Читать интересную книгу Старая добрая война - Александр Тамоников

Повар Оман Дурдыев приготовил чай и для офицеров, и для бойцов охранения.

Иванов отказался, комбат и Середин чаевничали вдвоем.

За чаем подполковник расспросил о подробностях боя.

Середин доложил, как все было.

— Значит, тебя хотели взять в плен, Рома?

— А Шрама подставить. Кучеренко нужен был заговор между начальниками враждующих блокпостов. Заполучи нас, он расписал бы такую историю, что в штабе АТО ахнули бы. А Кучеренко получил бы повышение и награду. Но вместо этого пуля и река.

— Как еще Шрам догадался гранату с собой взять!

— На Кавказе мы всегда носили с собой гранаты. Даже когда можно было обойтись и без них.

— Чтобы не попасть в плен?

— Да.

— Тогда почему ты тоже не взял?

— Не думал, что СБУ устроит засаду. Надеялся на Шрама.

— Как же он проглядел Кучеренко?

— Майор СБУ и заместитель Дмитрия покинули пост. Один уехал в Лакино, другой на совещание в Гурную, где должен был пробыть до утра. Вот Дима и решился на встречу, дабы сбросить нам серьезную информацию.

— Что за информация?

— Это он сам вам расскажет. Вы же встретитесь с ним?

— Конечно.

— Так, товарищи офицеры, «УАЗ» и «Тойоты» возвращаются к блокпосту, — доложил Иванов.

— Значит, сейчас Бойер будет запрашивать штаб бригады в Горцевске, чтобы пропустили на наш блокпост.

— Не угадал, командир. Колонна прошла пост, вышла на дорогу и движется к Лакино.

— Странно, — проговорил комбат, — Бойера устроило объяснение по случившемуся одной стороны?

— Машины у рощи сошли на грунтовку слева от дороги. Судя по всему, французский полковник решил осмотреть Галу.

— А там двенадцать трупов без знаков различия, — сказал Черненко. — Интересно, какие выводы сделает Бойер после осмотра деревни. Вы там не наследили?

— Да нет!

— А следы от реки и до реки в балке?

— Мы шли по мокрой траве. И туда, и обратно.

— Очень интересно, Бойер с коллегами и комбатом «укропов» обнаружит двенадцать трупов и ни одного следа отхода в нашу сторону. А вот каратели, что вынуждены были быстро сваливать к мосту, не оставить следов не могли.

— Вряд ли французский полковник будет выискивать следы как ищейка, — подал голос Иванов.

— Кто знает, — проговорил Черненко, — но в любом случае это нас никак не касается. Пусть разбираются с хохлами, если заметят следы к мосту. А не заметят, то и хрен с ними.

— Колонна встала у северо-западной окраины деревни, — снова доложил Иванов.

Середин поднялся, посмотрел через оптику на деревню:

— Точно у развалин того дома, где мы встретили карателей. А Диман в овраге установил растяжку, которую поймала одна из групп обхода.

— В эти развалины и зашел француз. Вышел, что-то небольшое несет в руке. С каким-то человеком отходит от деревни.

— Там три трупа, это мои, а справа от дома — два трупа, дело рук Шрамко. Дальше еще один, в балке шестеро.

— Француз нашел тела, и человек, что с ним, снимает их на камеру.

— Да, — поднялся Середин, — вопросов у французского полковника теперь появится много.

— Думай, Рома, что отвечать на вопросы француза будешь, теперь он обязательно нас навестит.

— Это будет зависеть от вопросов. Но откуда я могу знать, что было в Гале? На мне блокпост, — улыбнулся Середин. — А вот Кучеренко французу вполне можно сдать. Но не мне, вам, товарищ подполковник. В штаб бригады стекаются данные разведки, вы могли знать, что майор СБУ, о котором наверняка умолчали «укропы», постоянно пасся в районе Гурной.

— И что это даст?

— Пусть поищут Кучера. Не найдут, но вопрос-то останется. А может, и найдут тело, трупы тех, что завалили у Гальского брода, уже вынесло к западному броду и к берегу прибило.

— Добро, Рома, подкинем Бойеру, что здесь активно работала СБУ.

— Да все это бесполезно, — заметил от амбразуры Иванов, — никто никого искать не будет. В лучшем случае наши показания попадут в отчет, и не факт, что не в искаженном виде.

— Бойер не тот человек, чтобы отписываться.

— А я про француза не говорю. В миссии и над ним начальство есть, которому правда совершенно не нужна, если она идет вразрез с инструкциями американцев. Я думаю, вообще нам надо дать этой миссии от ворот поворот, пусть и дальше с хохлами общается.

— Что-то ты, Иванов, разговорился, — покачал головой командир батальона. — Как там у Галы?

— Самое интересное. Француз спустился в балку.

— Ну, там ему есть что посмотреть, — сказал Середин.

— К полковнику спустились все остальные, — продолжил Иванов. — Оператор прошел по верху, остановился, что-то снимает внизу.

— Нашпигованные осколками от гранаты трупы он снимает, — ответил Середин, — а дальше — два изуродованных трупа. У одного башка разорвана, у другого живот. Зрелище еще то.

— Оператор тоже спустился вниз.

Рассвело. Поднялось солнце и сразу скрылось за низкими кучевыми облаками.

— Выспаться бы!

— Выспишься, — сказал комбат, — в Горцевске.

— Не понял? Почему в Горцевске?

— Потому что блокпост примет Иванов, а ты поедешь со мной к Шрамко. Ему надо поселок показать, да и работу силовиков тоже. Чтобы своими глазами увидел, как воюют те, кому он присягнул.

— Значит, меня вы решили приставить к Шраму?

— Ты имеешь что-то против?

— Нет, но…

— Все, капитан, так я решил. А значит, так и будет.

— Француз с сопровождающими его людьми поднялся из оврага. Видок у него, скажу вам, далеко не лучший, — подал голос Иванов.

— Еще бы, — усмехнулся Середин, — увидел мясорубку. Этого он наверняка не ожидал.

— Полковник пошел в глубь деревни.

— Там как раз два трупа Шрама. Дальше, в сторону холма, еще один — мой, он же последний.

— Француз увидел их. Вышел к холму. На вершину поднялся оператор. Снимает.

— Что он там снимает? — спросил Черненко.

— Саму вершину, сейчас перевел объектив на общую панораму деревни. Все, съемка окончена. Группа миссии и с ними майор ВСУ двинулись к машинам. Комбат «укропов» что-то объясняет французу, активно жестикулируя. Тот оборвал его, и все сели в машины. Колонна пошла к дороге.

Тут же сработала сигналом вызова радиостанция Р-159. Так как связист отсутствовал, ответил Середин:

— Я — Заслон-3!

— Крым! — Это звонил комбриг.

— Слушаю вас, Крым!

— Где Остов?

— Рядом!

— Передай ему гарнитуру.

— Есть!

Микрофон и наушник взял комбат:

— Остов на связи! …Обстановка спокойная. …Мы их видим… понял, встретим… конечно, мы вообще очень вежливые… укрыт… вместе с другом… Есть… до связи!

Подполковник положил на стол гарнитуру и сообщил:

— Бойер запросил разрешения посетить блокпост. Разрешение дано. Комбриг приказал вести себя вежливо. И чтобы никаких проколов.

— А что вы там говорили насчет друга?

— Полковник Даргин интересовался, где Шрамко, и спросил, будем ли перевозить его в Горцевск.

— Понятно.

— Товарищи офицеры, две «Тойоты» с опознавательными знаками ОБСЕ прошли участок заграждения хохлов и идут к нам. На ведущей машине белый флажок, — доложил Иванов.

— Выходим встречать? Иванов, ты здесь, Середин — за мной.

Командир батальона и Роман вышли на дорогу.

«Тойоты», обойдя бетонные блоки, остановились напротив командно-наблюдательного пункта. Из переднего внедорожника вышел седовласый худощавый мужчина в форме французского полковника, за ним оператор и молодой мужчина — переводчик. Солдаты охранения остались во второй «Тойоте».

— Командир батальона бригады ополчения, дислоцирующейся в поселке Горцевск, подполковник Черненко Василий Петрович, — представился комбат.

— Полковник Ален Бойер, — козырнул глава миссии. — Специальная мониторинговая миссия.

— Я наслышан о вас.

— Мне тоже что-то напоминает ваша фамилия.

— Предпоследнего генсека Советского Союза.

— Точно. У вас известная фамилия, подполковник, кстати, подполковник какой армии?

— ЛНР.

— А до событий на Донбассе служили в России?

— Так точно.

— Начальник блокпоста и командир взвода в батальоне подполковника Черненко, а в прошлом курсант учебной роты, которой командовал Василий Петрович, капитан Середин, — вышел вперед Роман.

— Вот как? И что вас, офицеров Российской армии, заставило приехать на Украину и встать на сторону мятежных регионов?

— А мы родом отсюда, господин полковник. Уволились и приехали, чтобы не дать новоявленным фашистам уничтожить страну.

— Не слишком ли пафосно?

— Может быть, — ответил Черненко, — но это правда.

— Правду в гражданской войне определить трудно. В войне между представителями одного государства правда у каждого своя.

— Позвольте не согласиться с вами, господин полковник.