— Боюсь я, в один прекрасный день будешь ты вот так же по этим местам болтаться, поймает тебя воин из Низкого Племени Бизона и съест…
— Придумаешь тоже! Уж коли я незаметно к оленихе подкрадываюсь, так откуда такой проныра в Низком Племени Бизона возьмется, чтоб меня словил? Слышала ведь небось, как они между деревьев путались. Да они и троп не знают. А уж я то здешние тропы знаю лучше всех!
— Но уж похуже, чем Бритый Баран, или Не-Потеет, или Высокая Ель, или…
— Но я знаю почти все тропы. А к тому времени, как стану взрослой женщиной, буду знать их все. Вот увидишь.
Волшебная Лосиха помолчала немного, задумчиво хмурясь, а потом спросила:
— Ну почему ты такая? Почему ты всегда хочешь быть не такой, как все?
Танагер пожала плечами — ей и самой это было непонятно:
— Не знаю. Похоже, какой-то голос все время зовет меня из-за деревьев. Это, наверное, как вот когда ты отправляешься со своими родными собирать ягоды и вдруг тебе хочется снова очутиться дома, в своем вигваме… Тебе ведь это чувство знакомо? Так вот, я чувствую то же самое, только для меня дом — это лес да горы.
— Лучше бы тебе было мальчишкой родиться.
— Может, оно и так, да только я ни одного мальчишки не знаю, чтобы так же быстро бегал, как я. Я нарочно заставила Ломает-Рог и Теплый Ветер гнаться за мной. Они спотыкаются об упавшие деревья, ветки ломают, падают… Да и камни я лучше бросаю.
— Но побороть-то ты их не можешь!
Танагер ухмыльнулась:
— Нет, но если я им первая наподдам, то им меня потом уже не догнать!
Ветка Шалфея допила остатки холодной похлебки. Мальчика с бердаче она отправила поесть к Терпкой Вишне. У нее не было ни малейшего желания по-прежнему варить еду. Кроме того, ей не хотелось, чтобы Два Дыма возился по хозяйству, отвлекая ее от ее мыслей.
Что-то черное, зловещее поднялось вверх от вигвама Тяжкого Бобра. Она резко втянула в себя воздух и прикрыла рот рукой, чувствуя, как ледяной холод все глубже проникает в ее душу. Кинула испуганный взгляд вверх, на небо, но не увидела ничего, похожего на непонятную черную тень, взметнувшуюся ввысь. Что это было? Дух ворона? Неужели Тяжкий Бобр пообещал отдать ее душу Вышнему Ворону в обмен на его помощь?
Несчастная плотно закрыла глаза, чувствуя, что полностью утрачивает равновесие. Жизнь стала казаться ей ненастоящей — будто страшный сон. Неясные образы дрожали и расплывались, так что иногда она не могла понять, что же она видит. Звуки распадались. В полной тишине ей слышались какие-то шепчущиеся голоса. Все это было ненастоящее — все, кроме холода и страха, охвативших душу.
— Я больше не я, — прошептала она.
А холодная дрожь проникала в нее все глубже, усиливаясь с каждым ударом сердца. Как могла она считать, что у Тяжкого Бобра нет Силы, если с ней происходили такие странные вещи? Когда солнце закатилось, она увидела, что верхушки деревьев дрожат и пляшут в такт барабанному бою шамана.
Крупная дрожь била ее тело, и она не могла с ней совладать. Желудок сводило. Только не это! только не это! Стоило ей поесть или попить хоть немного, как раздраженный желудок извергал все обратно.
Она уселась в дальнем углу вигвама, бесцельно поглаживая пальцами ложе, на котором Голодный Бык с такой нежностью обнимал ее. В этом вигваме она рожала детей. Здесь же и вскармливала их, баюкала и ласкала. Двое из них умерли в этом вигваме, и они очистили и украсили их тела, чтобы отнести на высокий горный хребет, откуда их душам было легко вознестись к Звездной Паутине.
Здесь же она хохотала, слушая рассказы Голодного Быка, отчитывала его, когда было нужно, и с любовью улыбалась в ответ на ласковый взгляд его карих глаз.
А теперь вигвам выглядел запущенным и грязным. Края толстой шкуры, образовывавшей его стены, были изорваны и истрепаны. Шестам, поддерживавшим ее, тоже не пошли на пользу бесчисленные переселения с места на место. Некогда это был огромный вигвам, который перевозили десять упряжных собак, а теперь и пять легко справились бы с тем, что от него осталось. Как и вся ее жизнь, ее дом был изношен и запятнан.
Внезапно в ушах у нее загудело, будто поблизости пролетали тысячи крупных пчел. Она со стоном ударила себя кулаком по голове. Шум прекратился так же неожиданно, как и возник; от удара, который она нанесла себе, у нее лишь слегка звенело в ушах.
Отрешенно сидела она среди развалин своего жилища, машинально поглаживая дыры, прожженные в шкурах. Смотреть на грязь вокруг было невыносимо. Вдруг она с ужасом увидела, что Тяжкий Бобр вышел из вигвама и чертит на земле какие-то странные линии.
— Я мог бы тебя спасти, — он взглянул на нее из-под полуопущенных век и вскинул голову. — Тебе достаточно лишь признать свою вину и соединиться со мной, чтобы очиститься.
Она отчаянно замотала головой; крик ужаса и отвращения замер у нее в горле.
Тяжкий Бобр улыбнулся, попел еще немного и ушел в наступавшие вечерние сумерки.
Страх бешено гнал кровь по всем жилам ее тела. Ветка Шалфея бросилась стирать вычерченные на земле узоры. Она скребла землю, пока кровь не выступила из-под ногтей. Только тогда она остановилась, свернулась клубочком и заплакала. Она пролежала бы так всю ночь, если бы к ней не подошли Маленький Танцор и Два Дыма. Бердаче поднял ее с земли и отнес в вигвам. Два Дыма и мальчик улеглись у входа, охраняя ее.
«Голодный Бык охотится далеко отсюда. Я умру, не дождавшись его возвращения. И что тогда будет?»
— Прекрати, — шепотом приказала она себе. — Ты обязана верить, что все это ложь и выдумки. Тяжкий Бобр не может Танцевать с огнем. Он не может Петь звезды. Он просто пытается меня запугать. Только и всего. Просто пытается меня запугать.
«А откуда ты знаешь? — спросил внутри нее голос страха. — Если это так, почему у тебя не варит желудок? Почему все тело болит? Почему ты слышишь всякие странные звуки? Видишь то, чего нет? Почему ты непрерывно дрожишь? Почему все время мерзнешь — даже на солнце? Ты умираешь. Ты не можешь противостоять Силе».
Ей показалось, что холод в ее душе растет и ширится. Против собственной воли она непрерывно припоминала обрывки старых легенд. Они повествовали о ведьмах, крадущих души у живых людей. Они рассказывали о Близнецах-Богатырях, что вывели людей на свет из-под земли А потом один из братьев ударил другого по голове, и его кровь, капавшая на землю, превратилась в красную яшму. Он поднялся на небо и слился со Звездной Паутиной, и его людей зло не могло коснуться…
— Зло… Неужели оно опять вернулось?..
Она непонимающим тоскливым взглядом смотрела на залитую лунным светом землю. Слабые отблески дрожали и переливались перед ее взором, превращаясь в мириады кружащихся звезд. Теряя последние силы души, обреченная женщина опустилась на землю и закрыла голову руками. Так она и лежала, пока ее тело не поплыло медленно вверх — прочь от земли…