По-прежнему образцово работают коллективы шахт № 11 (зав. т. Буров) и № 12 (зав. т. Компанеец), которые систематически перевыполняют план по добыче и качеству руды.
Производительность труда подземных рабочих на руднике равна 125–130 процентам. Все больше сокращается число рабочих не выполняющих нормы. В мае их было 31,5 проц., в июне – 18 процентов.
И.Подливаев.
1 августа 1942 г.,
Коммунар Новый успех горняков Киреевки
Дедилово. 29 (По телефону) включившись во Всесоюзное соревнование работников черной металлургии, горняки Киреевского рудника добились крупного производственного успеха: 28 июля досрочно закончена июльская программа добычи руды.
Первое место среди шахт занял коллектив шахты № 12, второе № 11-бис, третье – штольни № 9.
Замечательно работал коллектив Панинского карьера, который также успешно справился с июльской программой на работах по вскрытию пласта, выполнив месячный план 28 июля.
К лучшим сменам горных мастеров, которые добились высоких производственных показателей, относятся смены т.т. Андреева, Пронюшкина (шахта № 12), Масленникова (шахта № 8-бис), Нога (шахта № 11), Павлова (шахта № 11-бис), Фомина (штольня № 9).
По 1,5 – 2 нормы выполняли забойщики стахановцы т.т. Филиппов (шахта № 11-бис), Умиров (штольня № 9), Чащевой (шахта № 11) и др.
И.Подливаев.
Уборка Урожая
Ширится фронт косовицы озимых.
Дедилово, 31 (По телефону). 31-го июля бригада № 1 колхоза «Красный горняк» организованно вышла на косьбу ржи. Из 10 косцов – 7 подростков, которым впервые поручена это почетная работа.
Опытный косец И.Н.Руднев косил уверенно и быстро, но не отставали от него и ученики 7 класса Дедиловской школы А.Рыбин, Н. Чекмазов, П.Попов, Н. Тихонов, В.Бурцев. Результат работы был бы еще более лучшим, если бы правление колхоза и бригадир правильно организовали труд. Все косцы косили вместе, скопом, индивидуальных заданий не имели.
Война и люди
В этом разделе размещены материалы мох бесед с жителями Дедилова и не только. Вопрос стоял о жизни в Киреевском районе в период Великой Отечественной войны. Жители с охотой рассказывали о своей жизни в тот период. Иногда они вспоминали моих родственником прежде всего моего деда Чукаева Андрея Петровича, на деревне его по разному звали, кто Косяком, кто Петраком, а кто и Лютым. Иногда вспоминали мою тетушку, сестру отца, Лепехину Марию Петровну и других. В этом же разделе я разместил несколько своих статей как о воинах жителях нашего района, так и о солдатах, котррые здесь воевали. Но первыми, по праву, стоят воспоминания о Дедилове и его достойном сыне генерале Грецове Михаиле Дмитриеевиче – генерала Белова Павла Алексеевича и статья в газете «Правда» от 22 декабря 1941 г. «На пепелище».
Лепехин А.Н.
За нами Москва
С того дня как корпус повернул на запад, полковник Грецов потерял спокойствие. Мы все понимали душевное его состояние: корпус приближался к родным местам Михаила Дмитриевича. И не гостем, а освободителем возвращался он на свою родину.
Михаил Дмитриевич вырос в селе Дедилово, бывшей Тульской губернии. Учился он в школе в Огаревке. Отсюда в гражданскую войну ушел в Красную Армию. И вот теперь Огаревка и Дедилово оказались в полосе наступления нашего корпуса.
Издалека видно было багровое зарево над селом. Когда начался бой за Дедилово, немцы, по своему обыкновению, подожгли его.
– Кирпичных домов у нас много. Может, уцелеют, – негромко сказал мне Грецов.
15 декабря, как только было освобождено Дедилово, мы с Грецовым поехали туда. Михаил Дмитриевич смотрел и не узнавал знакомую улицу. По обеим сторонам ее тянулись выгоревшие изнутри коробки домов. Развалины сменялись черными пепелищами.
– Останови, – сказал Грецов шоферу.
Мы вышли из машины. Михаил Дмитриевич сделал несколько шагов и снял шапку.
– Это и есть мой дом.
Обуглившиеся бревна, потрескавшиеся кирпичи да полуразрушенная русская печь – все, что осталось от постройки. Мелкий снежок уже припорошил угли и золу.
Грецов прислонился спиной к печке и на несколько секунд закрыл глаза. Глядя на него, я подумал, что возле этой печки грелся он, наверное, в те далекие годы, когда был еще мальчуганом.
Вокруг нас постепенно собирались жители. Женщины, старики, дети вылезали из погребов и землянок, где нашли себе временное убежище. Лица у всех худые, изможденные. Одежда старая, порванная. Немцы отобрали не только продукты, но и теплые вещи.
У Грецова не осталось в селе родных, но он внимательно смотрел на людей, надеясь встретить знакомых. Внимание его привлекла сгорбленная старушка с морщинистым лицом.
– Няня! – бросился к ней Михаил Дмитриевич. – Здравствуйте, няня!
Старая женщина не сразу узнала в рослом, затянутом ремнями и уже немолодом командире того ребенка, которого выпестовала когда-то своими руками. А узнав, потянулась к нему, прижалась щекой к его груди. Он обнял ее, поддержал, чтобы не упала. Женщина плакала, не скрывая слез.
В годы войны мы не слишком часто радовали весточками своих родных и близких: бои, напряженная работа. Трудно было выкроить время, чтобы остаться наедине с самим собой.
Но в тот день, когда мы приехали в Дедилово, мне вдруг особенно сильно захотелось побывать в своем родном городе, увидеть мать, жену, детей. Вечером я решил написать письмо им. В комнате, потрескивая, горела лампа, заправленная бензином с солью. За окном хрустел снег под ногами часового.
Белов П.А., За нами Москва. – М.: Воениздат, 1963. – 336 с. (стр. 132)
«На Пепелище»
У развалин сгоревшего дома стоял военный с непокрытой головой. Здесь, на берегу этой речки, раскинулось большое село Дедилово. Тысяча домов насчитывалось в нем. Не больше сорока осталось теперь. Остальные дымились, превратились в развалины. Мы подошли к военному и заговорили с ним.
Это был полковник Михаил Грецов. Двадцать три года назад он покинул родное село и ушел в Красную Армию защищать молодую советскую республику. Он провел юность в гражданской войне, стал командиром, учился, окончил военную академию, был преподавателем истории военного искусства, и вот судьба привела его снова в родное село через двадцать три года.
Части генерала Белова взяли это село. Он поспешил в родные места, но не нашел ни того дома, где провел детство, ни соседних домов. Они были сожжены немцами.
Постепенно вокруг полковника стали собираться люди. Его, конечно, никто не узнал. Он стал вспоминать. Может быть, помнит кто Мишу Грецова, парня, который восемнадцати лет ушел в Красную Армию?
– Я нянчилась с ним, – сказал одна из женщин.
– Вы – Вера Николаевна Попова? – спросил Грецов.
– Миша, неужели это ты?
Односельчане окружили его и стали рассказывать о немецких зверствах, о грабежах, о пожарах, об изнасилованиях и убийствах, об издевательствах и пытках. Он молчал и слушал, бледный и суровый.
Он успокоил их как мог, роздал погорельцам все свои деньги, посоветовал, как устроить на первое время землянки, и пошел к штабу.
– Летом, – сказал нам полковник тихо, – здесь чистые озерца с кувшинками и речка, поросшая плакучими ивами. Здесь в реке я ловил рыбу, и еще здесь были бесконечные поля незабудок. Сейчас эти поля под снегом. По ним вчера шли немецкие танки. На капитана Мильера шла целая группа танков. У капитана было сто человек. Никто из них не дрогнул, никто не отошел назад. Они в этом селе сейчас, для них роют братскую могилу. Незабудки будут расти на этой могиле. Придет время, мы выгоним немцев с родной земли, и будут наши дети, наши внуки ходить к этим могилам, как к святым местам. И холмы на поле незабудок напомнят о героях-гвардейцах. Никогда их народ не забудет!.. Вы извините меня, товарищи, я расчувствовался. Но ведь это – мое родное село…
Полковник наклонился над картой и стал чертить красные стрелки на карте – прямые и полукруглые. Гвардейцы продолжали преследование врага.
Западный фронт, 22 декабря А. Фетисов «Правда», 23.12.1941 г.
Куприн Алексей Николаевич
Курган там были косы человеческих волос, небольшие см 30, два наконечника копий тоже оттуда вскочили, что в музее сейчас, затем крестик нательный. На Покровке также найден кувшинчик. На старом городище было несколько курганов. До войны мы хоронили отца и нашли скелет человеческий обложенный дубовыми горбылями и сориентирован с юга на север, лицом на юг. На Тихоновском кладбище наших 11 могил.
Был ещё один курган у большака (дорога на 16 шахту) на бугорке, его запахали, а потом на этом месте проложили дорогу.
Старая школа была около новой, но чуть ниже. Старая школа 3 раза переходила из рук в руки. На снимке групповом, выпуск 37 года. Старая школа, а это учителя наши. Директор Чуйко Кандидат наук, закончил Красную профессуру. 4 кандидата наук у нас учили Шабрыкин, Клирман, Пронин их выслали из Москвы за участие в Троцкистском движении. Попов был просто хорошим учителем. Наша школа была одна на 3 района (Болоховский, Оболеновский и наш Дедиловский). И учились у нас ребята ото всюду при школе было общежитие. Старую школу сожгли немцы. Наши копали окопы по берегу Шивороны со стороны Луговой слободы.