назад и с видом модницы, влезающей в узкое платье, втянула бока.
– Свят-свят-свят! – воскликнул мужичок, осеняя себя знаком Триединого.
Я с не меньшим изумлением смотрела на то, как моя лошадка опровергает законы природы и без труда протискивается сквозь узенькую для нее щелочку внутрь сокровищницы.
– Это… Это как? – вслух подумал Иван.
– Это кто? – поддержала его сестрица.
И все, включая двух мужиков, вопросительно уставились на меня.
– Чудо-юдо-нечто-конь, – не стала я вдаваться в подробности и сделала шаг в сторону хвостатой нахалки, но та еще раз шумно поводила носом и неожиданно припала на передние ноги.
Точно взявшая след собака, лошадь решительно обошла сдвинутые сундуки, свернула в один из углов и загарцевала на месте, призывно поглядывая в мою сторону.
– Что там, девочка?
Я подошла, присела, внимательно осмотрела доски и обнаружила, что за шляпку гвоздя зацепилось несколько белоснежных волосков. Подозрительно знакомых волосков! Уж не наш ли ночной гость здесь побывал?
Наклонившись ниже, я оперлась одной рукой и, видимо, задела какой-то механизм. Часть досок под моим весом провалилась вниз, открывая небольшой лаз с крутым уклоном. Не успев среагировать, я как по горочке стремительно скатилась вниз, в темную яму. Где-то наверху довольно заржала моя коняшка, испуганно вскрикнула Аленка, загалдели мужики, и крышка пола встала на место.
– Васька! Ты цела? – услышала я приглушенный голос Ивана и вместо ответа с кряхтением перевернулась на четвереньки. Затылок тут же поприветствовал низкий потолок, правая нога в чем-то застряла, а руки обнаружили холодную и влажную землю.
– Василиса! – сверху громко постучали, обрушив на меня облачко пыли и земли. Я прочувственно чихнула, тем самым подавая сигнал, что жива-здорова, и щелкнула пальцами, выпуская магический светляк.
Огненная бабочка метнулась по сторонам, прогоняя тьму и помогая сориентироваться. По всему выходило, что под полом располагался прямоугольный провал, где хрупкая девушка или подросток могли с трудом встать на четвереньки. Возможно, ранее это был секретный тайник, куда прятали сундуки с сокровищами, но по каким-то причинам хозяйка не сочла место надежным, а после и вовсе забыла.
Подергав застрявшей ногой, я с трудом села, скрючилась в три, а может, и все четыре погибели, развернулась. Щиколотку оплетала полупрозрачная леска, но стоило дернуть ее, как одна из стенок тайника выпала, обнаружив за собой проход.
Пока я медитировала на неожиданно возникший лаз, наверху суетились, громко топали тяжелыми ботинками сторожа и привычно переругивались Аленка с Иваном.
– Почему ты не запомнил, куда она нажала?! – ругалась подруга.
– Я стоял в коридоре, возле тебя, на минуточку. Как я мог увидеть? – огрызался братец.
– Уберите лошадь! Животным не место в сокровищнице, – басил один из мужиков.
– Иго! – воинственно обижалось «животное».
– Мама! – по-бабьи вскрикнули и следом совсем уж истерично завопили: – Держите вашу зверюгу! Бесово отродье! А-А-А!!!
Философски вздохнув, я решила не ждать, пока меня вызволят, и вползла в лаз. Тот оказался узким и влажным. Земля липла к рукам и одежде, плечи фактически касались боковых стенок, а макушка то и дело считала неровности потолка. К счастью, я не страдала приступами клаустрофобии и не боялась запачкаться, но веселого в этом было мало.
Лаз кончился внезапно, еще одной секретной перегородкой, о которую я ощутимо ударилась лбом в лучших традициях упрямых баранов. Шипя от боли, дала назад и попыталась нащупать леску или кнопку секретного механизма.
Не нашла. Психанула. И по-простому выбила панель магией.
В конце концов, я обещала купчихе найти виновного. Обещаний, что ничего ценного в процессе не пострадает, никто не давал. А значит, совесть чиста и может спать спокойно.
На четвереньках выбравшись из секретного лаза, я встала, отряхнула перепачканную одежду и огляделась. Лаз начинался в задней части дома, отведенного под сокровищницу, как раз в одной из широких прорех, оставленных Муромским. Судя по следам, вырыли его незадолго до похищения, возможно, накануне праздника: земля не успела высохнуть и утрамбоваться.
Итак, я знала как, но все еще не имела ни малейшего понятия, кто и зачем.
Озадаченно потоптавшись на месте, я вышла на залитый солнцем участок и решила было присесть на пенек, но боковым зрением обнаружила размытое движение в кустах. Я стремительно развернулась и с озадаченным лицом узрела пушистую морду вчерашнего знакомого.
Песец стоял на задних лапах, совершенно по-человечески скрестив на груди передние, и с видом матерого бандита грыз зажатую в зубах травинку.
– Я песец! И я пришел к тебе. Бойся! – заявил этот наглый северный лис.
Я наклонила голову и вкрадчиво сказала:
– А я грустная ведьма. Трепещи.
Зверек на миг задумался, а после шмыгнул носом и кивнул:
– Аргумент. Зайду попозже.
Смешной лис припал на четвереньки и повернулся, чтобы свалить и затеряться в неизвестности, но я оказалась шустрее.
– Стоять! – крикнула я, одновременно щелкая пальцами и концентрируя магию для боевого заклятия.
Огромная черная кошка гибкой тенью спрыгнула в траву, одним мощным прыжком нагнала улепетывающего зверька и повалила на землю. Она прижала