В новой школе был сначала наш штаб, а потом немецкий, а потом немецкий госпиталь, раненых туда из-под Тулы привозили, при отступлении они нашу школу взорвали, мы бегали, смотрели. А в деревянной школе был наш госпиталь, с ними были фельдшера мужчины. Когда немцы пришли они ничего не давали нашим раненым и помогать им не разрешали. Наш разведчик пробрался в школу, посмотреть в каких условиях наши раненые находятся, они лежали во всех классах на двух этажах вплотную, а назад его не выпускали, так он выпрыгнул со второго этажа школы и ушёл. Командиром у них был Максимцов Михаил Данилович, он прислал после войны фотографию этого разведчика и письмо. Он написал, что в таких напряжённых боях, которые были под Дедиловым, он в таких боях не участвовал и что он чудом остался в живых.
Мы подростки, особенно девушки, старались одеваться по старчески, в длинные материнские юбки, мазались сапухой. И то я чуть не попала в историю. Черпаю воду в колодце, подошёл немец, достаёт из рюкзака голубой шёлк и предлагает. Нас трое девчонок было. Я взяла этот шёлк и показываю что вас нужно удавить этим материалом, награбленное. А он, партизан, партизан. Нет говорю в нашем доме штаб и офицеры живут и на дом показываю, меня командир за водой послал.
Мой брат Николай Ильич Тихонов, ему тогда было 17 лет. Немецкая кухня был сзади нашего дома, где потом Никита Бессонов жил. Он и ещё несколько человек ребят привлекли немцы работать на кухню, когда их спрашивали имена, они назвались вымышленными именами. Дрова таскать и рубить, котлы мыть. Потом кто-то из ребят бросил в котёл с супом яду, и немецкие офицеры потравились, двое-трое умерли. Был большой переполох, начали искать, имена-то вымышленные, так и не нашли, а ребята ушли в другие деревни к родственникам от греха подальше. Потом когда наши пришли эти ребята все ушли добровольцами в армию.
При отступлении немцы жгли дома и все колодцы были отравлены. Один дом только не сожгли, там был склад артиллерийских снарядов. Когда немцы отступили много немцев по дороге на Жилую погибших лежало. У Жилой стоял подбитый танк, командир танка так в люке и сидел, ему полголовы снесло, так он и остался. Потом когда ребятишки в этот танк залезли, там было много разных вещей гражданских награблено.
Поджигатели не все ушли. Их на той стороне реки на Жиловском поле, видимо на выселки шли. Наша кавалеристы автоматчики в деревне появились, смотрят всё горит, спросили кто это так, а люди говорят, а вот эти сволочи туда пошли, они их догнали и обстреляли из автоматов. Канистры взорвались и некоторые бегали по полю живыми факелами. Один кричал «Раухен, Раухен». Когда наши наступли с Покровки наступали танки и там был танк КВ, которым командовал Лепёхин Илья Сергеевич. Он теперь умер у него много боевых наград. Он жил на горе, а его брат от меня через 2 дома. Это он тот танк подбил. В подбитый танк врезались 2 БТРа и разбились, немцы побежали к реке и их всех тут перебили.
В районе Хрущёвки были сильные бои. Там был такой случай. Наш военнопленный был задействован в обслуге в немецкой части, и он вёл разведку и передавал нашим как то сведения и когда немцев погнали, то он присоединился к нашим войскам.
Весной 42 года, когда снег таял на Покровке у дороги у Жилой вымыло нашего офицера, он только чуть присыпан был, а потом когда убитых собирали их сначала похоронили на Михайловском кладбище, а потом у Кургана. Весной же, как растаял снег, мы собирали и хоронили трупы наших бойцов, которые погибли у д. Криволучье в Машутинском переулке. Их было много. Они пролежали всю зиму и никто не позарился на их полушубки, как погибли они, так и лежали.
Когда моя дочь перешла в 9 класс, мы с ней поехали в Москву покупать пальто. А она мне говорит, мам ты давно хотела в Сталинград, брата своего найти, поехали. Ну мы и поехали в Сталинград. Пошли на Мамаев курган, а там на стенах списки погибших, ну и начали читать эти списки и на 26 знамени она нашла фамилию моего брата Тихонов Михаил Ильич. Мы подошли к начальнику караула и спросили, что мы можем сделать. Он сказал, что можете принести венок, цветы, а где вы остановились, мы только приехали. Он написал нам бронь на гостиницу. Утром сюда приходите. Мы пришли, нам дали 2 деревца, 2 березки и лопату. Сажайте. Номер присвоили. Нас не будет, дети внуки, правнуки. Аллея погибших будет существовать всегда. Нас сфотографировали на фоне кургана и берёзок, а потом фотографии выслали нам на дом. Едем обратно моя дочь мне говорит, видишь какие вы раньше были патриоты, а мы сейчас что ни к чему не готовы. Заканчивает она школу и поступает в Тульский политехнический институт. Два с половиной года проучилась, мне ничего не говоря. Говорит выходи сегодня в 2 часа дня на огород, а зачем? А там увидишь. Ну мы вышли на огород с меньшой дочерью, летит пятёрка самолётов, вдруг один отделяется и над огородом проделал все фигуры высшего пилотажа покачал крыльями и вернулся в строй. Тут уж я поняла кто это. Оказалось, что она год прыгала с парашютом, а потом стала летать на самолёте ЯК-50. Другая дочка заканчивает школу идёт в медучилище.
Я переписывалась с бойцами 299 СД, их после войны всего 13 человек в живых осталось, письма у меня целы. Они от нас отступали пешком под Александров и Евгений Шредер там подбил немецкий танк. Они сюда приезжали, встречались со школьниками. Была у нас в школе хорошая комната боевой славы, но когда ушла на пенсию большая часть материалов исчезла. Их вроде передали в музей на Кургане, там Клепиков директором был, а потом куда всё подевалось не известно, здание музея сгорело. У меня есть фотографии и письма. Наши рапорты ветеранам.
Бурцев Петр Петрович (рассказ)
Петя проснулся очень рано и лежал на полатях. Очень не хотелось открывать глаза, но еще больше не хотелось вставать и вылезать из своего теплого убежища. За ночь в доме стало прохладно, печь еще не топили. Темнота обостряла все его чувства, но самое главное чувство голода. Петя услышал как встала мама и вскоре загорелась лампада и дом наполнился тусклым, мерцающим светом. Где-то на севере слышалась канонада, это шли бои и наши уже начали бить фашистов.
– Петя– петушок, вставай, – ласково сказала мама и потрогала его за плечо.
Петя притворился спящим, но через некоторое время встал и приступил к своим обязанностям. Отец воевал на фронте, а он дома, в свои 12 лет, старший мужчина. Принес дров, натаскал воды из колодца. На завтрак мама дала суп из мелко накрошенных картофельных очисток, куда положила сушеной зелени и слегка подбелила молоком. Корова – это единственное что удалось сохранить из домашней скотины и птицы. Шла третья неделя фашисткой оккупации Дедилова.
Первый раз немцы подступили к Дедилово в начале ноября, но наши их отогнали. От тех боев остались стоять у дороги 4 наших подбитых легких плавающих танка, да сожженный мост у чайной. Затем фашисты вновь пошли в наступление. Долгие и кровопролитные бои шли за село Панино. Наши отступили к Дедлово, в Жилой и Пушкарях стали рыть окопы, готовили оборону. Красноармейцы были усталые, потрепанные и голодные. Местные жители делились с ними своими нехитрыми запасами, зачастую, заставляли голодать себя и своих детей. Во второй половине ноября немцы пошли в наступление. Их ждали со стороны Панина, а они зашли с тыла, со стороны Быковки. Основные бои были у новой школы. Немцы старались захватить школу и пушки, которые стояли рядом. Наши солдаты отбивали атаки. Пушки стреляли до последнего снаряда, до последнего бойца. В школе: в одном классе были немцы, в другом были наши. Днем и ночью там шел бой. Но сила, солому ломит. Захватили немцы Дедилово. Когда захватывали деревню, то во многие дома бросали гранаты и поранили много местных жителей, а затем их сами же и лечили. В Петин дом, на постой, пришли немцы, танкисты. Они целыми днями пропадали у своего танка. К соседям встали финны, они перебили у них всю живность. Если у немцев была столовая, то финны каждый кормился как мог. Потом финны пришли и к ним в дом. Забрали кур, овец и корову. Мама как их только не упрашивала, старалась оставить хотя бы корову, но они ударили ее. Петя набросился на них с кулаками, но они смеясь отбросили его в сторону и дали пинка. Вечером вернулись танкисты и увидели плачущую избитую нашу маму.
– Вас ист дас? – спросили они, значит – что это? Им как могли объяснили. Не слова ни говоря они взяли автоматы и ушли. В соседнем доме послышались крики и возня, затем прогремела автоматная очередь и все стихло. Через некоторое время танкисты вернулись, что-то живо обсуждая и потрясая оружием. За собой на веревке они привели нашу корову. Финны стали обходить наш дом стороной.
Петя с ребятами постоянно бегали и смотрели места боев. Там валялось много оружия, наши винтовки с переломанными прикладами, патроны, иногда попадались гранаты. Один местный парнишка попытался выковырять гранату из мерзлой земли, но она взорвалась и семья потеряла единственного помощника, а остальные мал мала меньше.