— Но я не такой, как другие джентльмены. Должна же ты это понять!
Было слышно, как Андриа отступила к двери и ее каблуки чиркнули по деревянному полу. Раф готов был набить морду нахалу, но Ник удержал его, ухватив за локоть.
— Бо, почему ты привел меня именно сюда? Наверняка не для того, чтобы показать мне хозяйственные счета?
В комнате возникла какая-то возня. Андриа издала сдавленный вскрик, словно ей не хватало воздуха. Раф было ринулся ее спасать, но Ник еще крепче схватил его за руку, заставив оставаться на месте.
До их ушей донеслись звуки борьбы. Затем прозвучал сердитый голос Андрии.
— Бо, убери руки! — приказала она. — Прекрати эти глупости! Сколько раз тебе повторять, что меня не интересуют твои любовные излияния. Мы с тобой двоюродные брат и сестра. Нас связывают только родственные отношения, и ничего больше. Отстань от меня!
На мгновение воцарилась зловещая тишина.
— Я никогда от тебя не отстану, — проговорил Бо хриплым от волнения голосом. — Твое место здесь, в Лохлейде, моя дорогая. И в детской должны играть наши дети. Не сомневайся, я смогу доставить тебе удовольствие на супружеском ложе.
— Ты опять забыл, что я замужем, — процедила Андриа. — Но не зависимо ни от чего, я никогда сюда не вернусь. Ну а теперь скажи наконец, зачем ты привел меня в эту комнату? Не для того же, чтобы досаждать мне своими несуразными притязаниями?
Бо застонал от бессилия.
— Ты всегда была своевольной и несговорчивой, Андриа. Но мне нравится твой норов. В самом деле, вы с твоим отцом очень похожи. Он всегда брал то, что хотел, и это достойно восхищения.
Твердые шаги Бо раздавались все ближе. Когда он остановился около письменного стола, Раф затаил дыхание.
— Я случайно наткнулся на несколько старых писем твоего отца. Не знаю, как они здесь оказались, но, похоже, адресат отослал их ему обратно.
— Что за письма и где ты их нашел? — взволнованно поинтересовалась Андриа.
— Они лежали вон за той стопкой книг.
Пока Андриа просматривала письма, в комнате стояла тишина.
— Это любовные послания, Бо. Они адресованы какой-то неизвестной женщине. Отец называет ее Бижу [2].
— Имеется в виду что-то утонченное и чрезвычайно ценное? У тебя есть какие-нибудь предположения, кому он мог так льстить? Определенно не твоей матери.
Бо говорил нравоучительным тоном, точно школьный наставник. Он знает эту женщину, понял Раф.
— Отец не был преданным супругом в строгом смысле слова, — грустно призналась Андриа. — Ни для кого не секрет, что мои родители женились не по любви. Их брак был заключен по соглашению. Зачем ты дал мне эти письма? Что ты хотел от меня услышать?
— Просто хотел напомнить о твоем отце. Ничего больше.
— Мне не нужны подобные воспоминания. — Она швырнула письма на стол. — Есть вещи, которые я охотно забыла бы.
— Я рад слышать, что у тебя нет никаких иллюзий относительно твоего отца. Его злосчастные affaires de coeur [3] были здесь притчей во языцех.
— Возможно, и так. Но теперь это в прошлом. Отца уже нет, и я уверена, что своей ужасной смертью он оплатил хотя бы часть грехов.
Раф напряг память. Когда умер лорд Лохлейд? Сколько лет ему было? Нет, он не мог вспомнить. Надо спросить у Треверса, решил он.
— Бо, я хочу вернуться в зал, — сказала Андриа. — Я уверена, твои друзья недоумевают, куда ты пропал. Это невежливо…
— Я сам устанавливаю здесь правила, — надменно процедил Бо.
Больше они не сказали ни слова и покинули комнату. Когда в коридоре вновь стало тихо, Раф с Ником вышли из библиотеки.
— Я бы не придавал большого значения ухаживаниям Саксона. — Ник посмотрел на Рафа. — У него с ней ничего не выйдет, это совершенно очевидно.
— Я с тобой согласен, она вела себя достойно. — Раф, все еще взбудораженный происшедшим, подошел к столу и, взяв тонкую пачку писем, сунул ее в карман. — Здесь могут оказаться ценные сведения. Если Бо хватится, он решит, что письма забрала Андриа.
— Мы всегда успеем их вернуть. Пойдем. — Ник осторожно выглянул на террасу.
— Не могу дождаться утра, — пробурчал Раф, когда они выезжали из Лохлейда. — Я должен повидаться с отцом. Я не уйду из Роуэн-Холла, пока не поговорю с ним. На этот раз он от меня не отвертится. — Он вонзил шпоры в бока своего жеребца. — Ник, сегодня ты будешь спать на роскошной пуховой перине.
Когда они прибыли в Роуэн-Холл и подъехали к конюшням, Рафа охватила тоска. Ему безумно захотелось провести ночь с Андрией, и ощутить ее теплые ласковые объятия. Огромный дом выглядел сумрачным и недружелюбным. И Раф знал, что внутри не найдет ни одной приветливой улыбки и в глубине старинного особняка увидит лишь немощного старого человека, затаившего на него обиду.
— Сейчас я его разбужу, — буркнул Раф.
— Ты имеешь в виду своего предка? — спросил Ник, поднимаясь вместе с другом по ступенькам крыльца. — Разве это разумно?
— Разумно или нет, но я это сделаю.
Раф знал, что дверь на кухню обычно открыта. Так было и теперь. К нему постепенно возвращались отрывочные воспоминания, в основном о счастливых днях, безоблачной погоде и бесконечных детских играх — но только не об отце.
Они с Ником прошли в дом. Высокие часы в углу холла отбивали в тишине свои тяжелые «тик-так». Перешагивая через несколько ступенек, Раф поднялся по винтовой лестнице.
— Вот здесь можешь располагаться, — сказал он, показывая Нику свободную спальню. — Увидимся утром за завтраком. Если Треверс будет задавать вопросы, скажешь, что ты со мной. Он сделает все, что нужно.
— Спасибо, дружище. — Ник закрыл за ним дверь. Раф направился в отцовские покои, и сердце его сжималось от тревоги. Он вздохнул и вошел в спальню отца.
В комнате стоял неприятный запах. Это был запах лекарств, запах старости и болезни. Возле догорающего камина дремал мужчина, выполняющий роль сиделки. Его голова покачивалась во сне и клонилась вперед. Раф бесцеремонно потряс его за плечо.
Морли вздрогнул и, щуря глаза, подозрительно посмотрел на Рафа.
— Я сын лорда Роуэна, Рафаэль. Побудьте, пожалуйста, внизу, пока я вас не позову. Мне нужно срочно поговорить с отцом.
Морли неохотно встал.
— От волнения с ним может случиться новый приступ, — предупредил он.
— Я здесь не для того, чтобы его волновать, — солгал Раф. — А теперь оставьте нас одних. И впредь постарайтесь не спать, когда присматриваете за больным.
Морли сердито взглянул на Рафа.
— Я всегда добросовестно выполняю свои обязанности, — возмущенно проговорил он и вышел из комнаты.