или что-нибудь в этом роде. – Нет, – отвечал хозяин: это негры из ближних гор; они постоянно в кандалах, чтоб не убежали. – А этот танец, их природный? – Где им! – отвечал с презрением Омар-ага! – У меня был ученый мальчик, я и велел ему выучить этих зверей: понятливы; скоро переняли. – Действительно, все их движения, все приемы исполнены были самого грубого цинизма; видно было, что они прошли через школу
очень ученого мальчика.
– А что, вы часто потешаетесь таким образом? – спросил я Омар-агу.
– Да, почти каждый день. Без того, Бог знает, чтоб с собой сделали! Работ никаких нет; гарнизонная служба – совсем не служба: солдаты только и выходили на похороны товарищей и офицеров, да я запретил: уныние наводит на людей. Семья далеко; Бог знает, что с ней делается! Вестей никаких. Нужно целый отряд конвоя, чтоб пройти к нам невредимо. Раза два, в полгода, заедет сюда, при случае, джеляб, или придет транспорт с хлебом и скотом, да и то, иногда, ничего не узнаешь от заезжих…. Что ж бы стали делать, когда б не потешались вот как теперь.
– А это что?
– Покойники идут! Как видите, втихомолку, с одними носильщиками. Бог с ними! Оставьте их, – продолжал он, видя, что я загляделся на них и отводя меня в сторону. – Пускай себе идут своей дорогой.
– Да их что-то много!
– Как видите! Каждый вечер постольку. Скажите же, пожалуйста, эфендине, пускай выведет нас отсюда. Все перемрем.
Правду сказал Осман-бей, – Бог с ними, с покойниками? Оставимте их и поплетемся своей дорогой, пока не пришла очередь и нам на вечную боковую. Каковы, однако, потехи! Какова жизнь! А сколько людей, у нас особенно, в бесконечной России, людей, которые осуждены на подобную жизнь. Много, много нужно воли, силы характера, терпения, чтоб выдержать эту пытку, продолжительную, чрезвычайно продолжительную, потому что каждый день нужно брать приступом, изжить его минута за минутой, час за часом, и каждая минута, каждый час дадут себе почувствовать, потому что здесь время не летит на крыльях рассеяния и удовольствия, а тянется медленно, похоронной процессией.
Ни Осман-бей, никто из его офицеров не имеют при себе семейства. Турки, вообще, в этом случае очень великодушны и никогда не подвергают своих жен и детей опасностям климата и неприятности всех лишений в отдаленных гарнизонах. Но здесь каждый имеет несколько невольниц, негритянок, и мальчиков. Добывать здесь тех и других так легко: одна удачная охота снабжает гарнизон этим добром. Богатые имеют даже абиссинянок, которые, впрочем, здесь все-таки гораздо дешевле, чем в Каире: очень хорошую можно купить за 200 руб. асе, красавицу за 350 руб.; обыкновенная же стоит от 100 до 150 рублей.
Глава VII. Негры
От источников Тумата, с юго-восточной оконечности Сенаарского полуострова и юго-западной Абиссинии, перенес я вас вперед, на юг, к вершинам, так называемых, Лунных гор, куда стремились все мои желания. Теперь, находясь почти на середине между Белым и Голубым Нилом, на возвышеннейшем пункте Сенаарского полуострова, откуда глаз мой проникает далеко, далеко в страну, уже изведанною мной шаг за шагом, где нога европейца никогда еще не ступала, – отсюда я намерен вам представить Сенаарский полуостров во всем его пространстве.
На севере, из-за пологих отрогов Туматского кряжа, подымается отдельно Гули, одна из высочайших гор Сенаарского полуострова; по резкому очертанию ее на синем горизонте, можно догадываться о ее гранитном образовании, в чем я впоследствии вполне убедился. Гули, в числе некоторых других гор, со всеми обитаемыми на ней неграми, принадлежит Идрис-Адлану вроде ленного владения, и составляет его постоянную резиденцию. Оттуда выслал он к нам гонцов с приглашением посетить его. Любя от души его зятя, Арбаба, который оказал нам услуги, я бы охотно согласился на приглашение; но дожди настигали нас: надо было думать только о том, как убраться из гор. За Гули ничего не видно. Тут полуостров сжимается более и более двумя реками и оканчивается у Картума, в углу их соединения. Это большое пространство составляет возвышенную равнину, едва понижающуюся к северу, скудную в воде, за всем тем некогда сильно населенную, ныне довольно пустынною вне бассейна рек. Близкое соседство главного управления ощутительно. На равнине стоят гора Муиль и несколько незначительных возвышений.
На востоке идет Туматский кряж, в котором, если не выше, то заметнее всех два гранитных пика Родока: направо от них Синге, Анду, Фаданго; налево Фадога, Сода, Кассан и на юго-востоке Таби; по ту сторону Тумата, к юго-востоку, горы Фаронья, Фалогут и Фазангору. Далее, на востоке, можно было отличить синие горы Абиссинии, но, конечно, не столь явственно, как с вершин Тумата.
На юге видны были большая часть тех гор, к которым мы близки были с вершин Тумата; только некоторые из них выдавались на горизонте своими сланцеватыми ребрами, вместо гранитных валунов, которые видны со стороны Тумата; другие, прежде казавшиеся отдельными, теперь совпадали с главным хребтом, иные скрывались, другие выдвигались вперед, и вообще все виднелись неопределительней, гораздо дальше, но по некоторым резким линиям и очертаниям, нельзя было не узнать старых знакомых.
Дальше всего горизонт открывался на юго-востоке и востоке. Тут, за несколько часов, может быть за день от Дуля, позади гор Курмук-уе-Зераба, начинается равнина. Очень возвышенная в начале (до 1.600 футов), она понижается к востоку и, наконец, у берегов Белого Нила, переходит в тундры, поросшие мелким и кривым лесом, страну бедную по растительности, чрезвычайно нездоровую по климату, и за всем тем, как вскоре увидим, очень населенную.
Мы видели край, посмотрим человека, занимающего его.
Коренные обитатели Сенаарского полуострова – негры, и древнейшие переселенцы – арабы. Само собой разумеется, в городках и даже в тех деревнях, которые находятся на равнинах, в северной части Сенаара, много пришельцев со всех стран, бежавших из Египта, феллахов, Берберов, в Картуме есть даже европейцы.
Арабов, главнейших, можно разделить на позднейших выходцев из Геджаса и потомков Израэля, в чем я убеждаюсь более и более. Мы будем говорить о здешних арабах, когда вообще займемся исследованием этого народа. Нынче обратим внимание особенно на негров, древнейших и главнейших обитателей страны.
Трудно назвать все подразделения племен, потому что каждая гора, населенная даже тем же племенем, как соседняя, представляет отличие или в обычаях или в языке; но вот, однако, с трудом собранное мной исчисление всех кажется племен (без подразделений), находящихся на огромном пространстве между Голубым и Белым Нилом. Начну снизу Голубого Нила и потом перейду на Белый Нил.
Джебелъ-Ауш, на горе Фазоглу: это помесь арабов с неграми.
Берта распространена чрезвычайно далеко