Читать интересную книгу Боец Демона-Императора - Ярослав Коваль

— Нет, из гусок доспехи не делают. А вот если нам повезет на тритона…

— Повезет, скажешь тоже, — фыркнул еще один охотник — парень по имени Инсард, больше я пока о нем ничего не знал. — Это полдня только шкуру с него снимать пластинами, а еще перед тем надо умудриться убить.

— Зато минимум восемьсот полулун на круг, за все. Бывает и больше. Оно того стоит.

— Главное его прибить.

— Да, это проблема.

— И что у него уязвимо? Пятка? — с усмешкой спросил я.

— Почти. На шее есть одно место, но там все броней закрыто, надо момент подгадывать. Практически не подгадаешь. И половые органы. Короче, подхвостье. Поди туда залезь.

Посмеялись. Альшер еще раз проверил, насколько плотно закрыта нефритовая коробочка, и дал знак ребятам перебираться по камням в сторону от истерзанного тела гусеницы. Следующую мы дождались лишь через час, и как я ни старался, не смог повторить предыдущий прием. Для меня, благо, все закончилось неглубокой раной на бедре, и, как выяснилось, не той лапой, что была снабжена ядом. Правда, узнал я об этом лишь после боя, когда, обматывая мне полосой ткани ногу, капитан успокоил:

— Раз еще жив, значит, нет яда. Он из мгновенных.

— Оптимистично.

— Но ты ж жив, на что тебе жаловаться? В следующий раз делай лишь то, в чем уверен.

— Хм, — ответил я, подумав, что едва ли уверен хоть в чем-нибудь. А в особенности — как приемы самбо могут показать себя здесь, в мире демонов и в схватках с демонами.

И если в прошлый раз мне повезло, это явно не свидетельствовало ни о чем. К сожалению.

Бедро болело, несмотря на то что капитан смазал его какой-то мазью, пообещав, что болеть не будет. Я чувствовал его даже при ходьбе, в бою же, как выяснилось очень скоро, стоил немного. Боль отвлекала, очередная гусеница опрокинула меня, как и предыдущая, и Ниршаву пришлось отдуваться за двоих.

— Слушай, ну надо ж как-то взять себя в руки, — укорил Альшер, когда изнурительный бой остался позади, и демона все-таки удалось завалить, хоть и далеко не с первого раза. — Рана не глубокая, не опасная. Конечно, хочется посидеть, отдохнуть, но мы ж здесь не ради отдыха. От тебя должен быть толк.

— Кровить-то не начнет?

— Мазь отличная, дорогая, что б ты думал, я на тебя такую дорогую извел? Чтоб ты сразу мог действовать! Иначе так бы и заживлял «своим ходом», как придется. Не доверяешь, что ли? Зря. Я плохого не посоветую, знаю, о чем говорю. Если тебе поплохеет, кому же с тобой возиться, как не моим ребятам? Так что это нам не нужно.

Я был вынужден согласиться, что мои проблемы их действительно не обрадуют.

— Уходить надо, — угрюмо буркнул Сайну. — Чаще пошли. Чуть погодим — и гуски полезут сразу по две, по три.

— Это да. Давайте, заканчиваем и уходим.

— Что, так и будем кочевать по этому миру? — спросил я с любопытством, оценивая пройденное уже расстояние.

— Это не мир, — удивился Ниршав. — Это уровень «гармошки». Вернее, не сам уровень, а ступень. Как бы сенцы демонического мира. Да, кажется большим, но на самом деле не так он и велик. В демонический мир выйти отсюда можно, да, но живым оттуда не вернешься. Там такие твари, что боже мой. Туда маги-охотники иногда ходят. Иногда. Особо отчаянные.

Мы поднялись в ущелье, ведущее к четвертому и шестому уровням, там угрелись в закутке и дремали по очереди. Нога беспокоила меня всю ночь, не давая толком уснуть, а так — задремать до первого своего или соседского легчайшего движения. Палила жажда, но воды я и так выпил уже слишком много, остаток следовало поберечь. Страшно было подумать о том, то мне предстоит еще не один такой день, и даже если мы выберемся отсюда до истечения двух недель «открытого периода», то тут же вернемся обратно.

Утром желание лежать и не шевелиться показалось настолько непобедимым, что поднялся я даже не на чувстве долга, а на чем-то еще более глубинном, привитом самой природой, а не обществом. Первые шаги дались с огромным трудом и болью. Однако вскоре давящий на плечи груз объяснимого нежелания и телесной слабости слегка подрастаял. А потом я и вовсе забыл про него. Не до того было.

Твари, встречавшиеся нам, поражали своим разнообразием. Прежде собиравшийся их мысленно «коллекционировать», я довольно быстро сбился со счета. К каждой нужен был свой подход, и, как правило, схватку вели все остальные, только не я. Лишь однажды, когда на нас налетело что-то мелкое и очень бойкое, метавшееся с такой скоростью, что и разглядеть-то его не было возможности, рефлекторно взмахнул рукой с когтем и вшиб существо в скалу. Достаточно крепко вшиб, тварь трепыхнулась и затихла. Эдакая карикатура на кузнечика — вот что обнаружилось при ближайшем рассмотрении.

Альшер заворчал было, что я испортил прыгуна, и внутри наверняка теперь все в лепешку, и продавать-то будет нечего. Но, убедившись, что все нужные внутренности имеют вполне товарный вид, успокоился и даже похвалил. Я проглотил похвалу без воодушевления — очевидно же, что мне и здесь просто повезло.

Когда мы спустя неделю выбрались обратно в человеческий мир — буквально на одну ночь, чтоб привести себя в порядок, обновить испорченное оружие и раздобыть припасов на следующий заход, — я подумал, что никогда не смогу отмыть с себя наслоившийся на кожу, въевшийся в одежду запах демонских тел, их крови и нутра. Не дождусь момента, когда смогу почувствовать себя худо-бедно чистым.

К моему изумлению обнаружилось, что специально для охотников местные обитатели на скорую руку возвели рядом небольшую баньку, в которой развели пары по первой нашей просьбе. Перед тем как отпустить туда наслаждаться горячей водой, Альшер подвел меня к коллеге-магу, и тот внимательно осмотрел мое бедро.

— Все в порядке, хоть мазь мог бы и дважды наложить.

— И одной порции хватило, зачем дважды?

— Затем, что лучше и быстрее. И надежнее. Ладно, не суть важно, раз все обошлось. — Маг вытащил из поясной сумки коробку и извлек оттуда булавку с граненой головкой. Примерился втыкать в рану. Я рефлекторно отшагнул. — Но-но! Стой спокойней. Больно не будет. — И аккуратно воткнул булавку прямо в тело. Больно было лишь в первый момент, и то не настолько сильно, как можно было ожидать. Потом чувствительность пропала напрочь. — Так не болит?

— Уже нет.

— Хорошо. Значит, заразы никакой не попало. Держи. — Булавку выдернули, а мне вручили крохотный желтый стразик на ниточке. — После бани приложишь к ране, там, где струп пошире. Просто приложишь, он сам прирастет. Потом растворится. Нитку не забудь вынуть, прежде чем прикладывать.

— Что это? — Я недоверчиво рассматривал переливчатый осколок. Ну страз и страз. На такие я насмотрелся на блузках и джинсах девчонок в моем родном мире.

— Лекарство, что… Ладно, пошли, Альшер. Что у вас с добычей на этот раз?

Я же направился в баню, вместе со всеми. Как оказалось, и запах, и ощущение запачканности с ног до головы, которое не отпускало меня на протяжении всего похода в «гармошку», ушло буквально за несколько минут. Чистая одежда, которую предложила нам закутанная по самые глаза девушка, пришлась кстати. Прежде чем одеться, я все-таки, хоть и с опаской, но прилепил к ноге стразик. Тот сразу прирос, словно его на клей посадили, но ни боли, ни других неприятных ощущений не возникло.

— Отлично, — протянул Ниршав, растягиваясь на одеяле с огромной кружкой пива в руках. — Вот за что я люблю эту работу — после похода самые простые удовольствия втройне дороги.

— И деньги, конечно, — подсказал Инсард.

— Деньги само собой. Они в любом деле хороши, хоть ты зарабатываешь плетением поясов, хоть разбиванием морд. Но здесь — особый смак в том, как тратишь их после того, как выберешься из «гармошки».

— Это у тебя нет кучи детей, только одна жена, а то б не говорил так. Плетением поясов не позарабатываешь. С теми деньгами, что там платят, моя семья по миру пойдет. И мне вот все деньги надо до них донести в целости, не погулять.

— Но свою-то кружечку пива ты после похода цедишь с удовольствием. Разве не так?

— Ну, убедил, убедил…

Они стукнули кружкой об кружку и с удовольствием сунули носы в пену. Угощение — печеные овощи с перченым соусом и куски мяса, пахнущего дымком, — им принесла все та же закутанная девушка. Пугливо покосилась на меня. Кажется, я слишком уж пристально ее разглядывал. Если судить по традициям нашего мира в тех его областях, где женщины прячутся в ткань с ног до головы, смотреть на них не принято, а кое-где и запрещено. Но удержаться было невозможно. Окутанная тонкими платками гибкая женская фигурка обретала особую таинственность и, как следствие, завлекательность. Невозможно было оторвать глаз, сознание сопротивлялось, жаждало дознаться, рассмотреть во всех подробностях то, что скрыто, и контролировать эту тягу было трудно.