тогда все было по-другому…
– Нет, – резко говорит Сомер. – Давай все же выслушаем его точку зрения.
Бакстер поднимает вверх руки:
– Все в порядке. Я просто сказал.
Сомер собирается ответить, но Эв останавливает ее взглядом. А взгляд говорит: «Оставь».
Куинн принимается разгружать свою объемную сумку. Он купил ее в «Джекилле и Хайде»[49]. Это самое близкое, что он смог найти, к той сумке, что носит Асанти. Такое, чтобы не выглядело, будто он копирует коллегу. Хотя на самом деле копирует.
– Если хотите знать мое мнение, – говорит он, – все эти рассказы про то, что Фаули не знал, кто такая Смит, полная чепуха.
Эв поворачивается к нему:
– Почему ты так говоришь?
Куинн достает из сумки планшет и кладет его на стол.
– Ну, для начала то, что он не знал ее фамилии, – это чушь собачья.
Сомер хмурится:
– Почему? Готова поспорить, что ты не знаешь фамилию своей девушки.
– Здесь совсем другое, и ты знаешь это. Я встречаюсь с ней всего несколько недель, а Фаули знал эту женщину много лет.
Сомер отворачивается, ее лицо мрачно.
– Ты злишься, потому у тебя отобрали крупное дело.
Куинн непрошибаем:
– Ничего я не злюсь. Потому что дело не в этом. Совсем не в этом. От всей этой истории очень дурно пахнет.
– Да? – Это Эв. – А ты не хочешь пояснить свою мысль?
Куинн поворачивается к ней:
– Именно я принял телефонный звонок, когда заявили о пропаже Смит.
– И?..
– И я помню, как несколько раз повторил адрес.
Однако Сомер не отступает:
– И что из этого?
– А то, что Фаули слышал его. В тот момент он был здесь, в этой комнате.
Он смотрит на Бакстера, и тот кивает:
– Он прав. Фаули был здесь.
Куинн вздергивает подбородок – его правота доказана.
– Как ты объяснишь это, даже если опустить историю с фамилией?
– Между прочим, я тоже здесь была, – говорит Сомер. – Насколько я помню, Фаули просматривал аккаунт Джозефа Эндрюза в «Твиттере», когда поступил звонок. – Она переводит взгляд на Бакстера. – Верно?
Тот колеблется, потом кивает. Ситуация принимает неприятный оборот.
– Так что вполне возможно, – продолжает Сомер, – что Фаули не слышал, что говорил Куинн. Вот ты помнишь, как он называл адрес?
Бакстер таращится на нее:
– Я?
– Да, ты. Помнишь, как Куинн называл этот адрес?
– Не уверен…
Она машет на него рукой:
– Вот видите.
– Справедливости ради, – быстро говорит Асанти, – адрес скорее заметил бы тот, кто его знает. Как когда кто-нибудь произносит чье-то имя. Человек сразу вычленяет его.
– Верно, – соглашается Куинн. – А он точно знал этот адрес, потому что был там… он сам так сказал…
– Но в рассылке не говорится когда, ведь так? – говорит Сомер. – Может, он был там несколько недель назад или даже месяцев…
Куинн вскидывает руки и отворачивается.
– Пусть так. К черту все это. Если ты считаешь нужным принять его сторону, вперед. Но попомни мои слова: все это попахивает гнилью.
Он принимается перебирать бумаги на своем столе, бормоча «критические дни». Сомер слишком далеко от него, чтобы услышать, однако когда он поднимает голову, то натыкается на гневный взгляд Эв.
Бакстер прячется за своим монитором; Асанти уже жалеет, что ввязался.
В комнате повисает тишина, но это тишина раскола. Через пятнадцать минут, когда дверь открывается и заходит Рут Галлахер, напряжение не спадает. Рут знает эту команду – она работала с ней всего несколько месяцев назад – и сразу понимает, что есть проблема. Щеки Сомер в красных пятнах, Куинн весь ощетинился, она уже видела этот взгляд, говорящий: «Не надо на меня наезжать». Только обычно он появляется у ее пятнадцатилетнего сына.
– Всем доброе утро, – говорит она, оглядываясь. – Уверена, вы видели письмо детектива-инспектора Фаули и знаете, что дело по убийству Смит переходит в отдел тяжких преступлений.
Никакого ответа. Все молча смотрят на нее.
Она предпринимает новую попытку:
– Моя команда организует помещение под штаб в соседнем кабинете. При условии, конечно, что нам удастся запустить информационные технологии.
Глупая шутка, но обычно такие шутки помогают сломать лед. Только не в этот раз. Часть этих людей уже вернулась к своим компьютерам.
Дверь снова открывается, Галлахер оборачивает и испытывает облегчение.
– А вот и ты… Это детектив-констебль Фэрроу, и, если вы передадите ему все, что у вас есть по Хью Клиланду, будет здорово.
Куинн поднимает вверх стопку бумаг, вынуждая Фэрроу идти за ними через всю комнату. Что касается манипулирования и стремления поставить противника в неловкое положение, то сделано это прямолинейно, однако Галлахер не собирается заострять на этом внимания.
Асанти поднимает голову:
– Я уже все вам отправил.
– Спасибо, детектив-констебль Асанти. Что еще?
Поднимает голову Бакстер:
– Я как раз собираюсь проследить «Хонду» жены Клиланда по системе распознавания номерных знаков. Когда у меня будет номер, я вам его отправлю.
Фэрроу ждет посреди комнаты, но, кажется, больше никто ничего ему не передаст. Эв видит, как он на мгновение подходит к столу Сомер, но, поскольку та не замечает его, вынужден двигаться дальше.
* * *
…Когда Нина Мукерджи возвращается от кулера, ее ждет электронное письмо из лаборатории. С результатами экспертизы по делу Смит. Быстро, думает она, ставя стакан на стол и садясь. Распечатывает приложение – когда дело касается технических вопросов, она предпочитает бумажный вариант – и принимается читать.
Десять минут спустя Нина все еще сидит за своим столом. Ее брови сведены на переносице, а к стакану с водой она так и не притронулась.
Нина медленно встает и идет в кабинет Алана Чэллоу. Он уже десять лет занимает это помещение, но его стол выглядит так, будто рабочее место за ним не закреплено. На нем нет ни фотографий, ни канцелярских мелочей, ни даже уставшей монстеры. Алан стучит по клавиатуре, его взгляд устремлен в экран.
Он поднимает голову, но всего на мгновение, потом указывает на свободный стул.
– Я получила результаты по квартире Смит.
– Да? – Он все еще сосредоточен на экране.
Нина кладет перед ним лист бумаги. Чэллоу берет его, читает, смотрит на нее, потом снова читает. Затем выпрямляется и откидывает на спинку.
– Черт…
– И что нам теперь делать?
Он отшвыривает листок:
– Только одно.
* * *
Адам Фаули
11 июля 2018 года
9:42
Я должен был уехать на работу еще час назад. Но сначала я дал поспать Алекс, а потом позвонила патронажная сестра и сказала, что опаздывает. В итоге она приехала гораздо позже, чем я рассчитывал. Я сидел и выслушивал стандартные советы, читал стандартные листовки, отвечал на стандартные вопросы… Потребовалась