— Это все из-за Тяжкого Бобра. Той ночью он швырнул Волчью Котомку в темноту. Я почувствовал, что Сила изменилась. Мир разваливается на куски. Все сдвинулось со своего места. Может, Волчья Котомка решила отправиться назад — туда, где люди будут о ней заботиться…
— Но ведь я заботился о ней. Я любил ее, оберегал…
— А Тяжкий Бобр оскорбил ее. Она не могла тебе довериться, — произнес Маленький Танцор и тут же пожалел, что сказал это. Боязливо заглянув в лицо своего старшего друга, он увидел, что по его щекам катятся слезы. Не в силах сдержаться, он крепко обнял бердаче за талию:
— Это не твоя вина, Два Дыма. Это не твоя вина.
Два Дыма прошептал так тихо, что он едва смог разобрать слова:
— Нет, моя. Это все из-за меня. Все — от начала до конца.
Услышав шелест мокасин, Маленький Танцор обернулся.
Его мать стояла у них за спиной. Ее растрепанные волосы развевались по ветру. Невидящий взгляд, казалось, не замечает разгрома в вигваме. У мальчика, засматривавшего ей в лицо, заколотилось сердце. Она смотрела, как чужая. Его она будто и не видела. Ее руки беспрестанно то сжимались, то бессильно ослабевали. Уголки губ подрагивали, как если бы она собиралась что-то сказать. Но она не произнесла ни слова, бесшумно вошла в вигвам и тихо затоптала тлевшие угли. У нее на глазах выступили слезы, блестевшие, как серебро.
— Мама! — прошептал мальчик, боясь заглянуть в ее глаза или повысить голос. Он посмотрел туда, где толпа по-прежнему бурлила у тела старика Два Лося.
Перед вигвамом Тяжкого Бобра оставалось только два шеста.
Какая удача! Племя столпилось у тела убитого, не веря своим глазам. Тяжкий Бобр вышел из вигвама, одетый в самые красивые свои одеяния.
— Племя мое! Я слышал речи Духов. Сейчас, когда мы беседуем с вами, весь мир замер в ожидании. Что же случилось сегодня? Танцующая Олениха осознала, как неправилен был ее путь. Анит-а забрали назад свою скверну, что испускала гной, будто грязная рана, прямо посреди нашего селения!
Заметив ужас в глазах бердаче, Тяжкий Бобр самодовольно усмехнулся. «Вот и приближается твой конец, несчастный выродок! Когда я расправлюсь с Веткой Шалфея, я и от твоего гнусного присутствия освобожу Племя!» Вслух он произнес громовым голосом:
— Это последнее наше предупреждение! Два Лося — такой мудрый, такой добросердечный старик! — заплатил своей жизнью за наши заблуждения! Мы обязаны сделать окончательный выбор. Необходимо очиститься от застарелой скверны! Мы должны вступить на новый путь, а не то Мир Духа навсегда отвернется от нас! Злым духам хорошо известно, что через несколько дней Сила, которую я призываю, изгонит их из нашей Среды!
— Слушайте, что говорит Зрящий Видения Духа! — заорал Бросает-Скалы, размахивая в воздухе сжатым кулаком и пританцовывая. — Тяжкий Бобр поведет нас новым путем! Его Сила заставит бизонов вернуться!
Огонь-в-Ночи завыл и запрыгал от усердия и преданности вождю.
Заметив, что Терпкая Вишня открыла рот и собирается что-то возразить, Тяжкий Бобр поспешил продолжить свою речь. Теперь в его голосе слышался приказ:
— Слушайте все! Два Лося погиб! И неужели никто из вас не оплакивает кончину этого выдающегося человека? Неужели вы так и будете стоять рядом и глазеть? Отправляйтесь собирать шалфей, чтобы очистить его тело! Да собирайте прилежно, чтобы мы могли по достоинству воздать ему последние почести!
— А как насчет анит-а? — спросила Спящая Ель. — Они все ушли?
— Только один и пришел, чтобы забрать свою проклятую штуку, — отвечал Тяжкий Бобр, пристально глядя гневно сощуренными глазами на Два Дыма и на льнувшего к нему мальчика, перепачканного золой и углем. Во взгляде ребенка светилась ненависть. Что ж, это из него придется выбить. Он еще достаточно молод, чтобы правильное воспитание могло принести желаемые плоды.
— А как же Танцующая Олениха? — выкрикнула Терпкая Вишня, когда плотная толпа постепенно начала распадаться. Люди с мрачным выражением на лице расходились по своим вигвамам.
Тяжкий Бобр закрыл глаза и придал своему лицу выражение тяжкой скорби:
— Мне бы хотелось, чтобы ты, Терпкая Вишня, да заодно уж и Ветка Шалфея занялись ею. Отнесите ее на гору за селением. С помощью бердаче и мальчика вам удастся с этим справиться.
— И ты Споешь над ее телом?
— Мне кажется, ты иногда думаешь, что у меня нет Силы. Зачем же ты просишь меня Петь над ней?
Терпкая Вишня не задумалась ни на миг:
— Я о ее семье забочусь. Почти все ее родственники живут с Племенем Белой Ноги. Им наверняка будет неприятно узнать, что никто не Спел над ней.
Тяжкий Бобр снисходительно кивнул:
— Хорошо, я Спою.
«Не пройдет и недели, как ты перестанешь сомневаться в моей Силе, старуха!»
— Может быть, это несколько очистит скверну, которую она внесла в Племя.
Взгляд Терпкой Вишни стал еще жестче:
— Знаешь, парень, уж коли говорить о том, кто оскверняет Племя…
Он напрягся и впился глазами в лицо старухи:
— Ты хочешь, чтобы я Спел над ней, или нет? После таких слов мне это будет очень трудно сделать.
Строптивая старуха проглотила висевшие на кончике языка слова и зашагала прочь, к вигваму Ветки Шалфея, бормоча что-то неразборчивое. Тяжкий Бобр стоял со скрещенными на груди руками и ждал, что будет дальше. Он заметил испуганное выражение, появившееся на лице Ветки Шалфея. Ее глаза невольно посмотрели в его сторону. Было ясно, что ей очень не хочется выполнять полученное задание. Терпкая Вишня умоляюще замахала руками; в конце концов Ветка Шалфея согласно кивнула и поднялась на ноги.
Тяжкий Бобр, не отрываясь, смотрел им вслед. Когда они скрылись за родильным вигвамом, он осторожно оглянулся по сторонам и бесшумно скользнул в вигвам Ветки Шалфея. Из своей сумки он достал какие-то сушеные листья, растер их между пальцами и всыпал в рог с похлебкой.
Быстро осмотревшись еще раз по сторонам, Тяжкий Бобр вышел наружу и вернулся в свой вигвам. Эта приправа сделает то, чего не могут сделать одни угрозы. Сила проявляется по-разному…
Терпкая Вишня опустилась на землю рядом с Шутки-Шутит, расписывавшей белой глиной шкуру антилопы. Выше, на самом краю террасы, Пел Тяжкий Бобр, потряхивая погремушкой и Пританцовывая у тела Танцующей Оленихи. Что ж, по крайней мере родственникам Танцующей Оленихи станет известно, что кто-то позаботился о ней после смерти. Терпкая Вишня принялась оттирать пятна крови, которые Танцующая Олениха оставила на ее подоле.
— Красиво расписываешь. Это для старика Два Лося?
Шутки-Шутит кивнула, размешивая краску в чашке из рога:
— Все его дети среди тех, кого увел Два Камня. Кому же еще это делать? Такой мудрый и добрый человек, как он, должен вознестись к Звездной Паутине в красивом наряде. Не можем же мы допустить, чтобы на встречу с Вышним Мудрецом он явился койотом-оборванцем!