будет спросить потом у мумия, если живым отсюда выберусь. Атмосфера здесь страшноватая и жуткая, если честно. У меня даже мурашки по спине побежали.
— Чувак, — окликнул меня голос.
— А?
— Ну чувак…
— Кто здесь?
— Я здесь, чувак.
— Угук! — Сеня ткнул пальцем справа от надгробий.
Точно, оттуда меня звали. Я сделал пару шагов и чуть не свалился в старую могильную яму.
— Аккуратней, чувак.
На дне ямы сидел зомби с красным хайратником на черепе.
— Не падай, а то меня раздавишь.
— Ты меня звал?
— Ага, — он радостно закивал, — вытащи меня, чувак. Сделай доброе дело, как тёмный тёмному.
— Ну, если тёмный тёмному, то давай.
Я наклонился и протянул руку.
— На!
Зомби не заставил себя долго ждать — вцепился мне в ладонь холодными костяными пальцами. Ну и тяжёлый, зараза! Я потянул, но без особого успеха. Край могилы осыпался и мертвец всё время соскальзывал обратно.
— Ещё чуть-чуть, ну…
Мне на помощь пришёл Гуго: схватил меня за пояс и потянул.
— Пошла! — радостно заголосил мертвец, — э-эх ухнем! Ещё разик, ещё раз!
Зомби замолотил ногами по стенке могилы и, наконец, вылез наверх.
— Ай, спасибо, чуваки! Выручили! Сразу видно, настоящие тёмные, а не всякая подделка.
— Зачем ты туда залез?
— Случайно, чувак. Шёл, поскользнулся, упал. Очнулся — лежу в яме. Три дня сидел, чуть второй раз не помер, от скуки. Пришлось фенечки плести, чтобы развлечься. На!
Мертвяк снял с руки браслет из бисера и протянул мне.
— Да не, не надо.
— Бери-бери, от всего сердца, чувак.
Пришлось взять эту “фенечку” и надеть на левое запястье.
— Слушайте, а вы же живые, да? Сто лет живых не видел. Тоже решили присоединиться к нашей коммуне?
— Что, прости? Какая ещё коммуна?
— Ну, это, у нас здесь. Мы с чуваками организовались. Живём в единении с природой, йогой занимаемся, всё общее, дружба, всё такое. Никто никого не обижает, типа, мы за мир и любовь.
— Да ты что! А нам говорили, что у вас император кладбища есть.
— Не, ему надоело. Раскаялся, стал пацифистом и духовным мастером.
Мертвяк потёр голову.
— Знаете, как наставляет? У! Сразу мозги на место становятся. А давайте, я вас с ним познакомлю?
— Ну, давай, веди.
***
Мы долго петляли между могильных камней и памятников, пока не оказались в кругу склепов. На большой площадке, покрытой бледной травой, расположилась целая компания мертвецов. Они устроились кружком, самым внимательным образом уставившись на своего предводителя. Ну точно, вот он предок!
Здоровенный скелет, замотанный в белую простыню, сидел в позе лотоса и вещал, подняв к небу палец:
— Что есть жизнь?
Наш провожатый громко зашептал:
— Стойте тихо, не надо прерывать проповедь наставника.
А скелет предка продолжал:
— Так что такое жизнь? Ответь мне, Боня?
Зомби, которого я вытащил из ямы, на ухо подсказал мне:
— Это наш лучший ученик, гоблин Бонифаций.
Я тихонько хмыкнул — кажется, я даже знаю чей предок этот ученичок.
— Учитель, жизнь — это страдание, — ответил неплохо сохранившийся гоблин-зомби.
— Правильно, Боня. Если жизнь, страдание, то смерть избавляет нас от них. Но что делает после этого Вселенское Колесо? А? Кто знает?
Вся толпа мертвяков хором ответила:
— Перерождает нас!
— Во-о-от! А нам это надо? Снова идти на новый круг страданий?
— Нет!
— Именно, умнички вы мои. Совершенно не надо! И мы выбираем что?
— Вырваться из круга перерождения, — забубнили мертвяки явно вызубренные слова, — обрести жизнь после смерти и отринуть страдания. Теперь мы существуем для радости, ничегонеделания и наслаждений.
— Молодцы! Всё правильно выучили. Можете заняться чем угодно, а я поговорю с нашими гостями.
И предок уставился на нас троих долгим пристальным взглядом.
— Ну-ка, идите-ка сюда, — он поманил нас костлявым пальцем, — потомки-потомочки.
Держась вместе, мы прошли через толпу зомбей и скелетов, которые даже не посмотрели в нашу сторону. Только один раз, мертвяк обернулся к нам, посмотрел с жалостью и покачал головой.
— Садитесь, — милостиво махнул предок рукой, — поговорю с вами, так и быть. Великий Дудда проповедует, что надо снисходить до общения с заблудшими душами.
Мы устроились на траве в паре шагов от моего предка, а он внимательно нас разглядывал, особенно меня.
— Так, вижу, ты, — он ткнул в Гуго, — из этих, Хихиканов.
— Киганов, — Гуго поджал губы.
— Тю! Я же вижу, чья кровь. Твой прапрапра какой-то дедушка вон, за склепом валяется, думает о вечном. Это сейчас вы фамилию переиначили, а в моё время были Хихиканами, за глупую привычку хихикать по поводу и без.
— Не может такого быть!
Мой предок отмахнулся.
— Не веришь, можешь разбудить своего прапра, вон там он лежит, с синим платком на голове. Иди-иди, проверь свою фамилию.
— И пойду, и проверю.
Гуго вскочил и двинулся в указанном направлении. Ох, посмотрим, что он там узнает. Вот будет забавно, если это правда.
— А ты, что у нас такое?
Предок уставился на Сеню, отчего тот начал смешливо угукать, будто его щекотали.
— Тьфу-ты! Пакость какая несусветная! Ладно, сиди, раз пришёл. Великий Дудда обещает спасение любым живым существам.
Взгляд скелета переметнулся на меня.
— Ага, а ты, значит, мой потомочек. Из Херуморовской ветви дома.
— Только, пожалуйста, — я выставил ладонь, — не надо мне рассказывать значение моей фамилии.
— Да ладно, не очень-то и хотелось. Великий Дудда проповедует никому не навязывать своё мнение, — высокопарно заявил предок и чуть тише добавил, — Великий Дудда, это я, между прочим, если не догадался.
— Очень приятно познакомиться, а я Иван.
— Не надо, — Дудда покачал головой, — не представляйся. Я не запоминаю имена живых. Так ты зачем пришёл, за мудростью?
— Ну…
— Проповедь слышал? Осознал, что только я могу тебя избавить от страданий? Мы тебя не больно убьём, потом сразу же поднимем в виде симпатичного зомби, и будешь отдыхать от мирской жизни. Три раза в дюжину дней — проповедь, в остальное время можно заниматься саморазвитием. Кружки по плетению из бисера, вышиванию и макраме. Раз в десять дней — общее собрание анонимных мертвецов. Обсуждаем прижизненные травмы, посмертные комплексы, открываем чакры и выводим шлаки.
— Я, вообще-то, не за этим.
— Жаль, — вздохнул предок, — очень жаль. Вот помрёшь где-нибудь не здесь, и пойдёшь на новый круг. Снова родишься, соска, молоко, заново читать учиться, школа, работа, пенсия, опять помрёшь. Зачем тебе эта суета? Глянь вокруг, какая у нас благодать. Санаторий!
— В другой раз. Дел много, светлых гонять надо, город строить. Вот как всё сделаю, сразу приеду.
Дудда покачал головой.
— Ну, смотри, сам решай. Великий…
— Знаю, вы уже говорили.
Предок внезапно закипел.
— Знает он! Умные все пошли, как утки. Ходят, ходят, а у меня